Евгений Брандис - Комментарий к роману Жюля Верна "Двадцать тысяч лье под водой"

Швейцарский профессор Пикар, известный своими стратосферными полетами, решил построить для глубоководных исследований камеру, действующую по принципу свободного воздушного шара, камеру, плавающую в глубинах океана, как воздушный шар плавает в атмосфере. Этот аппарат он назвал батискафом.

Созданный им аппарат состоит из двух частей — большого металлического корпуса-поплавка, наполненного бензином (бензин более легкая жидкость, чем вода), и подвешенного к этому корпусу металлического шара, в котором и находятся люди. Для спуска в глубины океана система нагружается балластом, который погружает батискаф на любую глубину. Когда эта глубина оказывается достигнутой, балласт отцепляют, и батискаф всплывает на поверхность. Батискаф снабжен небольшим винтом, приводимым в действие электромотором, и может проплыть некоторое расстояние над дном, держась над ним при помощи особого троса, подобного по своему действию гайдропу воздушного шара.

С помощью такого аппарата профессор Пикар в 1953 году достиг глубины 3150 метров, почти утроив рекорды, поставленные с помощью батисферы. А в 1954 году французские исследователи опустились на глубину 4050 метров, перекрыв рекорд Пикара. Батискаф — это по существу глубоководная маленькая подводная лодка. Батискаф открывает перспективу достижения любых имеющихся на земном шаре глубин океана. И ожидать сообщения о том, что такой спуск уже осуществлен, можно в самом ближайшем будущем.

Чрезвычайно интересным техническим предвидением Жюля Верна является применение электрической энергии для приведения в движение всех механизмов «Наутилуса».

Ведь это писалось в те годы, когда электрическая энергия отнюдь не являлась главным видом энергии, применяемой в промышленности, когда ее преимущества еще отнюдь не были ясны даже специалистам. Не были еще изобретены электрические лампочки накаливания, а уже «Наутилус» освещался «матовыми полушариями, прикрепленными к потолку». Еще и в промышленности не использовались электрические двигатели, а они уже приводили во вращение винты «Наутилуса». Надо ли добавлять, что и в настоящее время движение подводной лодки в погруженном состоянии обеспечивается электродвигателями, работающими от аккумуляторов.

Конечно, Жюль Верн не мог при всей своей научной проницательности предугадать те изумительные приборы для целей навигации и исследования морских глубин, которыми мы располагаем сегодня. Ведь работа их зачастую основана на принципах, открытых после смерти французского романиста…

Во времена Жюля Верна редкостью были на морских картах отметки глубины морей вдали от берега. Это и понятно. Ведь в те времена для того, чтобы измерить глубину моря, надо было опускать на дно на тонком лине грузило. Определение глубины, особенно если она достигала нескольких километров, было, конечно, очень неточным. Эта операция, требовавшая остановки судна, занимала много времени.

А сейчас измерение глубины океана осуществляется с судна на ходу, непрерывно. Специальный прибор излучает вертикально вниз, под корпус судна, направленный пучок ультразвуковых волн. Они достигают дна океана, отражаются от него и, вернувшись, улавливаются прибором. По времени, прошедшему от подачи сигнала до эха, зная скорость распространения звука в воде, и судят о глубине океана.

Подсчет этот тоже делает сам прибор, называемый эхолотом.

Вороненая стрелка ползет по белой бумажной ленте и непрерывно наносит на ней контур дна.

Специальные конструкции таких эхолотов позволяют определить и свойства грунта, находящегося под килем корабля, независимо от глубины. Они служат и для установления наличия косяков рыбы, идущих глубоко под поверхностью воды, причем нередко дают возможность установить, что за рыба составляет косяк — сардина, сельдь или треска.

Сплошной записью рельефа дна при помощи эхолотов удалось установить, что на дне океанов имеются горные хребты, глубокие долины и каньоны, что рельеф океанического дна столь же прихотлив, как и рельеф суши. Эхолот всегда предупредит вахтенного начальника о резком подъеме дна и об опасности оказаться выброшенным на мель или на скалы. Так, например, научная экспедиция на советском судне «Витязь» обнаружила в северозападной части Тихого океана подводные горные хребты, по размерам сходные с Кавказским и даже Гималайским хребтами.

С помощью эхолотов можно заглянуть и глубже дна океана. Если на некотором расстоянии от корабля, оборудованного специальным эхолотом, произвести в верхних слоях моря взрыв, эхолот зарегистрирует двойное эхо: первое — отражение от поверхности дна, второе — отражение от коренной породы, на которой лежат осадочные породы. Таким образом была измерена толщина донных отложений, в целом ряде случаев достигающих нескольких километров.

Во времена Жюля Верна ни один человек не мог заглянуть под поверхность океана глубже, чем на несколько десятков метров. В настоящее время уже не однажды публиковались сообщения о применении телепередатчика для исследования морских глубин. Такие телепередачи получали с глубины нескольких сотен метров. Еще глубже под поверхность океана проник фотоаппарат. Снимки морского дна с глубины в три — пять километров уже не являются неповторимыми уникумами.

Новая техника позволяет зорче оглядывать и поверхность океана. Штурману корабля, оборудованного радиолокатором, не страшны ни ночная тьма, ни туман. Принцип действия радиолокатора подобен принципу действия эхолота, только вместо ультразвукового сигнала здесь излучается радиосигнал. Радиолокатор предупреждает о приближении скалистого берега или айсберга, беззвучно плывущего к судну. Даже о шторме, бушующем в сотне километров, предупредит радиолокатор.

Не надо современному кораблю и ясного неба для того, чтобы определить свое положение, Он может сделать это в любую минуту, запеленгировав направление на две радиостанции, местоположение которых известно штурману,

И с берега можно следить за кораблем, находящимся далеко в море. Можно следить и за штормом. У берега тихо плещет море и ярко светит солнце, а за 200–300 километров бушует шторм, и за ним можно следить шаг за шагом и своевременно предупредить жителей побережий, рыбаков и моряков о надвигающемся бедствии.

Легко говорить с вершины знаний второй половины XX века об «ошибках и неточностях», допущенных Жюлем Верном в романе «Двадцать тысяч лье под водой».

Можно скрупулезно проверять классификацию рыб и животных, приводимую профессором Аронаксом и Конселем, и убедиться, что она в значительной степени устарела.

Можно отметить, что, попав в глубину океана, Нед Ленд не превратится в лепешку, — ведь организм человека в очень значительной степени состоит из воды, а она сжимается очень мало, и объем человеческого тела, попавшего в глубину океана, после того как вода зальет все полости, заполненные воздухом, почти не изменится. Конечно, и затонувшие корабли по этой же самой причине не повисают в промежуточных слоях воды, а всегда ложатся на дно.

Можно удивляться той легкости, с которой передвигаются герои книги в водолазных костюмах, — ведь многие знают, как тяжел и сложен труд водолаза, как нелегко иногда сделать один шаг.

Можно не соглашаться с тем, что водоросли в Саргассовом море затормозили движение «Наутилуса», — они там так разрежены, что никакого сопротивления движению судна, конечно, оказать не могут.

Но это все не «ошибки» Жюля Верна, а знания его времени. Никто не будет по роману Жюля Верна изучать ихтиологию перед сдачей институтского экзамена. Но кто сможет ответить, для скольких юношей и девушек этот пленительный роман был первым лучом маяка, направившим их в царство большой науки! Сколько юношей и девушек после чтения этого романа стали ихтиологами, океанологами и строителями подводных лодок!

О сверхокеанских глубинах, в которые Жюль Верн смело опустил «Наутилус», науке того времени по существу ничего не было известно. В настоящее время они привлекают все более пристальное внимание ученых — океанографов, геологов, химиков, географов, биологов. Уже семь лет экспедиционный корабль Института океанологии Академии наук СССР «Витязь» ведет тщательное изучение нескольких глубоководных впадин северо-западной части Тихого океана.

Исследованиями самых последних лет и в первую очередь работами нашего «Витязя» установлено, что жизнь в океане простирается до самых больших глубин и что еще на глубине восьми, девяти и десяти километров жизнь достаточно разнообразна. А ведь еще в 1952 году известный шведский океанограф Г. Петтерьсон писал, что на глубинах свыше семи тысяч метров, вероятно, отсутствуют живые существа, что при столь громадном давлении (700 атмосфер) живое вещество не может существовать.