Никола Бональ - Толкиен. Мир чудотворца

То же самое и в «Сильмариллионе»: Мелкор захватывает осажденный Ангбанд, воспользовавшись разгулом стихии. Мировая битва разгорается под покровом Сумерек богов, и богу Тору, как и Берену в «Сильмариллионе», грудь разрывает волк. В конце концов, Фенрир пожирает Одина, а Хеймдалль и Локи убивают друг друга. В живых больше не остается ни одного бога.

Сумерки богов знаменуют начало эры людей: подобно толкиеновским эльфам и Валар, скандинавские боги уступают место людям, разделившимся на три касты, — во главе со светлокожим военачальником Йарлом, напоминающим хоббита–беляка, вольным землепашцем Карлом и смуглым невольником Троллом (пришельцем с востока у Толкиена).

Толкиен, создавая свой мир, многое заимствовал из упомянутых выше скандинавских легенд. Впрочем, пользовался он, разумеется, и другими источниками. При чтении «Сильмариллиона», к примеру, обнаруживается сходство с библейским Бытием, хотя бы в стиле — довольно высокопарном и возвышенном. Сонм ангелов из христианской традиции предстает у Толкиена в образах Валар, будто хором исполняющих пролог к великой вагнеровской опере. Схватка их с Мелкором, неистовым, демоноподобным Валой, очень напоминает мятеж Люцифера против Господа. Можно было бы сослаться и на другие мифологии, например греко–римскую, чтобы истолковать и понять ту или иную страницу у Толкиена. Однако чаще всего у него встречается слово «Doom» — «Рок», синоним судьбы и всемогущего бога у тех же скандинавских народов, о чем напоминает нам и Режи Буайе: «У верховного бога тысячи имен, но зовется он судьбой». Судьбою предопределена и трагическая участь Феанора, его сыновей и нолдор, и это лишний раз подтверждает, что Ананке(29) столь же всевластна в толкиеновском мире, как и в мире древнегреческих богов. Это своего рода языческий Рок, однако ж он довольно органично вплетается и в христианскую логику, определяющую падение Адама — падение, последствия которого ощущаются всегда, особенно в конце какого–либо периода времени. И в этом случае древнескандинавский Рагнарёк(30) вполне соответствует индуистской Калиюге(31), железному веку у древних греков и ожиданию Мессии перед концом света, согласно ветхозаветной традиции.

Толкиен был влюблен в рослых светловолосых воителей, всемогущих чародеев и статных сероглазых дев. Но всемирную славу он снискал себе, создав хоббитов, босоногих получеловечков со ступнями, поросшими густой шерсткой, — «невысокликов», одевающихся во все пестрое (преимущественно желтое или зеленое) и умело скрывающихся от человеческого глаза. Толкиен и себя самого считал хоббитом:

«В сущности, я тот же хоббит — во всем, кроме разве что роста. Люблю сады, деревья и земные плоды, взращенные вручную; курю трубку и предпочитаю добрую, простую (немороженую) еду… обожаю грибы (собранные в лесу или в поле); чувство юмора у меня самое что ни на есть незатейливое; ложусь я поздно и поздно встаю. К тому же, я закоренелый домосед».

Таким образом, из слов самого Толкиена следует, что хоббит — существо простое, притом настолько, что ему нет надобности ни слишком высоко расти, ни строить дома. Ютятся хоббиты, как выясняется из первой же строчки повести «Хоббит», в норах; грамоте не все из них обучены, зато они знают толк в стряпне и огородничестве и в случае чего вполне могут за себя постоять.

Успех детской книги зависит от того, насколько полно она позволяет ребенку отождествлять себя с главными героями. В случае с толкиеновскими получеловечками подобное отождествление происходит сразу, без предварительного посвящения в историю описываемого приключения. Хоббиты такие же маленькие, как дети, то есть одного с ними роста. Живут они в норках, то есть в потайных местечках, где любят прятаться ребятишки, когда играют в прятки. Они отходчивы, как дети. Хоббиты схожи с детьми и во многом другом. Двадцатидевятилетний Пиппин во «Властелине Колец», проникшись симпатией к Бергилу, малышу из Минас–Тирита, играет с ним в разные игры. Мир хоббитов, будто осененный девизом «Small is beautiful»(32), модным в эпоху так называемых «кампусов», студенческих городков, центров контркультуры(33) 1960–х годов, — точно такой же маленький замкнутый мирок, простой и безмятежный. Мирок, не знающий ни потрясений, ни законов экономического и технологического соперничества. А вот что сам Толкиен говорил об этом маленьком рае — рае республиканском, похожем на тот, о котором писал еще Руссо: «…привычно довольные своим, на чужое они не зарились — так что земли, фермы, мастерские и заведения хозяев не меняли, а мирно переходили по наследству».

