Сергей Михеенков - Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941-1945

Утром в штабе батальона началась выдача боеприпасов. У нас в роте имелось по одному боекомплекту. Но от запаса патронов и гранат отказываться нельзя. Все придерживались такого правила: дают – бери, не возьмешь, потом жалеть будешь.

Старшина роты Серебряков выдал нам два ящика патронов. Один – для автоматчиков, другой – для стрелков и пулеметчиков. Поручил их двум солдатам, как неприкосновенный запас. Сказал, чтобы в бою несли их, двигаясь позади боевых порядков. Перед самым выходом в штабе батальона получили еще один ящик винтовочных патронов. Пришлось выделять еще двух солдат для его переноски.

Прошли 10–12 километров, остановились в лесополосе. От комбата, через связного, поступил приказ: развернуть роты в боевой порядок и передвигаться в цепи, повзводно, в том же направлении до села, находившегося в 4 километрах.

Развернулись. Пошли. Дело привычное. Дошли до села. Перед селом обороны противника нет. Значит, решили обороняться на более выгодных позициях. А тут – равнина. Такую оборону легко обойти с флангов и тыла.

Село большое, больше пятидесяти дворов. Комбат приказал прочесать дворы. Разделили улицы: на каждую роту по улице. Я выделил отделение автоматчиков. Попарно, огородами и садами, они прошли свой сектор и вернулись, доложив, что ничего подозрительного не обнаружили. Конечно, дезертиры в селе были. Они прятались в подвалах, сараях и на чердаках. Но искать их не было времени. Да и не до них нам было. Дезертир – это уже не солдат армии.

До полудня прошли и заняли еще три венгерских села. За последним занятым нами селом виднелись холмы скатами на восток. Мы на них посматривали с опаской.

– Командиров стрелковых рот – к командиру батальона в центр второй роты! – передали по цепи.

Комбат Иванов шел со второй ротой. В бою он всегда находился рядом с нами.

Первая рота получила приказ: дождавшись темноты, наступать в направлении на город Шопрон.

Пока я ходил за получением приказа о наступлении, солдаты, утомленные маршем и боями предыдущих дней, мертвецки уснули прямо в цепи.

Думая о том, как будем двигаться на Шопрон, я решил поменять местами стрелковые взводы. Третий взвод лейтенанта Кулгарина поставил в центр ротной цепи. Второй – на левый фланг. На правом шел автоматный взвод. Локтевую связь договорились поддерживать голосом, а если придется окапываться – стуком малых саперных лопат. С командиром третьего взвода мы договорились периодически окликать друг друга: я его по фамилии, а он меня по имени – Александр.

Стемнело. Я сверил маршрут по топографической карте. Мы должны были идти прямо на высоты. Когда подошел нужный час, негромко подал команду:

– Вперед.

Команду тут же передали по цепи. Взводы поднялись, пошли.

Мы прошли несколько километров. По времени шли около сорока минут. И – ни единого звука. Вскоре подошли к высотам. То, что мы уже идем по склону, чувствовалось – идти стало тяжелее. Тьма кругом густая. Рядом идущего не видать. Слышны только его шаги и дыхание. Я окликнул лейтенанта:

– Кулгарин!

И вдруг с высот отдалось гулким эхом: «Унгары! Унгары!» Эхо скрадывает некоторые звуки и усиливает другие. Именно это произошло и возле высот. Еще не отозвался командир третьего взвода, а с высот на венгерском языке уже донеслось:

– Е-е! Е-е!

Венгры, занимавшие оборону на высотах, видимо, подумали, что их окликают старинным именем – унгры. И отозвались: «Мы здесь!»

Через минуту и Кулгарин отозвался:

– Александр!

Я понял, что в ротной цепи разрыва нет.

А на высотах эхо вновь отозвалось по-своему:

– Шандор! Шандор!

Шандор – по-венгерски и есть Александр.

И снова с высот:

– Е-е!

Так мы с противником немного поговорили. И я пошел вверх, взяв с собой отделение автоматчиков. Поднялись на среднюю высоту. Перед нами в развернутом строю лицом к нам стояли венгерские зенитчики. Позади них на расстоянии примерно 20–30 метров стояли четыре зенитных орудия. Стволы их были направлены в черное небо.

Я осветил карманным фонариком строй венгров. Автоматчики мои, видя такое дело, опустили свои ППШ. Венгры стояли без оружия, но с рюкзаками за плечами. Оружие было сложено у входа в блиндаж. Из строя вышел офицер, отдал честь и спросил по-венгерски: где находится русский комендант? Я понял, о чем он спросил, и ответил:

– Совет катунами – Капувар.

Что означало примерно следующее: советский военный комендант – Капувар.

Строй большой, около сорока человек и, кроме командира батареи, еще три офицера. Пусть шлепают в Капувар, к коменданту, решил я, никуда они не убегут. Куда им бежать с родной земли? В Австрию? Нет, в Австрию они не пойдут. Навоевались.

Офицер подал команду, и строй венгерских зенитчиков пошел вниз, на восток. Там был Капувар. Мы пошли следом за ними. Брать под охрану зенитные установки тоже не имело смысла. Через несколько минут батарея останется в тылу нашего наступающего полка. Придут трофейщики и все здесь приберут как положено.

Мы догнали ротную цепь, которая ушла уже вперед довольно далеко.

Утром, когда рота лежала в цепи и солдаты отдыхали, я вызвал к себе взводных и рассказал им о венграх и оставленной в тылу зенитной батарее.

– Да, командир, – сказал лейтенант Осетров, – кто-то зачтет себе в актив взятых в плен сорок венгерских солдат при четырех офицерах.

– Надо доложить комбату, – согласился лейтенант Кулгарин и покачал головой. – Надо ж, как они расчувствовались, когда их по-старинному назвали!

– Случайно получилось, – сказал я.

Конечно, если бы они открыли огонь из своих установок, многих мы утром недосчитались бы. Но унгры сложили оружие и строем отправились в Капувар.

Вскоре прибыл связной от комбата: срочно прибыть. Доложил ему о ночном происшествии. Показал на карте, где мы оставили зенитную батарею и стрелковое оружие капитулировавших венгров.

– Я закодирую сообщение и передам в штаб полка координаты зенитной батареи, – сказал капитан Иванов.

Было заметно по его лицу, что действиями первой роты он доволен.

Вечером снова пошли вперед. Шли всю ночь. Ни единого выстрела. На рассвете впереди увидели городские кварталы. Это был Шопрон. И это было утро 31 марта 1945 года.

Ночные бои и марши выматывали. Солдат уже шатало. Ротам нужен был отдых. Солдатам – хорошая кормежка и сон.

Остановились на холмистой местности. Впереди дорога. Не ломая цепи, окопались. Всем, кроме наблюдателей, разрешили отдых. Мы лежали и слушали звуки дальнего боя. Бой шел на правом фланге нашего батальона.

К вечеру прибыл с кухнями старшина Серебряков. Накормили людей горячим обедом, заодно и поужинали. Солдаты пополнили подсумки патронами. Неприкосновенный запас не трогали.