Владимир Винокур - Смех без причины

Можно только преклоняться перед такими людьми, как Валя, которые, зная о недуге, преодолевая его, вновь и вновь выходили на сцену. Ведь Валя не зря обратилась к богу. К людям она обращалась, только те ее не услышали. Она даже дачу купила рядом с храмом. Чтобы ближе быть. Просто надо сказать, я не люблю похороны. Да и кто их любит… Я кланяюсь человеку, которого знал, выражаю соболезнование близким и ухожу. Никогда не езжу на кладбище и на поминки. Потому что на таких мероприятиях сидят, пьют и врут. Потом будут еще обсуждать, хорошая была еда или нет.

На похоронах часто встречаешь неожиданных людей, тех, кого не видел по двадцать лет, и, с трудом узнавая, понимаешь, что они тоже просто не могли не прийти. Например, сегодня я встретил одного бывшего секретаря обкома из Свердловска. Ельцин был первым, а он вторым. Это Володя Андрианов, который встречал нас с Геной Хазановым на вокзале во время нашей поездки в Свердловск на День города. И тут вдруг вижу Володю среди тех, кто пришел проститься с Валечкой. Как будто вчера расстались. Вспомнили, как ездили на фестиваль, Валечка тогда была молодая, красивая! А сегодня мы ее провожаем, как проводили уже многих и многих артистов и просто замечательных людей, встречи и дружбу с которыми нам подарила судьба.

Муслим Магомаев был тем человеком, который открыл мне мир. Когда я учился вокалу в институте, все пластинки, которые у меня были тогда, – это записи Муслима. Даже такие гибкие голубенькие из журнала «Кругозор». Я их вырезал, ставил на проигрывателе и пел голосом Магомаева. Он был удивительный человек. Певцов с такой культурой пения больше нет.

Выдающийся певец, прекрасный человек, он был очень близок мне, и тем страшнее стали для меня все эти сложности, связанные с его кончиной. Все эти административные проволочки. Эти непонятные вопросы: дать место на Новодевичьем или не дать, в Москве или в Баку захоронить… Большую часть своей жизни, около сорока лет, Муслим провел в Москве. Будучи азербайджанцем, он русской культуре принес огромную пользу, на его примере воспиталось целое поколение артистов. Но чуда не произошло, и таких певцов, как Муслим, не появилось ни тогда, ни сегодня.

Я свято отношусь к памяти этого человека, мы дружили при жизни, хотя я был младше. Для меня было честью, что он меня пригласил в восемьдесят шестом году в Штаты. С гастролями мы объездили всю русскоговорящую Америку, нас принимали великолепно, носили на руках. Его как идола своей молодости, а меня как молодое открытие. Это время было потрясающим. Мы очень с ним сдружились, и потом много лет подряд я знал, что раздастся звонок:

– Володя, это Муслим. Ты помнишь, что у меня день рождения?

Он очень любил, когда я вел застолья, шутил. У него были два тамады, я и Саша Ворошилов, прекрасный певец из Большого театра. Муслим всегда любил юмор, но сам был очень скромным. И совестливым. Я считаю, что его уход со сцены – это не малодушие, а особенность человеческого характера. Понимая, что с возрастом поешь не так, как раньше, он хотел, чтобы его запомнили на взлете.

Сегодня, если открыть фонотеку Муслима, там и арии из опер, и романсы, и песни, исполненные в разной манере. По своей профессиональной подготовленности он был недосягаем, ему не было равных. Когда я слышал какие-то высказывания по этому поводу – обойдемся без персоналий, – для меня это чистой воды злопыхательство. Когда Муслим был в форме и выступал на сцене, к нему никто не мог приблизиться.

Я с уважением отношусь ко всем нашим звездам. Алла Борисовна Пугачева непререкаемый авторитет, но и она признает, что Муслим был неподражаем. Она с большим уважением относилась к нему, а теперь к его памяти. Хоть и время было иное, и не было такой информации телевизионно-радийно-интернетной, но все, от мала до велика, были поклонниками Магомаева. И любители классической музыки, потому что он всю классику пел. И молодежь, потому что он пел эстрадные песни. Муслим для меня человек легендарный, недосягаемый. Муслим, потом большой промежуток, и только потом все остальные.

Однажды, когда мы были в Америке на гастролях, Муслим, представляя меня, сказал со сцены:

– Пародисты – это люди, в меру своего таланта делающие пародии на известных артистов, и Винокур делает пародии на меня. И пусть я не всегда согласен, но мне приятно. Приятно, потому что это реклама, и за нее в любой стране платят большие деньги. А Винокур делает мне рекламу бесплатно. Я люблю его творчество и хочу представить его вам. Это молодой артист, и, поверьте мне, он вам должен понравиться. Владимир Винокур!

Я вышел и сразу показал на Муслима пародию. Был бешеный успех.

Жаль, очень жаль, что Муслим так рано сгорел. Честно говорю, я все время держу в голове мысль, что на Новодевичьем кладбище к нему на могилку ходило бы огромное количество народу поклониться этому великому человеку.

Но наши чиновники, видимо, хотят быть вечными и не понимают, что, когда они сами уйдут из жизни, мало кто положит цветы на их могилку.

С Борисом Николаевичем я познакомился в начале восьмидесятых, когда он был секретарем обкома партии в Свердловске. Сдружились мы на одном необычном событии. В Свердловске был День города, и первый секретарь обкома партии Свердловска Борис Николаевич Ельцин пригласил двух артистов эстрадного жанра: Геннадия Хазанова и Владимира Винокура. При том, что образ Бориса Николаевича – был очень строгого, волевого и серьезного человека, который никогда не использовал ненормативную лексику. Все его близкое окружение подтвердит.

Несмотря на то что отработал в строительстве много лет и мастером, и прорабом (поверьте, я знаю, о чем говорю, я сам строитель, и отец у меня строитель, и брат работал на стройке – там невозможно существовать без мата). Так вот, при всей своей серьезности, он вдруг приглашает на концерт двух юмористов.

Мы прилетаем с Геной, нас встречает Володя Андрианов (спустя много лет мы встретились на похоронах Вали Толкуновой), бывший комсомольский секретарь, а тогда секретарь обкома партии по идеологии. Нам известен по ЦК комсомола, по комсомольским фестивалям. Володя говорит:

– Мне шеф поручил с вами поработать. Кстати, он дарит вам по пыжиковой шапке.

Если помните, в таких шапках ходили тогда все секретари обкома, и, несмотря на то что госцена у такой шапки была тридцать семь рублей, достать ее было невозможно, даже на черном рынке, даже втридорога. Потом нас повезли в облпотребсоюз и позволили купить две канадские дубленки по госцене. Это был праздник жизни! Тогда не было корпоративов, как сейчас, где артист отработал и получил за свой труд определенную сумму.