Сергей Мавроди - Тюремные дневники

Я молча придвигаю толстенный том уголовного дела и начинаю его читать. (Ага! Размечтался! 'С завтрашнего дня…'! Завтра днем ко мне адвокат придет.) Ровно в двенадцать мы заканчиваем. 'Сколько страниц вы прочитали?' - 'Три'. Следователь, ничего не говоря, делает соответствующую пометку в своем протоколе. - Расписываться будете? (А!.. Так это, значит, официальный график.) - Нет. - Тогда до завтра. До свидания. - До свидания. Блядь! Вот как же у нас все культурно, корректно и безукоризненно-вежливо! 'Здравствуйте!.. До свидания!.. Тогда до завтра!..' Никаких тебе криков, грубостей и обычного ментовского хамства. Сразу видно образованного и воспитанного человека. Не ознакомка, блядь, а прямо какой-то светский раут. И тем не менее, в результате всех этих, вроде бы предельно мягких и даже где-то доброжелательных следственных действий, я, абсолютно ни за что и по сути совершенно незаконно, получу два года. Которые потом будут неукоснительно приплюсованы к моему основному сроку. И, таким образом, к своему главному суду я приеду уже, будучи ранее судимым (рецидивистом). Что, в свою очередь, автоматически повлечет за собой существенное увеличение всего срока наказания в целом. А также более чем вероятное изменение относительно мягкого общего режима на гораздо более жесткий, строгий. (Кстати, уйти по УДО со строгого режима можно, только отсидев не менее двух третей всего срока. В то время, как с общего - всего лишь половину.) И все это будет проделано рукам вот этого самого безмятежного, невозмутимого, сдержанного и спокойного кандидата юридических наук, прекрасно ведающего, что творит. И нечего притворяться, что не ведает… Впрочем, он, вроде, особо и не притворяется. Я возвращаюсь в камеру в совершенно отвратительном настроении. Тем более, что и там ничего хорошего ждать не приходится. Все мои опасения насчет новых сокамерников пока, к сожалению, полностью сбываются. Постоянно включенный телевизор и утрированно-вежливые просьбы отравить вам жизнь. 'Можно, я включу телевизор?' - 'Конечно, включайте'. - 'Можно, я сделаю чуть погромче?' - 'Конечно, делайте'. Они тоже все прекрасно понимают и ведают, что творят. Просто им так удобней. Ладно, впрочем. Хватит злобствовать. Наверное, я просто последние дни пребываю в слишком уж дурном расположении духа. Навалилось тут все!.. Хату раскидали… следователь… гражданский иск… ознакомка эта блядская - все, в общем, одно к одному! Вот и вижу все в излишне мрачном свете.

Наверняка ведь нормальные люди. Познакомлюсь поближе - притремся.

Вот отосплюсь сейчас, приду в себя… А то со всеми этими ежедневными многочасовыми посиделками со следователями я чего-то совсем уже из режима выбился. Никак снова войти не могу. Ритм поймать. Постоянно спать хочется, все время полусонный какой-то бродишь, как сомнамбула. Ладно, разберемся, короче. Перемелется - мука будет. С расспросами и разговорами не пристают пока - и то слава Богу. Я молчу - и они не лезут. Уже хороший признак. А там посмотрим. Р.S. У обоих, кстати, какие-то экономические преступления. А что конкретно - не вникал пока. Да мы, собственно, и не разговаривали еще толком. Пожилой, впрочем, кажется, банкир какой-то. Ладно, завтра поспрашиваю поподробнее, что к чему. Хотя, честно говоря, все эти экономические дела, мне мало интересны. Как, собственно, и их фигуранты. То ли дело разбойники и бандиты! Как правило, свежие, интересные, непосредственные люди. Масса новых впечатлений и новой информации. Тут, говорят, еще и маньяки есть и серийные убийцы. Их всех, якобы, именно здесь содержат. Ведь в обычных тюрьмах их содержать нельзя. Они там вне закона. Так что, только здесь. Ну, или еще в Лефортово. Вот с кем бы поближе пообщаться! В одной камере посидеть. Любопытно же! Вероятно, какая-то совершенно особая психология. Совершенно особый тип людей.

