Валентина Марьина - Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948

Бенеш еще со времени учебы в Париже хорошо знал город и после своего приезда сюда без труда вернулся к студенческому образу жизни. Он снял небольшую комнатку на улице Леопольда Роберта на левом берегу Сены, запасся хлебом, мармеладом и чаем для повседневного питания и время от времени ходил в дешевый ресторан, чтобы скромно поесть. Возвратившись в Париж, он совершенно забыл о своей комфортной жизни в Праге с женой Ганой; изысканная французская кухня его нисколько не привлекала. В 1916 г. денежное содержание Бенеша было увеличено, и его жизненный уровень несколько повысился. Земан полагает, что в необходимости репрезентативного имиджа во французской среде его убедил М. Р. Штефаник, который настаивал, чтобы Бенеш отказался от своего студенческого образа жизни. Бенеш переехал на лучшую квартиру по адресу ул. Бонапарта, 18, начал тщательно одеваться и улучшил питание. Позднее он научился играть в теннис. При этом он постоянно упрекал Штефаника за его транжирство, которое претило воспитанному в атмосфере постоянной экономии Бенешу[68].

Во второй половине сентября 1915 г., перед своим отъездом в Лондон, куда он был приглашен читать лекции в университете, Масарик провел две недели с Бенешем в Париже. Был разработан подробный план действий. Бенеш сразу же принялся за работу, которая отнимала все его время. Он действовал в двух направлениях: во-первых, хотел познакомить общественность с чехословацким вопросом, то есть занимался пропагандистской работой; во-вторых, использовал полученную с родины тайную информацию для обеспечения доступа в кабинеты французских чиновников, которых такая информация интересовала. Бенеш быстро осознал, что знание о чехах, о чешском вопросе у французов еще меньшее, чем он сначала предполагал, и что пробудить их интерес к проблематике, которая его волновала, будет чрезвычайно трудно. Название одной из брошюр, изданных Бенешем в Париже, «Détruizez l'Autriche-Hongrie!» («Крушение Австро-Венгрии!»), стало его девизом. Логическим следствием ее распада должно было стать создание нового государства, Чехословакии. Публицистическая и организационная деятельность на первых порах явилась основой обеспечения успеха заграничной акции по реализации этого плана. Бенеш проявил себя прежде всего в нелегкой организационной работе, которая шла поначалу с большим трудом, поскольку его имя пока было не известно ни в Праге, ни в Париже. Бенеш не был столь ярок в личностном плане, как Масарик или Штефаник: он мало кого мог очаровать. Сознавая это, Бенеш начал строить собственное политическое будущее на иных своих качествах, на осторожных суждениях и взвешенном взгляде на события. В жизни Бенеш удивлял своей способностью принимать быстрые решения. К намеченной цели шел спокойно, обдуманно, не скрывая своего честолюбия. Завоеванные позиции умел твердо отстаивать и был безжалостен к своим соперникам. Во время войны его критиковали не только за его чрезвычайное честолюбие, но и за суровость, которая граничила с холодной жестокостью[69].

Бенеш стремился любой ценой наладить единство разбросанных повсеместно земляческих союзов, опираясь при этом на авторитет Масарика, который относился к нему со все большим доверием и уважением. После войны тогда уже президент ЧСР Т. Г. Масарик вспоминал, как «легко и действенно было сотрудничество с Бенешем. Не надо было много говорить; он так хорошо разбирался в политике и истории, что достаточно было одного слова. Он разрабатывал детальные планы и проводил их, быстро и успешно мог действовать на свой страх и риск»[70]. Второй молодой член Совета Штефаник был обаятельным, склонным к аристократизму, умеющим обвораживать женщин, но поддающимся настроению, вспыльчивым человеком. Он играл свою очень важную роль в зарубежном чехословацком сопротивлении: обеспечивал доступ Бенеша к парижским политическим кругам. Штефаник имел французский Орден почетного легиона; парижские дамы с радостью принимали его в своих великосветских салонах. Несмотря на разность характеров, Бенеш и Штефаник смогли объединить свои таланты для решения общей задачи. Им обоим удалось, действуя энергично и подчас бесцеремонно, наладить деятельность ЧСНС и закрепить в сознании западной общественности представления о необходимости решения чехословацкого вопроса.

