Адольф Гитлер и его русские друзья - Леонид Михайлович Млечин

По подсчетам Хоффмана, личный состав Русской освободительной армии достигал пятидесяти тысяч человек. Это были бывшие солдаты и офицеры Красной армии. Русские из белой эмиграции поначалу шли к Власову неохотно, но в конце войны и они примкнули к РОА. Прежде всего это касалось казачьих частей.

Присоединился к Власову и русский корпус генерал-лейтенанта Бориса Александровича Штейфона, который начал формироваться на территории Сербии из числа эмигрантов еще в сентябре 1941 года.

Борис Штейфон был кадровым офицером царской армии, накануне Первой мировой войны окончил Академию Генерального штаба, служил в белой армии. В генералы его произвел главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал-лейтенант барон Петр Николаевич Врангель.

Покинув Россию, Штейфон жил в Югославии, работал на шахте. Он сотрудничал с Русским общевоинским союзом и в октябре 1929 года даже совершил тайную поездку в Советский Союз, чтобы встретиться с членами мнимой подпольной монархической организации. Все это была часть игры, организованной иностранным отделом О ГПУ.

Во время войны генерал Штейфон сразу предложил свои услуги немцам, оккупировавшим и расчленившим Югославию. Солдаты корпуса принесли присягу:

— Клянусь свято перед Богом, что я в борьбе против большевиков — врагов моего Отечества и сражающихся на стороне большевиков неприятелей Германской Армии, буду оказывать Верховному Вождю Германской Армии, Адольфу Гитлеру, всюду, где бы это ни было, безусловное послушание и буду готов, как храбрый воин, во всякое время пожертвовать мою жизнь за эту присягу.

Шестнадцатитысячный корпус Штейфона участвовал в боях с партизанами Иосипа Броз Тиго и понес большие потери. Генерал Штейфон умер 30 апреля 1945 года от сердечного приступа в Загребе и в руки союзников не попал.

Вермахт не стал переподчинять Власову 599-ю бригаду (тринадцать тысяч человек), 4-й русский добровольческий, 3-й украинский добровольческий полк, а также 14-ю дивизию войск СС, сформированную из украинцев.

От сотрудничества с Власовым отказался бывший штабс-капитан царской армии граф Борис Алексеевич Хольмстон-Смысловский. После Гражданской войны он осел в Польше и даже получил польский паспорт. Когда Германия оккупировала страну, он обнаружил у себя немецкие корни, что очень ему помогло. Он стал работать на абвер под именем майора фон Регенау в так называемом «Зондерштаб-Руссланд». Так называлось подразделение абвера, занимавшееся борьбой с партизанским движением на оккупированных территориях. Смысловский сформировал также 1-й русский учебно-разведывательный батальон при штабе группы армий «Север».

На базе этого батальона была развернута сеть разведывательно-диверсионных подразделений абвера, в которые вербовали советских военнопленных. С учетом этого опыта Смысловский взялся сформировать 1-ю русскую национальную армию.

В немецких документах «армия» именовалась проще: «1-я восточная группа фронтовой разведки особого назначения».

Теперь уже он именовал себя генерал-майором Артуром Хольмстоном. На командные должности он ставил эмигрантов.

Судьба Хольмстон-Смысловского сложилась удачнее, чем у его единомышленников. Он заранее позаботился о себе.

«В апреле 1945 года, в трагические дни германской ставки, — рассказывал после войны Борис Хольмстон-Смысловский, — я приехал получать последние распоряжения.

Это было мое последнее посещение мозга германской армии. Трудно было узнать еще недавно гордый и полный строгого порядка немецкий Генеральный штаб.

Страшная подавленность и гробовое уныние царили теперь в его стенах. Работа шла по инерции, как хорошо заведенная машина, но я не узнавал моих товарищей по оружию, еще вчера полных энергии генштабистов. Атмосфера смерти и исторической катастрофы висела в воздухе. Такое ощущение, будто бы присутствуешь на собственных похоронах…»

Хольмстон-Смысловский утверждал, что получил приказ о передаче под его командование охранного корпуса Штейфона и 3-й дивизии РОА, которой командовал генерал Шаповалов. На самом деле воевать генерал не собирался. Он думал только о том, как спастись, и готов был взять с собой всех, кто хотел к нему присоединиться.

Из Генштаба сухопутных войск Хольмстон-Смысловский позвонил генералу Власову. Трубку взял Трухин и объяснил:

— Генерал Власов подойти к аппарату не может. У него важное совещание.

— Что вы намерены делать? — поинтересовался Хольмстон-Смысловский.

— Мы двигаемся в соответствии с приказом главнокомандующего в Чехословакию. Предполагаем совместно с чехами организовать фронт и ждать подхода американцев.

— Это безрассудно, — сказал Хольмстон-Смысловский. — Вы должны знать, что на Западном фронте взяли тысячи пленных в форме РОА.

— А что вы предполагаете делать? — спросил Трухин.

— Я иду на юго-запад, к нейтральной границе, — объяснил Хольмстон-Смысловский. — Буду пытаться перейти швейцарскую границу. Мне преданы Русский корпус и Шаповалов.

— Шаповалову приказано идти на соединение с нами, — возразил Трухин.

— Полученная мной директива прямо противоположна, — стоял на своем Хольмстон-Смысловский.

— Подождите, — попросил его Трухин, — я доложу главнокомандующему.

Услышав, что подчиненная ему армия переходит под командование другого генерала, Власов взял трубку:

— Кто отдал приказ о передаче вам 3-й дивизии?

— Германская главная квартира.

— Поздно, — отрезал Власов. — Я командую сейчас всеми русскими частями, и в этот исторический момент они должны исполнять только мои приказы.

— Обстановка требует изменения ваших директив, — попытался повлиять на Власова генерал Хольмстон-Смысловский. — Идти на восток — это безумие. Я, во всяком случае, иду на запад.

— Вы генерал вермахта и можете делать все, что вам угодно. До свидания. — Власов повесил трубку.

В ночь на 3 мая Хольмстон-Смысловский, оттеснив ошеломленных швейцарских пограничников, сумел увести остатки своей «армии» (около пятисот человек) в Лихтенштейн. Власти маленького княжества не выдали его Советскому Союзу, и в августе 1947 года он благополучно отбыл в Аргентину.

6 февраля 1945 года Власов перенес ставку в Карлсбад (Карловы Вары), не пострадавший от авианалетов курорт. Имперский наместник и гауляйтер Судегенланда обер-группенфюрер СС Конрад Генлейн был возмущен появлением русских и требовал, чтобы они покинули его территорию. Но на него уже мало кто обращал внимание.

27 февраля здесь, в отеле «Ричмонд», состоялось третье заседание Комитета освобождения народов России.

Власов еще во что-то верил. Он рассказал собравшимся, что принял под командование 1-ю дивизию.

Командование СС собирало все, что подчинялось Гиммлеру в Фюссене, в Баварии. Туда 9 апреля был командирован начальник личной канцелярии Власова полковник Кромиади. Он должен был подыскать новое место для штаба, но по пути попал под бомбежку и получил тяжелое ранение.

Гитлер проиграл войну, и на сотрудничестве с немцами был поставлен крест. Власов и его окружение надеялись теперь заинтересовать своим антибольшевизмом союзников. Весной 1945 года штаб Власова пытался связаться с нейтральными странами — Швецией и Швейцарией, чтобы заручиться их поддержкой, но ничего не выходило.

2 марта 1945 года 1-я дивизия РОА получила приказ немецкого командования