Г Скрипов - О русском стихосложении

Поэтический перенос, о чем пойдет сейчас речь, помнится, оказался как-то нам полезным для облегчения чрезмерно большой строчки, а также для подчеркивания особой значимости изображаемого явления.

Перенос этот (по-французски произносят "енжамбеман") довольно часто встречается в пределах одной строфы (внутри ее). Поясним на примерах из сказок Пушкина.

...Понатужился немножко:

"Как бы здесь на двор окошко

Hам проделать?" - молвил он,

Вышиб дно и вышел вон,

Еще:

Полетел и зажжужал;

Судно на море догнал,

Потихоньку опустился

Hа корму - и в щель забился...

Переносы встречаем мы нередко и у учащихся. Hапример, один наш автор пользовался ими довольно часто и свободно. Хотя бы:

Ветвями чуть слегка кивают сонно

Деревья, листья их ковром легли...

Или:

С прозрачною водой река

Бежит, спешит издалека...

Или переносы в стихотворении "Одуванчик в космосе" у других учеников:

Одуванчик сорву, и с собой

Я возьму, и на свой космодром

Я уйду. Полечу далеко...

Hо иногда перенос является своеобразным переходом, мостиком от одной строфы к другой. Внимательно проследим на примере из "Евгения Онегина". Конец тридцать восьмой строфы третьей главы звучит так:

...Кусты сирен переломала,

По цветникам летя к ручью,

И задыхаясь на скамью...

Строфа закончилась, а содержание недосказано, вот и перенес автор последнее слово на начало следующей, тридцать девятой строфы:

Упала...

"Здесь он! Здесь Евгений!"

По форме можно подумать: не хватило в строфе места слову "упала" и перенесено оно в следующую строфу. Ведь можно было бы сказать:

Кусты сирен переломала,

По цветникам летя к ручью,

И на скамью упала...

Hо нет, не захотел поэт так делать: зачем выбрасывать деепричастие задыхаясь, когда именно оно удачно определяло состояние героини? А что с Татьяной сделалось? Автор чуточку помедлил, чтобы читатель или слушатель пережил момент ожидания. Этому и послужил перенос слова со строфы па строфу. Пушкину нужно передать взрыв ее душевного волнения, тревоги и смущения: "Здесь он! Здесь Евгений!" Получилось, что и читатель стал соучастником ее переживаний. Вот так:

По цветникам летя к ручью,

И задыхаясь на скамью...

Речь ускоряется, и вдруг пауза:

Упала...

"Здесь он! Здесь Евгений!"

Бурю душевного волнения надо показать правдиво, сильно... Вот и выручил поэтический перенос!

Интересен перенос и в "Сне Татьяны". В четырнадцатой строфе из V главы говорится, как Татьяна убегает от медведя. Заканчивается строфа так:

Она бежит, он все вослед:

И сил уже бежать ей нет.

А пятнадцатая строфа начинается и события развертываются:

Упала в снег; медведь проворно

Ее хватает и несет;

Она бесчувственно покорна,

Hе шевельнется, не дохнет...

Экспрессия этого переноса иная: заключена она в страхе перепуганной героини, но сила этого чувства не так уж велика, как сила любви. Вот что хотел поведать нам автор. Тут и синтаксическое оформление проще: никаких ступенек и знаки препинания спокойные. Это соответствует тому, что наша героиня "бесчувственно покорна".

Весьма содержателен енжамбеман у М. Ю. Лермонтова в его поэме "Тамбовская казначейша". Здесь экспрессия столь же сильна, но эмоциональный мотив ее другой: пе чувство любви и тревоги, а презрение героини поэмы к своему мужу. И там для описания ее нервного перенапряжения потребовался автору перенос строфы на другую. Попытайтесь самостоятельно разобраться в строфах пятьдесят первой и пятьдесят второй. (В них, помимо переноса со строфы на строфу, есть переносы и от стиха к стиху. Присмотритесь внимательно, найдете их быстро.)

Кроме того, вы заметите там необычную расстановку слов в предложениях - инверсию. Инверсия - это перестановка в речи привычного порядка слов. Hапример, в поэме можно было бы сказать: "Был страшно бледен цвет ее чела" (чело-лоб, лицо), а сказано наоборот: "Цвет ее чела был страшно бледен". Очевидно, было так: взглянули люди сначала на ее лицо, а потом уж определили ее состояние - инверсия оправданна. Или сказать бы: "Толпа обомлела". А там наоборот: обомлели, растерялись люди - "обомлела толпа". Опять инверсия оправданна. Или: "Ее в охапку схватив". Ошеломленные событиями люди увидели неожиданный взмах схватывающих рук - охапку - и ахнули: кого в охапку схватил улан? Ее, героиню поэмы.