Упомянутый выше Сватковский сообщал в МИД России летом 1916 г.: «Перемены в чешском и других национальных вопросах Средней Европы произошли и за пределами этих земель, особенно в западных странах согласия. Неустанная пропаганда чехов, южных славян, поляков и т. д. во Франции, Англии и отчасти Италии стала приносить плоды. Широкие общественные и политические круги Запада, ранее совершенно не имевшие ясного представления о существе этих вопросов, ныне восполнили эти пробелы своего политического образования, благодаря появившимся специальным изданиям, лекциям и особенно постоянным беседам заинтересованных национальных деятелей с виднейшими представителями политических, публицистических и общественных кругов». Сватковский уверял, что основные пожелания чешских и других национальных деятелей уже всесторонне рассмотрены и в главных чертах одобрены западными политиками[71]. Скорее всего, это было некоторым преувеличением их настроений, но несомненен был интерес к судьбе славянских народов Австро-Венгрии. В конце же 1916 г., на мертвом пике войны, которая никому не принесла решающего военного успеха, ни западные союзники, ни Россия все еще не были убеждены в необходимости ликвидации Австро-Венгрии.

В это время стала набирать силу идея акцентировать политическое значение чехословацких воинских формирований как на западном, так и на восточном фронте. Заслугой Бенеша и Штефаника явилось то, что чехословацкие легионы (воинские части), составная часть союзных армий, оставались автономными и находились под контролем Национального совета. В конце войны это, несомненно, усилило его позиции. Создание и участие в боевых действиях на фронте чехословацких воинских частей – сначала из числа земляков, к которым присоединялись военнопленные – тогда казалось наиболее надежным способом привлечения внимания союзных правительств. Бенеш и Штефаник энергично взялись за это дело. Именно в организации воинских частей их сотрудничество оказалось особо оправданным. Летом 1916 г. Штефаник отправился в Россию, чтобы изучить здесь ситуацию и заняться отправкой чешских и словацких военнопленных во Францию. Но здесь он не встретил желанной помощи ни со стороны властей, ни со стороны Дюриха, который занимался тут при российской поддержке организацией «Чешско-словацкого национального совета». Некоторые представители российских верхов не без основания полагали, что парижскому ЧСНС свойственна прозападная ориентация, и намеревались создать в противовес ему орган на российской территории[72]. Позиция российского МИД состояла в том, что «России необходимо взять чехо-словацкий вопрос в свои руки, не предрешая той формы, в которой могло бы в конце концов создаться чехословацкое государство». России надлежало иметь «довлеющее значение» в решении чехословацкого вопроса при определении послевоенного устройства Центральной Европы на новых началах. Для этого предполагалось удерживать всех военнопленных чехов и словаков в России и передать дело образования чешско-словацких частей военному ведомству. Возглавить это дело должен был Дюрих и созданный в помощь ему организационный комитет, который в январе 1917 г. официально получил статус «Чешско-словацкого национального совета в России»[73].

Бенеш в это время оставался в Париже и в дополнение к своей организационной работе тоже пытался проникнуть в правительственные круги. И это удалось сделать зимой 1916–1917 гг., когда ни одна из воюющих сторон не могла заявить о своем военном перевесе на фронтах сражений и добиться надлежащих успехов. В этих условиях Центральные державы (Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария) 12 декабря 1916 г выступили с предложением о мире, которое было отклонено странами Антанты. Надеявшиеся на победу союзники начали серьезно заниматься вопросами послевоенного мирного устройства, хотя они по-прежнему всерьез не думали о ликвидации Австро-Венгрии. Понимая это, Бенеш прилагал огромные усилия, чтобы вынашиваемые ЧСНС планы хотя бы не канули в Лету. Он будоражил политиков и журналистов, используя все имеющееся у него в Париже связи. Некоторая часть французского истеблишмента начала прислушиваться к аргументам Масарика и Бенеша, которые они настойчиво пропагандировали, а именно: безвольная Австро-Венгрия является лишь орудием немецкого империализма, ее так или иначе сметет революционный взрыв недовольства угнетенных народов, среди которых особое место занимают чехо-словаки. Мир, предложенный Центральными державами, по мнению представителей ЧСНС, был совершенно неприемлем, поскольку они понимали, что его принятие могло бы обратить в прах все планы чехословацкого заграничного Сопротивления.