Юрий Безелянский - 5-ый пункт, или Коктейль «Россия»

От дружбы к вражде народов?

Когда-то нас учили, что СССР — это крепкая спайка всех народов, населяющих страну. Сомневающихся убеждал золотой фонтан «Дружбы народов» на ВДНХ в Москве. Но эта официальная дружба рухнула вместе с распадом Советского Союза, и теперь внутри новых, самостоятельных образований СНГ отнюдь не миролюбиво складываются отношения между коренными и некоренными народами. К примеру, можно упомянуть о невеселой участи русских в Прибалтике или массовом оттоке русских из республик Средней Азии.

В 90-е годы XX века высоко поднял голову национализм. В одном из писем Альберт Эйнштейн писал, что «национализм — разновидность детской болезни: это корь человечества». Нет, все гораздо сложнее и запутаннее. Ухудшение политической и экономической ситуации всегда дает импульс к стремительному развитию этнофобии: начинает казаться, что жизни одной нации мешает другая. Помимо традиционных обид на Запад и иностранцев, многие русские винят в своих бедах евреев; украинцы все трудности сваливают на «москалей» и т. д. Вот что пишет по этому поводу политолог Эмиль Пайн:

«Можно выделить три типа основных проявлений ксенофобии среди русского населения:

1. Абстрактный комплекс обиды — представление русских как о народе обижаемом, обманываемом, эксплуатируемом (без точного представления о том, кто обидчик: коммунисты, начальство, инородцы, Запад и т. д.), короче, «все едут на бедном Иване», «тянули с нас все что можно, а теперь русские, славяне во всем виноваты», но «русский мужик терпелив, всегда все сносил» и т. д.

2. Антизападничество — мнение о распродаже национальных богатств России, растаскивании их иностранцами, неприятие всего иностранного (товаров, культуры, нравов и пр.), представление о том, что реформы инспирированы «агентами влияния» (ЦРУ, США, Израиля и т. д.) или выгодны лишь Западу; в наиболее радикальном варианте это идеи о направленном уничтожении — геноциде — или тайном плане, долженствующем вызвать деградацию русских.

3. Этнофобии — представление о том, что в бедах, постигших Россию, повинны в той или иной степени инородцы (нерусские или неправославные люди), что нерусские в России пользуются слишком большими правами, злоупотребляют предоставленными им возможностями; эта ксенофобия особенно остро проявляется в отношении чеченцев, азербайджанцев, армян, грузин и других этнических групп, образовавших достаточно эффективные структуры этнического предпринимательства в городах России, а потому часто вызывающих чувство зависти и недоброжелательства; в крайнем варианте — утверждения, что русские в России должны обладать большими правами, чем другие этнические группы…» (ЛГ, 1999, 27 января).

Самовосхваление («Россия — великая держава») и мания величия стали в последние годы просто невыносимы. Ностальгия по былому имперскому величию захлестывает почти всех россиян. Чем дальше нас отбрасывают на периферию мировых событий, тем больше воображаем, что именно мы — центр Вселенной и пуп земли.

«Русская национальность велика, сильна и жизнеспособна, — писал в «Русских ведомостях» (27 января 1910 года) Федор Кокошкин. — Она не боится конкуренции других национальностей и не нуждается ни в каких допингах, ни в каких возбуждающих жизненную энергию секретных средствах. Национальное лицо, как и лицо индивидуальное, прекрасно и благородно только тогда, когда владелец его не думает о нем, не старается искусственно придать ему то или другое выражение. А кто, став перед зеркалом, задается заранее обдуманными намерениями сделать во что бы то ни стало «национальное лицо», у того выйдет лишь жалкая и отталкивающая националистическая гримаса».

Лично мне кажется, что мы вертимся перед зеркалом и строим надменное лицо великой державы. Мания величия и мессианство русского народа — две наши родовые беды. Эти первые роли в мире давно нам не по карману, мы надорвались в этом «вечном бою» «сквозь кровь и пыль», наша российская кобылица еле перебирает копытами от напряга. Нашим патриотам всё неймется: никак не хотят довольствоваться малым, все их тянет на грандиозные проекты, людские жертвы при этом во внимание никак не принимаются. У русских государство — превыше всего!

