Олег Дивов - Наш гештальт в тумане светит

Логично в рамках искусственно заданного подхода, художественного метода. Для антиутопии в самый раз. Но «Белый квадрат» нисколько не антиутопия. Это скорее крик о помощи. Манифест технократа, пребывающего в жестоком экзистенциальном кризисе. Злая и едкая сатира. Жалоба на несправедливость судьбы. И вынесенная на бумагу острая боль от осознания того, что фантастическое предвидение может реально сбыться. Предпосылки-то вот они, налицо.

По Алексееву, мир рушится в пучину тотального безразличия, за которым последует всеобщая некомпетентность, которая, в свою очередь, доведет безразличие до полного абсурда. Гигантские корпорации, правящие миром, внешне такие крепкие, на самом деле находятся в состоянии внутреннего распада. Рвутся горизонтальные и вертикальные связи, левая рука не ведает, что творит правая, а главное, не особенно и хочет знать. Феерические по задумке глобальные программы идут по инерции, постепенно вырождаясь в полную свою противоположность. Все усилия тратятся на поддержание видимости жизни в рассыпающемся колоссе – хотя какие там усилия, колея накатана, колеса вертятся. И рухнет это дело обязательно, да с адским грохотом, но когда рухнет, черт его знает, и дата обрушения всем до лампочки. Однова живем.

Сатира, сатира. Кляуза Господу Богу, ибо больше жаловаться нам уже некому. А знакомо как! Кибер-панк, говорите? Особый жанр, самая-самая научная фантастика?

Вот полностью аналогичный продукт от гуманитариев – толстовская «Кысь», герой которой с упорством запойного алкоголика механически считывает тексты, совершенно не понимая их смысла. Это ли не знак полного распада – распада всего? Просто у Толстой, извините за каламбур, тоньше. Алексеев такими метафорами не владеет, но от этого его текст лишь «народнее», доходчивее в своей жути, ибо автор дотошно и подробно описывает, до какого маразма докатится техноцивилизация, если ее уже сегодня не начать пинать в правильном направлении.

Что интересно – яростно бичуя уродливую псевдо-техноидеологию (чтобы было коротко и ясно, я ее двумя словами опишу: «Мир от Гейтса»), автор одновременно пытается защищать «честного труженика науки» и всякие гайки-железки сами по себе. Брезгливо-презрительная интонация, с которой он описывает приключения Шуши и окружающий его мир вообще, неожиданно исчезает, когда речь заходит о конкретных научных достижениях. Я же говорю – помесь жалобы с манифестом: «Эх, такую бы мощь да в нормальные руки…»

Но мы отвлеклись. Итак, Шуша с душой в пятках глядит на «Квадрат» и думает, как выкручиваться. Единственное, что приходит ему в голову, – немедленно связаться с информационными агентствами и продать им сенсационную новость. Заработав таким образом неприкосновенность (вряд ли его после этого рискнут убить) и определенную сумму, что на какое-то время оттянет неминуемое падение на социальное дно.

И вдруг он понимает, что сделать так – можно. Разрешается.

Это ему японская секьюрити, которая, естественно, засекла, как он возле «Квадрата» с отвисшей челюстью стоит, и решила поинтересоваться, что у парня на душе творится, – как бы виртуально кивнула. Давай, мол, давай. Нам все равно. Ничего не изменится. Картина действительно свою маркетинговую задачу выполнила. Да и подзабыли о ней уже, в Сети полная ротация новостей каждые три часа, не к чему будет пристегнуть куцую твою сенсацию.

И в этот момент господин Шульман (это у Шуши фамилия такая) за долю секунды превращается из мелкого ходячего недоразумения в классического чеховского маленького человечка. Отличный ход! Шуша с неожиданной четкостью и ясностью осознает, что ему совершенно нечего делать в мире, где всем на все до такой степени наплевать («закадровый комментарий» от автора: зачем японцы первоначально хотели купить «Квадрат»; как по ходу дела два раза перехотели; как потом долго соображали, зачем они его все-таки купили, – если уж японцы докатились до такого маразма… впрочем, «японец» в будущем понятие довольно условное, это скорее принадлежность к корпорации, чем к нации… а тот же Шульман, например, себя называет «московит», причем глазки у него маленькие и слегка раскосые).

Ну, и Шуша, в свою очередь, плюет на этот неквадратный «Квадрат». Буквально. После чего поворачивается и твердым шагом уходит, так сказать, в ассенизаторы.

