Иоанна Хмелевская - Вечная молодость

В землю мы пересадили оба, рассчитывая на то, что растение покажет себя в плодах, таких же огромных, как и прародитель. До сих пор оба шикарно растут, приносят огромные орехи вот уже три года, а мы по сю пору не ведаем, «кто есть кто».

Однако добило меня какое-то проклятие, не иначе.

Много лет я привозила от Алиции дивной красоты растения и сажала их на участке. Растения, конечно, были многолетние. Им у меня не понравилось, там, видимо, земля была получше. Здесь они расти не хотели, болели и чахли, я снова их привозила, и они, видимо, собравшись с духом, стали расти чуть веселее. Я смотрела на них с умильной надеждой, что наконец-то у меня будет настоящий красивый сад, цветущий сам по себе, а я займусь исключительно газоном. Еще год-другой...

Надежда продержалась ровно два месяца. Я сама не справлялась, на помощь мне приходили разные друзья. Ну и в очередной раз выпололи мне абсолютно все, до голого чернозема. Тогда я сложила оружие. Пусть никому не покажется, будто я тут разоряюсь по пустякам. Эти садовые старания стоили мне по меньшей мере трех книг и одного нервного расстройства. Зимой еще полбеды, но от весны до осени владелец сада терзается и угрызается: за работу сесть или на участок ехать? После участка о работе и думать нечего, руки деревенеют, и мозги тоже. Чередовать работу с участком через день?.. А если дождь? А все остальные дела?

Я эту свою погибель садовую не продала: избавиться от нее радикально, раз и навсегда – это выше моих сил. Я отдала участок в подарок Басе, невестке Марека. Не было ни малейшего повода порывать отношения с его детьми, и мы остались в тесной дружбе. Бася наконец родила вымечтанное чадо, прелестную девочку, ушла в долгий отпуск по уходу за ребенком, природу она всегда любила и прекрасно знала, как с садом обращаться, а потому охотно приняла подарок. Она и раньше пахала там, как каторжная. Мы с ней заключили договор, я переписала участок на ее имя с условием, что я имею право там бывать, рвать цветы, брать себе груши, яблоки и проклятую эту мирабель. Словом, я в любой момент могу туда наведаться, тем более что ключи у меня есть. По-моему, за два года я там не была ни разу...

Зато сад есть у моих детей...

Ничего не поделаешь, придется снова перенестись в другое время, потому что по теме как раз подходит. Хоть кричи караул!

Ну почему у меня в жизни обязательно должна быть такая сложная мешанина?

А-а, поняла. Очень давно на вопрос, в чем заключается для меня идеал счастья, я ответила: хочу иметь в жизни РАЗНООБРАЗИЕ. Должно быть, эти слова я сказала в дурной час. Ирена, моя подружка по институту, оказалась умнее и ответила, что хочет иметь в жизни ПРИЯТНОЕ разнообразие.

Только что мне в душу закрались сомнения, не затронул ли этот дурной час и ее, потому что она живет в Калифорнии, а последние калифорнийские события к приятным не отнесешь...

Давным-давно, единственный раз в жизни, я переболела ишиасом, то есть воспалением нервных корешков. Мои дети были уже совершенно взрослыми, что оказалось чистым благословением. Самостоятельно встать с дивана я абсолютно не могла. С детьми никаких проблем не было: я просто хваталась за согнутую руку кого-нибудь из сыновей, а они без малейшего труда подтягивали меня в сидячее положение. Болела я недолго, через неделю самые пакостные симптомы стали проходить, а на мелочи я внимания не обращала.

Поздней весной, когда моя мать стала уже сильно болеть и у меня дома заседала чуть ли не вся Академия медицинских наук, я, торча за машинкой, почувствовала, что с позвоночником у меня что-то неладно. Я с огорчением подумала, что это снова мои проклятые корешки, нашли время капризничать... Приложила грелку в надежде, что все пройдет само, ан нет. Становилось только хуже, разразился форменный кошмар – воспаление поясничного нерва, никакие не корешки.

