Александр Ивич - Воспитание поколений

2

Все стихи, которые писал Маяковский для детей, — о современности. В одних преобладает политическая тема в других — моральная, и больше всего произведений посвящено труду — воспитанию уважения, любви к нему, стремления делать что-то нужное, полезное.

Но такое разделение условно: часто в стихотворении присутствуют все перечисленные темы. Это отчётливо видно в стихотворении для самых маленьких «Гуляем» — подписях к рисункам. Стихи должны были называться «Каждому Пете и каждому Васе — рассказ о рабочем классе» (этот заголовок сохранился только в издательском договоре). Работая над стихотворением, Маяковский расширил первоначальный замысел.

Поэт затеял непринуждённую беседу с читателями (вернее, слушателями, ещё не умеющими читать) на многие важные темы. Он как бы воспроизводит в лаконичных словесных рисунках разнообразные впечатления, которые получает ребёнок на прогулке. А потом разъясняет их содержание, их внутренний смысл, побуждая малыша на завтрашней прогулке уже иначе, заинтересованнее, с новым пониманием смотреть на всё, что встречается ему по пути. Недаром после первой вступительной строфы («Вот Ваня с няней. Няня гуляет с Ваней») поэт словно призывает ребёнка внимательно разглядывать всё, что попадает в поле его зрения, напоминая, что каждый человек и каждый предмет обладает своими, только ему присущими особенностями:

(Курсив мой. — А. И.)

Следующая подпись уже вводит ребят в советский мир. Она посвящена красноармейцу. Особенность этой строфы, так же как и следующих, в том, что после короткого разъяснения рисунка («Вот будка красноармейца. У красноармейца ружьё имеется») сразу же идёт характеристика изображённого:

Примерно так же построена и следующая строфа, посвящённая Московскому Совету. А остальные строфы (их ещё девять), сохраняя то же внутреннее строение, связаны между собой плакатно-отчётливым противопоставлением каждой картинки следующей, смысла одного изображённого в стихах и рисунке явления смыслу другого. Этот способ противопоставления уже блистательно использован был Маяковским в стихотворении «Что такое хорошо и что такое плохо», о котором речь пойдёт дальше.

Первое противопоставление как бы даёт разрядку, отдых после принципиально важных строф о красноармейце и Моссовете. Описывается чистый кот и грязная собака. Из описаний вывод:

Следующая пара строф снова возвращает читателя к политической теме. В первой говорится о церкви и высмеиваются старухи, которые ходят туда.

А на следующей картинке, как узнаем из текста, — дом комсомольцев. «Они — умные: никогда не молятся» (ср. с «Они храбрые» — о красноармейцах). Вывод:

Потом буржуй противопоставляется рабочему — опять в отчётливо плакатной манере. Признак буржуя — пузо, его занятие — есть и гулять.

А описав рабочего, поэт призывает: «Подрастёшь — будь таким».

Следующая строфа посвящена мужику, которого «уважать надо», потому что:

Здесь прямое противопоставление соседних строф нарушено: одной строфе о буржуе противопоставлены две — о рабочих и о мужике.

И, наконец, в последней паре строф даме-бездельнице противопоставляется няня.

Чёткость и неизменность композиции строф облегчают малышу усвоение стихотворения. Первая строка каждой строфы заставляет его всмотреться в рисунок, а перелистав три-четыре страницы, он потом уже всякий раз ждёт объяснения рисунка, его значения.

В неизменности построения строф нет однообразия — это чёткость того же рода, что чёткость ритма или рифмы. По содержанию, по образам каждая строфа не похожа на соседние. И, что особенно важно, меняется характер изложения, его тональность.

Поэт объясняет, почему надо хорошо относиться к мужику, к няне, быть таким, как рабочий. Тема этих строф — труд, тональность их, так же как строфы о красноармейце, серьёзна и уважительна по отношению к героям рисунка. Строфы о богомольных старухах, буржуе и о даме-бездельнице — плакатно-сатирические. Их поэтическая тональность так же резко противопоставлена тональности соседних строф, как содержание рисунка. Иначе говоря, смене внешних впечатлений сопутствует смена настроений. Перебивка серьёзных строф шуточными и сатирическими создаёт разнообразие впечатлений, которого требует малыш, гуляя по книжке с картинками.

Для дошкольников написано и самое знаменитое детское стихотворение Маяковского — «Что такое хорошо и что такое плохо». Вот уже почти полвека дети, ещё не знающие грамоты, слушают его и повторяют наизусть.

На первый взгляд стихи традиционны для детской литературы — даже не советской, а старой. Они откровенно дидактичны. Их тема как будто отнюдь не нова — ведь разговор с ребятами о чистоте, аккуратности, прилежании — и в стихах, и в прозе — не сходил со страниц детских книг и журналов с тех пор, как они существуют.

И в то же время это произведение новаторское в самых важных, характерных его чертах.

Дидактика дореволюционной детской поэзии чаще всего сводилась к вялому нравоучению, кое-как зарифмованному. Его ритмической монотонности соответствовали бедность образов, невыразительность содержания. Если стихи несколько возвышались над уровнем топорных ремесленных поделок, их авторы всё же не могли преодолеть инерции снисходительного сюсюкающего поучения и массового применения уменьшительных форм существительных.

Новаторы детской поэзии, отказавшись и от сюсюканья и от скучного нравоучения, стремились выразить дидактический смысл произведения в занимательном сюжете — в стихах, герой которых возбуждал бы у ребят стремление к подражанию, или в весёлых, позже и в сатирических стихах.

Поиски привлекательного героя, ровесника читателей, на первых порах были не очень удачны. Даже самые реалистические герои появлялись перед читателями в обстоятельствах исключительных, редко встречающихся в жизни. В этом нет ничего плохого, если образ героя романтичен, написан сильно, темпераментно. Тогда он возбуждает воображение читателя, привлекает его любовь, может служить высоким примером для подражания и в обстоятельствах не слишком исключительных.

Но такого рода детским стихам начала 20-х годов как раз и не хватало либо романтики, либо жизненности.

Два примера.

В детском журнале «Барабан» А. Жаров напечатал стихотворение «Командировка Хуана» (1925). Герой произведения — испанский пионер Хуан — пробирается на пароход, гружённый оружием, и очень решительно предлагает кочегарам «сделать течь». Кочегары без споров и размышлений беспрекословно подчиняются малышу: едва кончил Хуан свою политическую речь-приказ, они отвечают:

и подтверждают согласие делом. Пароход тонет, а Хуан с кочегарами благополучно отправляется в гости к неграм в Африку.

Романтики здесь сколько угодно, но совершенно оторванной от жизни. Ни один разумный пионер не поверит, что взрослые так вот и выполнили приказ мальчика, распорядившегося потопить пароход. Хуан не станет примером для подражания: читатель знает, что не встретятся ему в жизни подобные обстоятельства и никогда не удастся ему, если бы они встретились, так руководить взрослыми.

Другое дело, если бы Жаров писал не псевдореалистическое стихотворение, а фантастическую сказку. Иван-царевич, совершающий отнюдь не реалистические подвиги, может стать примером для подражания: образ его поэтичен и допускает полёт воображения читателя не только в сферу фантастики, но и в область поступков, реально для него, читателя, возможных. Образ Ивана-царевича воспитывает отвагу, самоотверженность, благородство, потому что ясно выражен его характер, обусловливающий поступки. У Хуана характера нет — есть только поступок. Его рационалистичный, надуманный образ никого не может воспитать. Малыш, пусть неосознанно, требует: сказка так сказка, а «правдашнее» так уж такое правдашнее, в которое он поверит.