Это застывшее в своем развитии общество служило Толкиену своеобразной идеальной моделью, благо корнями оно уходило глубоко в монархическую историю:

«От стародавнего князя они вели все свои законы и порядки и блюли их истово и по доброй воле, потому что законы — они и есть самые правильные Правила, и древние, и справедливые».

Единственной властью в Хоббитании обладал городской голова — его переизбирали раз в семь лет во время летнего солнцестояния, и он «обязан был главным образом возглавлять большие пиршества по случаю хоббитанских праздников».

Отсутствие правительственного и чиновничье–бюрократического аппаратов разительно отличает этот уклад от любой государственно–политической системы наших дней, равно как и от лихолетья, наставшего в Хоббитании в результате вторжения полчища злодеев Сарумана. Сочетание так называемой «aurea mediocritas»(34) и святой простоты в государственном устройстве Хоббитании вполне соответствует мечте о первозданном мире.

Так что это самый обыкновенный детский мирок, тихий и спокойный, если не считать финала «Властелина Колец».

В то же время хоббиты предпочитают мелкобуржуазный уют на английский манер. Ведь большей частью они принадлежат к среднему сословию (даже рост у них средний…), довольствующемуся простыми радостями жизни. Впрочем, благоустроенность английских жилищ уже стала притчей во языцех, и говорить об этом лишний раз не имеет смысла. Другое дело — мир хоббитов: они так любят и ценят домашний уют, что редко жертвуют им ради странствий в неведомые края. И тут, конечно же, вспоминается традиционная, или средневековая Англия, как у Чосера(35) или Честертона, — Англия, еще не знающая ни внутренних границ на общинных землях, ни смрадных поветрий индустриальной революции, ни дымного тумана — смога (не случайно Смаугом зовется один из драконов, с которыми сражаются хоббиты). Уместно вспомнить, что хоббиты относились с недоверием ко всякого рода техническим новшествам. Да и вообще, тема технофобии — а к ней мы еще вернемся — проходит красной нитью через все творчество Толкиена, и по большому счету благодаря ей он и пользовался таким успехом у студенчества 1960–х, испытывавшего нескрываемое отвращение к потребительскому обществу. Уже в самом начале «Властелина Колец» Толкиен уточняет:

«Хоббиты — неприметный, но очень древний народец… они любят тишину и покой, тучную пашню и цветущие луга… Умелые и сноровистые, хоббиты, однако, терпеть не могли — не могут и поныне — устройств сложнее кузнечных мехов, водяной мельницы и прялки».

Кроме того, хоббиты, по замыслу их создателя, относятся к исчезающему виду в прямом, можно сказать, смысле: «Хоббиты привыкли исчезать мгновенно и бесшумно при виде незваной Громадины(36)». И эту свою способность к незаметному исчезновению, что опять–таки есть проявление ребячества, хоббиты вознесли до высот искусства: они так наловчились прятаться, что «людям это стало казаться волшебством. А хоббиты ни о каком волшебстве и не помышляли: отроду мастера прятаться, они чуть что — скрывались с глаз, на удивление своим большим и неуклюжим соседям».

Так, люди предстают здесь тяжеловесами во всех смыслах слова, далекими от земли и не знающими легкости. Причем человеческое несовершенство у Толкиена неизменно, с кем бы он ни сравнивал людей — с эльфами, гномами или теми же хоббитами. И тут уж ничего не поделаешь: создатель хоббита Бильбо боялся людей не меньше технических новшеств. Во многом именно из–за страха перед Громадинами хоббитов на земле заметно поубавилось.

Вот, к примеру, как Толкиен описывает одного из отпрысков хоббитанского роду–племени — Бильбо. Живет он в настоящей хоббичьей норке, а это «означает прежде всего уют». Бильбо — гостеприимный, хлебосольный хозяин, любит одеваться в зеленое и желтое; он успел обзавестись брюшком и не больно охоч до всяких приключений. Но главное достоинство Бильбо — в том, что мать его была легендарная Беладонна Тук, «одна из трех знаменитых дочерей Старого Тука, вождя клана хоббитов». А «в хоббитанских семьях поговаривали, что давным–давно один из предков Тука взял себе жену из эльфов».