Между прочим, все это вовсе не какая-то напускная бравада, не желание поманерничать, пооригинальничать и покрасоваться, а всего лишь совершенно здравый и разумный взгляд на вещи. Ну где, скажите на милость, еще пообщаешься с маньяком и серийным убийцей? Причем пообщаешься достаточно тесно? Только здесь, в тюрьме. В ИЗ? 99/1. А проворовавшиеся банкиры… Да их в любом банке навалом! Все ведь они одинаковые. Что здесь, что на воле. Серые, заурядные люди. Ну о чем, собственно, с ними разговаривать-то? О деньгах?.. Скука.

Все, пиздец! Шоу, оказывается, продолжается. Ничего не кончилось.

Поздравляю! Чудеса и мистика возобновились. Человечки мои зеленые от спячки опять пробудились. Вернулись, блядь, наверное из своего отпуска. С Альфы своей, Центавры. Короче говоря, возвращаюсь я сегодня вечером с ознакомки. С твердым намерением побеседовать наконец-то с сокамерниками. Ну, просто пообщаться. Пора! Дальше затягивать уже невозможно. А то обстановка в камере уже какая-то ненормальная становится. Живем вместе, почитай что третий день, а практически совсем между собой не общаемся. Собственно, это я, блядь, ни с кем не общаюсь и фактически всех намеренно и упорно избегаю и игнорирую. Прихожу - и сразу же на шконарь лезу, спать заваливаюсь. Конечно, это ненормально. Все пока помалкивают и, вероятно, списывают такое мое поведение на мою особость, непостижимость и гениальность… Но вечно так продолжаться не может.

Надо в конце концов и знакомиться. Отношения человеческие потихоньку налаживать. Пока дело еще не зашло слишком далеко. А то ведь и проблемы какие-нибудь могут вскоре в камере начаться. В общем, пора!

С этими благими мыслями и намерениями я, повторяю, и захожу в камеру… А впрочем, постойте! Давайте-ка лучше по порядку, чтобы ничего не забыть и не упустить. А то событий много - и все важные.

Так что лучше их последовательно излагать. В хронологическом порядке. Итак, прежде всего, следователь сдержал-таки свое слово и пришел сегодня не к девяти часам утра, а именно к полвторому, как мы с ним вчера и договаривались. То есть, дав мне полную возможность погулять и пообедать. Что ж, как говорится, пустячок, а приятно.

Впрочем, о следователе вообще разговор особый. Если судить по нашей с ним сегодняшней длительной, содержательной, почти четырехчасовой беседе, мои отношения со следователем - это будет отдельная песня.

Совершенно независимая, так сказать, сюжетная линия. Тюремный роман, блядь, в моем тюремном романе. Как линия Иешуа -Понтий Пилат в

'Мастере и Маргарите'. Разговор наш начался с того, что я без утайки, совершенно откровенно и подробно разъяснил многоуважаемому

Дмитрию Александровичу (впредь, кстати, буду для краткости именовать его в большинстве случаев просто Д.А.) свою позицию и смысл всех своих действий. Что, мол, дескать, адвокат считает разумным потянуть с ознакомлением. Пока не будет рассмотрена его жалоба. Ну, считает и считает. Значит, потянем. В конце концов, это мой адвокат, и я к его советам должен прислушиваться. Ну, правильно ведь? Да и почему бы мне не прислушаться? Вреда от них, по крайней мере, я никакого особого не вижу. Насчет пользы у меня, правда, тоже серьезные сомнения, но уж и вреда-то, вроде, точно не предвидится. Так что, почему бы мне с ознакомкой этой и не потянуть? В общем, до четырнадцатого подождем, а там видно будет. Что адвокат потом мне скажет, то я и сделаю. Даст отмашку - так я Вам сразу же все подпишу и дело закрою. Да с превеликим удовольствием! Думаете, мне приятно каждый божий день сюда таскаться и по пять часов тут сидеть? Но я-то что могу поделать? Сами посудите! Я человек подневольный. Что мне адвокат говорит, то я и делаю. Перестать слушаться его я не могу.