Только не доходит. Он совершил противозаконное действие, и теперь его хочешь не хочешь, а надо задержать и передать в руки полиции. Что и делается, причем Шуша с перепугу спотыкается, падает на стол из небьющегося стекла, колотит его вдребезги (ну записной неудачник, что с него возьмешь) и весь обливается кровью. Свидетелем происшествия становится офонаревший от японских галлюциногенов журналист. Мгновенно раскручивается маховик новостей – московский искусствовед в знак протеста совершил акт вандализма, пытался уничтожить «Черный квадрат», зверски избит охраной…

Буквально через сутки Шуша, несколько шальной от переизбытка эмоций, но уже четко знающий, как себя вести: а) знаменит на всю планету; б) при деньгах; в) бодро и красочно рассказывает о своей застарелой ненависти к супрематизму, каковая и послужила толчком к тщательно спланированной художественной акции – плевку на саркофаг с «Квадратом»; г) выясняет у адвокатов, стоит ли идти с японцами на мировую, или лучше довести дело до суда, уж больно серьезная компенсация светит за «зверское избиение».

Японцы тоже довольны, потому что «Квадрат» сработал по второму кругу, лишний раз напомнив, какие они богатые, и снова приподняв акции (на самом деле «Мацусита» пошла на уловку, которой еще в XX веке воспользовалась «Мицубиси», купив ван-гоговские «Подсолнухи», – сделала очень хорошую мину при ужасной игре и таки удержалась от краха).

В общем, все хорошо. Только Шуше во снах – наши потомки спят мало, редко и вполглаза, но все-таки спят – начинает являться кошмарный образ «Белого квадрата». Невидимый объект на белом поле, который Шушу очень пугает своей неразглядимостью. И просыпается бедняга с неприятной резью в новеньких, с иголочки, глазах. Впрочем, он довольно быстро скачивает из Сети хороший психотерапевтический софт, и «Белый квадрат» перестает его беспокоить. Мир по-прежнему загнивает, разваливается и катится в пропасть, все счастливы. Ну, туда им и дорога. Автор изливает финальную дозу яда и с заметным облегчением дает занавес.

Согласитесь, мощно. Роман наконец-то дает однозначно правильные ответы на два навязших в зубах вопроса – «что делать?» и «кто виноват?». Какие ответы? А можно чуть позже, ближе к концу? Сейчас настало время уже рецензенту капнуть ядом. В одном интервью Алексеев признался, что у «Белого квадрата» изначально была совсем другая концовка. Шуша действительно уходил в ассенизаторы и там, под Москвой, обнаруживал альтернативную жизнь. В городских коммуникациях действовало нечто вроде Сопротивления «антинародному режиму», там сплоченная команда несогласных ваяла революционные технологии и готовила всеобщий переворот к лучшему. Хакерское подполье, научный энтузиазм, чистота помыслов, вера в светлое будущее и т.п. Позитив. Что интересно, в резиденции главаря повстанцев висел «правильный», квадратный «Квадрат», на который Шуша все-таки, не удержавшись, плевал… И так далее. В общем, проглядывала надежда. «Но я решил, что такая концовка будет натянутой», – сказал Алексеев.

А то! Даже не натянутой она будет, а просто неестественной. Ведь Андрей Алексеев до публикации в «Космогонии» – первой своей настоящей бумажной публикации – был известен как один из лидеров группы «независимых писателей», яростно и громогласно противопоставлявших себя авторам «коммерческим», а киберпанк, «единственную реальную НФ сегодня», тем опилкам, которыми издательства забивают мозги глупенькому массовому читателю. К истине не близко, от истерики не далеко. Яркий образчик механистического подхода к культурным феноменам – подхода, характерного для механистического века. Если потребность в НФ снизилась, значит, народ поглупел. И издатели его нарочно еще оглупляют

На самом-то деле именно алексеевский «Белый квадрат» убедительно доказывает, что никакого конфликта литератур не было и нет. Просто тех почему-то на бумаге печатают (некоторые сами удивляются, почему), а эти Интернетом утешаются. Вполне в человеческой природе для «этих» решить, что они – лучше. И все.

А в действительности и у тех и у этих одна и та же картина мира в головах. До смешного (или грустного, кому как) одинаковое видение. Всем тут неприятно, и все подсознательно готовы задавить в себе эту неприязнь, но только за деньги и ненадолго. Потому что за деньги счастья не купишь. Сравнительный анализ текстов показывает: претензии к обществу, государству – мирозданию, наконец! – обе группы авторов предъявляют совершенно аналогичные. Озабоченность и страхи у них совпадают на сто процентов. Только некоторым позарез нужно было социализироваться – ну вот, «Новая Космогония» помогла. И что теперь? А все то же скатывание в пропасть вместе с ужасным нашим миром, только более комфортное.