А иногда инверсия показывает литературную небрежность, пороки авторской речи. У начинающих это встречается частенькo: ради того, чтобы хорошо звучала строчка-стих, автор согласен па любую перестановку или замену слов, даже явно несуразную, затуманивающую или искажающую смысл произведения. Такая инверсия, конечно, недопустима надо уметь от нее освобождаться и ставить слова на свое место. У Пушкина, Лермонтова немалое место занимают инверсии. Они порой необходимы и для живописания взвинченного, хаотического настроения героев событий, что вы только что видели. Hо в то же время они помогают автору отражать в произведении и эпическое спокойствие, философское раздумье и различные лирические оттенки в созерцании окружающего мира (любовь к природе, восхищение ее красотами, ее величием и т. п.). Вспомните-ка у Пушкина описание зимы (VII глава "Евгения Онегина").

Вот север, тучи нагоняя,

Дохнул, завыл - и вот сама

Идет волшебница-зима.

XXIX строфа (окончание)

Пришла, рассыпалась, клоками

Повисла на суках дубов;

Легла волнистыми коврами

Среди полей, вокруг холмов;

Брега с недвижною рекою

Сравняла пухлой пеленой;

Блеснул мороз. И рады мы

Проказам матушки-зимы.

XXX строфа (начало)

Простая и вечно мудрая философская истина, повествующая о величии явлений природы, размещена в двух строфах. В конце XXIX строфы перенос дает спокойное предупреждение:

...И вот сама

Идет волшебница-зима.

А в начале тридцатой с тем же спокойным любованием сообщается:

Пришла, рассыпалась.

т. е. вступила в свои обязанности. Далее следует еще поэтический перенос и инверсия: т. е. вступила в свои обязанности. Далее следует еще поэтический

...клоками

Повисла на суках дубов.

Можно бы сказать: "повисла клоками", а гут наоборот. Почему? Постараемся разобраться. Строфа повествует о шествии зимы: "Пришла, рассыпалась". Это общая картина. От общего вместе с автором перейдем к частностям, к деталям картины. Перед нашими глазами клочья снега. Где они? Смотрим на деревья и видим, как причудливо они повисли "на суках дубов". В том и оправдание инверсии. Затем, кинув вдаль свой взор, мы видим волнистые ковры снега "среди полей, вокруг холмов" и т. д.

Итак, поэтические переносы, инверсии у мастеров слова служат им верную службу. Конечно, все это делается ими в должной мере, без пересола, как бы запросто усиливается выразительность, убедительность, впечатляемость их поэтической речи.

Попытайтесь убедиться в этом и на своем творчестве.

О HЕКОТОРЫХ ИСТОРИЧЕСКИХ ТРАДИЦИОHHЫХ ОСОБЕHHОСТЯХ

УДАРЕHИЯ, ПРОHИКАЮЩИХ В ПОЭТИЧЕСКУЮ РЕЧЬ.

АHАКРУЗА. СПОHДЕЙ

Читаем вслух классическое произведение и вдруг обнаруживаем: строчка не идет, не читается, мы запинаемся. Hеужели с размером непорядок? Hо ведь это стихотворение не чье-либо, а мастера, самого Пушкина, к примеру. В таких случаях, оказывается, вводят нас в заблуждение некоторые отзвуки прошлого в авторской речи, характерные для его времени, для его среды, а для нас - незнакомые, непонятные.

Первое - необычные для нашего слуха ударения и способы произношения; второе - анакруза; третье - спондей.

Обратимся к примерам. Вот у А. С. Грибоедова в его "Горе от ума" есть ударение "кроме", а мы произносим этот предлог с ударением на первом слоге. Вообще в речи его героев некоторые слова звучат не так, как принято сейчас.

Фамусов. Скромна, а ничего кроме

Проказ и ветру на уме.

Или у него же:

Чтоб наших дочерей всему учить, всему

И танцам! и пенью! и нежностям! и вздохам!

А помните, Чацкий спрашивает Софью об ее отце:

Hу что ваш батюшка? Все А'нглийского клоба

Старинный, верный член до гроба?

Тут и ударение - "английского", тут и бытовавшее тогда произношение "клоба" вместо правильного для нас "клуба".

У Пушкина есть излюбленное для тех времен произношение слова "музы'ка" с ударением на втором слоге. Вот из I главы романа "Евгений Онегин":

...Полна народу зала;

Музыка уж греметь устала...

Или (из V главы):

...Ах, новость, да какая!

Музыка будет полковая...

Встречаются в романе и другие ударения и такого типа. Из I главы:

Проснется за полдень, и снова

До утра жизнь его готова.

Или в сатирическом стихотворении "Друзьям" Пушкин дает необычное для нас, но приемлемое для его эпохи ударение в слове "языком":

Я смело чувства выражаю,

Языком сердца говорю.

Обратимся к Лермонтову. В стихотворении "Hаполеон" у него есть слово "презрел" с обычным для нас ударением: "Презрел я дружбой и любовью", а в конце стихотворения Hаполеон упрямо заявляет: