Александр Шмаков - В литературной разведке

Заметка эта является редким откликом провинциальной уральской печати на первый опыт экранизации романа Достоевского. Автор заметки, подписавшийся инициалами «С. Ц.» — секретарь редакции «Степь», известный на Урале революционер-большевик С. Цвиллинг.

Обзор уральских газет — далеко не полный, но и то, что удалось рассказать, приводит к выводу — личность Ф. Достоевского, как писателя, его время и творчество глубоко интересовали прогрессивную литературную общественность этого обширнейшего края России. Многие авторы пытались показать Достоевского, как национальную гордость русской литературы, художника, внесшего свой достойный вклад в мировую сокровищницу культуры. И в меру своих сил, возможностей и таланта им удалось это сделать.

Первое знакомство Владимира Галактионовича Короленко с Уралом и уральцами произошло в конце 1880 года. Он прибыл в Пермь из глухих мест Вятской губернии, где отбывал ссылку за участие в революционном движении студенчества. Пермь была новым местом его изгнания.

Лишенный всяких средств к существованию, молодой писатель вынужден был заняться сначала сапожным ремеслом, потом устроился табельщиком в мастерские и, наконец, письмоводителем в Управление Горнозаводской железной дороги.

Общительный по натуре Короленко не мог находиться в стороне от кипучей жизни города. Сравнительно быстро он установил связи с политическими ссыльными Перми, группировавшимися вокруг делопроизводителя Управления дороги А. К. Маликова и активного участника «хождения в народ» Н. И. Сергеева. Об этих людях и встречах Короленко расскажет позднее в «Истории моего современника».

От внимательного и наблюдательного глаза художника не могло ускользнуть главное — народная жизнь Урала, в частности Перми, где наряду с разночинной интеллигенцией, социальное лицо города начинали определять рабочие заводов, железнодорожники и водники.

Когда в августе 1881 года царское правительство переправило неугодного писателя в более отдаленные места — Восточную Сибирь, передовая общественность Перми устроила демонстративные проводы В. Короленко. В них приняли участие, по словам самого писателя, его «пермские товарищи и сослуживцы». Произошло столкновение с жандармами.

«Поднялся какой-то шум, — писал Короленко, — кого-то оттесняли, кого-то вели для составления протокола».

В 1886 году писатель вторично побывал в Перми при возвращении из Якутска. Пермский период политической ссылки нашел отражение, прежде всего, в автобиографической «Истории моего современника», повести «Табельщик», изображающей тяжелый труд и быт рабочих, рассказах «Прошка», «Временные обитатели подследственного отделения», в очерке «Типы ссыльных крестьян» и других произведениях.

Владимир Галактионович проявляет интерес к книгам, выходящим на Урале. В журнале «Урал» № 6 за 1972 год появилось небольшое сообщение «Неизвестная рецензия В. Г. Короленко». Рецензия эта написана на книгу рассказов и очерков, изданных в Екатеринбурге в 1887 году и принадлежащих перу «Нил А-г». Этот псевдоним, как установлено, принадлежал П. И. Галину, редактору «Екатеринбургской недели».

Короленко положительно отзывается о книге Галина и желает ей «всяческого успеха». Рецензия его была опубликована в журнале «Северный вестник». В ней говорится:

«Г. Нил А-г умеет наблюдать и чувствовать, пожалуй, чувствовать еще более, чем наблюдать. Некоторые из выводимых им лиц не рисуются в нашем воображении как цельные образы, но каждое из этих лиц автор умеет вызвать на откровенность, заставить раскрыть если не всю душу, то, по крайней мере, свою боль, горе, неудачи. И затем автор расскажет вам об этом горе со всей силой почти непосредственного ощущения.

По манере разбираемые рассказы напоминают отчасти симпатичный талант г. Чехова, только последний более столичный житель, и если рисует провинциальные картины, то это выходит, так сказать, провинция «вообще». У нашего же автора местность всегда выступает с более определенными и точными чертами (это восток Европейской России и ближнее Зауралье). Кроме того, г. Чехов разнообразнее, его образы ярче, у него больше юмора, иногда переходящего в беспредельную смешливость, свойственную известной части столичной прессы. У г. Нила А-га больше задушевности, иногда переходящей в беспредметную «теплоту чувств», свойственную прессе провинциальной»{11}.

Летом 1891 года В. Короленко совершил поездку в Уфу для осмотра мест, где находился лагерь Чики — сподвижника Пугачева. Осуществление первоначального замысла, связанного с намерением написать историческую повесть «Набеглый царь», следует отнести к этому времени и поставить в непосредственную связь с поездкой в Уфу.

Переписка с уфимцами продолжается и после поездки писателя в округ Уральского войска. Так, Короленко в 1904 году переписывается с Н. А. Гурвичем — сотрудником русского географического общества.

«…Без сомнения, Вам известно содержание двух дел о пугачевцах, которые, говорят, сохранились в Уфимском архиве. Был бы очень признателен Вам, если бы Вы нашли возможным сообщить мне, — что, собственно, заключается в этих делах, есть ли в них указания, характерные для Чики Зарубина и его сподвижников, а также нет ли чего о Белобородове и (особенно для меня интересно) о загадочном Хлопуше. Все это мне нужно для работы чисто беллетристической…»{12}.

В период наибольшего творческого интереса писателя к уральским материалам, связанным с историей пугачевского движения, следует отнести его исключительно внимательное отношение к челябинскому литератору А. Г. Туркину. Переписка между ними продолжалась на протяжении почти двух десятилетий.

Многочисленные записи Короленко в редакторской книге о рукописях А. Туркина, присланных в журнал «Русское богатство», раскрывают ту огромную помощь, какую оказывал виднейший русский писатель уральскому автору. Заботливо относясь к Туркину, внимательно читая его рассказы, Короленко критиковал и ободрял автора в его трудной, но благородной работе.

Редакторские книги В. Короленко, сохранившиеся в Полтавском Доме-музее, дают возможность установить начало переписки А. Туркина с писателем — апрель 1901 года, т. е. самый активный период его работы над очерками «У казаков». О первом присланном рассказе «Становой» В. Короленко в редакторской книге сделал запись: «Недурные описания природы». Рассказ «Жил был Андрей» оценивается им, как «красиво написанный эскиз», а «Свой собственный человек» — «недурно, но незначительный эскиз».

В октябре 1903 года Туркин присылает рукопись «Из записной книжки адвоката», в которой содержалось девять миниатюр. Прочитав их, В. Короленко отвечает автору:

«Слишком бегло и знакомо. Положение адвоката может дать интересные наблюдения, но для этого нужно поглубже вглядеться в то новое, что пробивается среди обыденности».

В 1907 году Короленко знакомится с новыми рассказами уральского автора. О рассказе «Саша» появляется выразительная запись: «Очень красиво написан маленький очерк». Рассказ «Мечтатели» оценивается как «жанровая картинка из урало-заводской жизни». Указывая на его существенные недостатки, Короленко подчеркивает:

«Но сквозь недурные сценки порой сквозит искусственность»{13}.

Итак, по всем 28 рассказам, присланным А. Туркиным с 1901 по 1910 год, В. Короленко — большой и чуткий художник, лично знакомившийся с творчеством автора, — сообщает ему свое мнение.

Известно, что в «Русском богатстве» Короленко опубликовал один из первых рассказов А. Туркина «Как он запел» — о революционных событиях 1903 года в Златоусте, напечатал повесть Туркина «Исправник» — его самое значительное произведение.

Зная исключительный гуманизм В. Короленко, можно вполне понять причины его горячих симпатий к уральскому писателю, выступающему, как и он, в защиту угнетенных, против насилия и царского произвола.

Дружба В. Короленко с А. Туркиным оказала огромное воспитательное воздействие на челябинского писателя. Были ли они лично знакомы? Когда произошла их встреча? Каковы ее подробности?

Помог мне это узнать уральский краевед В. Бирюков. Он отыскал в своем бесценном собрании неизвестную переписку челябинского писателя с уральцем П. М. Злоказовым.

«Был в Питере, — сообщал ему А. Туркин в письме от 26 мая 1912 года. — Познакомился с В. Г. Короленко, Крюковым, Горнфельдом и проч., проч. Был у старого знакомого С. И. Гусева-Оренбургокого, Кондурушкина и т. д. Меня встретили очень радушно, как своего, просто, сердечно, бодряще… Но особенно очаровал меня Короленко и жена его Авдотья Семеновна. Право, наслаждение было побыть в этой среде мне, не выезжавшему из дебрей. А Короленко очень подбодрил меня отзывом о моих скромных творениях».