Так простенько, по-житейски формулирует свои (и наши с вами) тревоги обычный школьный учитель Евгений Никифоренко. А пока геополитические планы новых походов и новых захватов вынашиваются и выстраиваются в головах патриотов-державников, идет локальная, внутренняя борьба с чужаками. В книге «Ксенофобия и национализм в современной России» (1998) упоминается около 200 отечественных общественных организаций — религиозных, политических, культурных, — подпадающих под определение «ксенофобских», для которых наипервейший лозунг: «Бей «чужих», спасай Россию!» Многие читатели знают, что это за организации, и поэтому не буду педалировать эту тему.

У патриотов всегда большого обижает маленький, какой-нибудь сионистский эльф обижает Илью Муромца. Краснодарский губернатор Николай Кондратенко прямо говорит: «Навязав нам общечеловеческие ценности, враги внутренние и внешние подорвали наш экономический потенциал и ослабили потенциал военный» («Завтра», 1999, 24 марта).

Не мы прозевали, прошляпили, пролузгали (глаголы можно подбирать и дальше), а они, ВРАГИ, во всем виноваты. То есть вовсю работает комплекс неполноценности.

Требовательность к себе, к горькому сожалению, не наша национальная черта. Мы слишком широки и раздольны, чтобы зацикливаться на себе и что-то от себя требовать.

Как выразился «консервативный революционер или национал-большевик» Александр Дугин: «Русские — нация андрогинов, могучие и женственные, имперски агрессивные и жалостливые, мы убиваем, рожаем, бушуем и плачем на одном дыхании. Мы не разделяем точно «да» и «нет». Всё приблизительно…» (газета «Евразийское вторжение», 1999, № 20).

И хочется добавить к этому «убиваем и рожаем»: и делаем большие глупости. Мы можем себе это позволить, а другие — нет. «Моя нация, по счастью, слишком мала, чтобы делать большие глупости». Кто это сказал? Альберт Эйнштейн.

Национализм — тема необъятная, как море. Не будем тонуть в этой морской пучине. Побарахтаемся лучше в более узкой теме, хотя по поводу такого определения многие со мной будут не согласны.

А если говорить честно, то боюсь, у данной книги будет много противников. Одному не понравится одно, другому — другое. Нравится всем лишь доллар, да и то — в большом количестве. Но я заговорился. Итак:

О евреях в этой книге мы говорили не раз, но что делать: целый пласт — «Евреи в России», никуда от него не денешься. Евреи вписаны кровью и судьбой в русскую историю, да так, что порой даже трудно узнать, кто еврей, а кто нет. Один французский медик на вопрос своего русского коллеги: «Есть ли во Франции антисемитизм?» — ответил так: «Наверное, есть, но как узнать, кто еврей?»

Знаменитый советский диссидент Натан Щаранский тоже в затруднении и говорит, что определение еврейства — «колоссальная философская, историческая и религиозная проблема». И ее мы тоже не будем касаться. Вот антисемитизм — это другое дело, без него тема России была бы неполная.

Начнем издалека. Рассказывают, что, когда Наполеон Бонапарт осаждал Вену, в одной из синагог он услышал громкий плач.

— Почему плачут евреи? — спросил полководец.

— Они оплакивают Соломонов храм, — ответили генералы.

— Его разбили наши войска? — поинтересовался Наполеон.

— Нет, ваша милость, — возразили ему. — Храм был разрушен еще при царе Ироде почти две тысячи лет назад!

— И они до сих пор плачут?! — удивился Наполеон.

Да, евреи до сих пор плачут, а если не плачут, то печаль не уходит из их глаз. И храм разрушили, и ненависть их преследует со стороны многих, если не всех народов. Истоки ненависти, причины антисемитизма уходят в глубины веков, сокрыты в тумане, спрятаны в далекой-далекой дохристианской поре. В принципе об этом написана не одна книга, и желающие могут углубиться в дебри национальной распри.

Почему антисемитизм живет уже три тысячелетия? Хороший вопрос. На него дано множество ответов, ибо многие умные люди хотели и продолжают хотеть понять, в чем же суть негативного отношения к евреям.

«Антисемитизм — это не идеология. Это — душевная болезнь», — утверждает один из наиболее авторитетных богословов в мире Адин Штейнзальц.