Теодор Гладков - Ковпак

Конкретная проверка всех обстоятельств дела доказала полную правоту Сидора Артемьевича и ошибку газеты…

…Старик был влюблен в песню, музыку, кино, живопись. В тонкости искусства не вдавался, но правду от фальши отличал безошибочно. Подлинной красоте отдавался самозабвенно. Несколько близких друзей Деда до сих пор помнят, как слушал Ковпак «Ой, туманы мои, растуманы…» в исполнении хора имени Пятницкого. Старик был растроган до слез, а по окончании концерта убежденно заявил:

— Не может быть, что Исаковский не был партизаном!

Кто-то заметил:

— И все-таки он не партизанил…

— Да ну! — не поверил Ковпак. — А как же оно получается, что за душу берет песня?

— Поэт настоящий, вы это и сами понимаете, Сидор Артемьевич, на то и поэт, чтобы не зря есть хлеб свой. Исаковский из таких. Сам родом со Смоленщины, коммунист с восемнадцатого года…

— Постарше меня партстажем, — уважительно заметил старик. — Ну, я так скажу, хлопцы, за одну эту песню стоит считать его партизаном, верно?

Петь Ковпак не умел — голоса ему не досталось. Зато слушать хорошую песню было для него наслаждением. Благоговейно чтил и песенную классику, часами мог слушать и украинские оперы, любил особенно увертюру Миколы Лысенко к опере «Тарас Бульба». Свято хранил в памяти любимую песню комиссара Руднева — «В чистом поле под ракитой…».

Страстно любил Ковпак кино. Охотно смотрел комедии, но явно преобладала у него тяга к фильмам героическим. «Чапаеву» отдавал первое место. Кстати, Чапаев и Устим Кармалюк были любимыми его и историческими героями.

Восемь десятков прожитых лет не сумели отобрать у Ковпака ни четкой памяти, ни ясной мысли. Кстати, он вообще почти никогда не болел, а если и случалось прихворнуть, то железное здоровье его легко одолевало недуг. Сердце его, по отзывам врачей, было могучим и от лично служило до глубокой старости. Хуже было с легкими. Несколько воспалений оказались совсем не случайными. К сожалению, неугомонность Ковпака всякий раз срывала его с постели на работу именно тогда, когда это строжайше запрещали врачи. Безнаказанно такое пройти не могло. Ковпака подстерегал рак легких. Диагноз, не оставлявший никакой надежды, от него скрыли…

Ковпак работал до последнего своего часа. Последнее, что он успел сделать, преодолев мучительнейшие боли, — это прочесть от первой и до последней страницы машинопись своей будущей книги. Силы оставляли Деда. Он устало закрыл глаза и сквозь надвигающуюся последнюю дремоту чуть слышно пробормотал:

— Книгу… Увидеть бы книгу.

Это случилось 11 декабря 1967 года…

Лето 1967 года. Дарница, бывший пригород, а ныне один из районов Киева. Позняки — бывший хутор, а там — Любарская улица, 8. Здесь расположена средняя школа № 111. В школе — музей Сидора Артемьевича Ковпака. Создали его сами ребята, инициатор — школьная комсомолия. Источник материальных средств — деньги, вырученные за собранный и сданный государству металлолом.

Но вот окончены последние приготовления. Теперь очередь за самими героями музея — Сидором Артемьевичем и его соратниками. А с ним не получается. Старик сердечно благодарит детей и педагогов за оказанную честь, но присутствовать на открытии музея, а тем более — самому открывать, отказывается наотрез.

— Негоже получается, люди добрые. При жизни человека ему, понимаешь, музей сооружают. Такого вроде и не водится, насколько я знаю. Почему же Ковпаку исключение? Не положено! Отродясь не гнался за славою, а тут, выходит, на старости лет не устоял — самому себе музей открывать затеял! Увольте, люди добрые!

Ковпак был, конечно, прав. Это все понимали, и потому никто не настаивал, чтобы он изменил свое решение. Никто, кроме Якова Григорьевича Панина, бывшего секретаря парткомиссии партизанского соединения Ковпака — Руднева. Панин счел себя вправе не согласиться со своим бывшим командиром:

— Я, Сидор Артемьевич, за то, чтобы именно лично Ковпак открыл музей в этой школе. Могу объяснить почему. Во-первых, Ковпак в последнюю очередь принадлежит себе, а в первую — народу, людям, Родине, истории. Во-вторых, то не ради Ковпака ребята музей соорудили, а ради ковпаковцев, ради всего того, что с именем Ковпака связано. Так или не так?

— Убедил, правда твоя, — согласился после долгого раздумья и заключил решительно: — Моя промашка тут, Яша! Не все учел. Выходит, скромность скромностью, а дело есть и поважней личной скромности, так?

— Истинная правда, Сидор Артемьевич! Так едем?

— Давай, Яша. Считаем, что музей — это продолжение борьбы на фронте идеологическом.

…И вот они в школе. Наступает торжественный момент — сам легендарный Дед разрезает ленточку! Сотни юных восторженных глаз не спускают с него взоров. Подумать только — сам Ковпак!

…Скорбным днем 13 декабря того же 1967 года в лютый мороз этот человек уходил в вечность. Последний свой путь по одетому в траур Киеву совершал он на артиллерийском лафете. За лафетом на багряных подушечках несли боевые награды: четыре ордена Ленина, две Золотые Звезды Героя Советского Союза, ордена Красного Знамени, Суворова и Богдана Хмельницкого I степени, медали, зарубежные награды. Плыли сотни венков. Среди них — один со словами: «Незабвенному Сидору Артемьевичу от ковпачат». Этот венок возложили ученики школы № 111.

Раньше, чем застучали мерзлые комья по гробовой доске, партизан сказал у раскрытой могилы:

— Если люди спросят, кем же он был, наш Сидор Ковпак, то мы ответим так, как ответил бы он сам: мужиком от земли, сыном ее, солдатом Отчизны, коммунистом. И нас, знавших его, учил быть такими же. И если наука эта не пропала даром — а это так! — то и мы сами, и дети наши, и дети детей наших жить будут, как прожил один из нас — Сидор Ковпак!

1887, 26 мая — С. А. Ковпак родился в слободе Котельва нынешнего Котелевского района Полтавской области УССР.

1898–1907 — Ковпак работает в лавке котельвинского торговца.

1908–1912 — Ковпак — солдат 186-го пехотного Асландузского полка, расквартированного в Саратове.

1912–1914 — чернорабочий в Саратове.

1914–1917 — годы участия в мировой войне.

1918–1920 — Ковпак — партизан и доброволец Красной Армии.

1920–1926 — помощник военкома, военком Павлодарского округа.

1926–1934 — директор военкоопхоза в Павлограде и Путивле.

1935, 29 октября — начальник Путивльского райдоротдела.

1940, 2 января — 1941, 28 августа — Председатель Путивльского горисполкома.

1941, сентябрь — 1944, январь — командир соединения партизанских отрядов Сумской области.