Полежав один день – а большего я не могла себе позволить, – я снова стала каждый день бывать в доме у матери. Ночью я расхаживала по квартире, издавая слабые стоны, потому что на громкий вой у меня не хватало сил. Анальгетики не оказывали на меня ни малейшего воздействия, а разнообразные впечатления дополнил легкий паралич левой ноги. Не привыкшая ни к каким параличам, я вела себя неосторожно и, выходя из дома, как следует кувыркнулась в собственной подворотне. Это оказалось чрезвычайно полезно, поскольку я крепко шмякнулась задницей и благодаря этому что-то там вскочило на свое место. Я почувствовала некоторое облегчение, мозги у меня снова заработали, и я зубами и когтями вцепилась в пани Ванду, биоэнергоцелительницу, которую не колеблясь признала Каро.

Пани Ванда поставила безошибочный диагноз и научила моего мужа, который должен был служить рабочей силой, что ему надо со мной делать. Муж подчинился, с большим успехом. Признаться, после первого сеанса я очень долго ловила воздух ртом, но потом стало лучше. Пани Ванда разъяснила мне, откуда эта пакость вообще взялась и какое движение я наверняка должна была сделать, чтобы в эту передрягу вляпаться. Все идеально сошлось, именно такой жест я сделала из чистой лени: мне не хотелось вставать со стула, чтобы дотянуться до низкой полочки за спиной, где стояли у меня разные словари, я обернулась и выгнулась изо всех сил, чтобы ухватить словарь. Что называется: сама себя раба бьет...

Этот кошмар с воспалением нерва потихоньку начал проходить, боль стала вполне переносимой, паралич потихоньку ликвидировался, правда, сгибалась я еще с большим трудом, когда в магазине «Дары природы» я напоролась на лилии.

У моих детей на одной половине сада росла березовая роща, а на другой – газон, и они не хотели никаких дурацких садовых растений. Я никак не могла им втолковать, что с многолетними растениями нет никаких хлопот, они сами растут. Я им свое, а они свое; здорово, кума – на рынке была... Меня это рассердило.

В Канаде, гуляя по парку с Зосей и Моникой, то есть моей второй невесткой и внучкой, я увидела прелестную картину. На огромном газоне была всего одна клумба в форме полумесяца, густая, буйная, цветущая всеми цветами радуги. Это было настолько великолепно, что я и своим детям решила устроить такое же украшение сада. Купила я эти лилии, а дальше – смех, да и только.

Мало эти лилии купить, надо еще их посадить, к тому же во время отсутствия хозяев, чтобы не путались под ногами. Для этого совершенно необходимо приложить физические усилия, а я на них все еще не была способна. Таким образом, у меня на руках одновременно оказались: моя мать на Аллее Независимости, профессиональная работа дома, лилии в Константине и воспаление поясничного нерва – везде. Надо было найти какой-то компромисс между всеми этими неблагоприятными обстоятельствами.

Выкроить минутку, когда моих детей не было дома, оказалось относительно легко. Сын на работе, Каролина в школе, невестка зачем-то отлучилась в центр города, дома остались собака и папуля – отец моей невестки, Богдан...

У детей Богдан бывал очень часто, присматривая то за собакой, то за рабочими, то за Каролиной, то еще за кем-нибудь там. Я тайком с ним уговорилась, прихватила Мацека, мужа Анки, и мы поехали с мешком луковиц!

Сажали мы эти лилии втроем в страшной спешке и очень странным способом. Мацек копал яму, Богдан приносил торф, поскольку земля была песчаная, а я сажала. Мацек копал слишком мелко – глубже ему было лень, Богдан не поспевал с торфом и кое-где сыпал его уже поверх посаженной луковицы. Наверное, ни одна клумба лилий не была высажена так по-дурацки, как эта. И что же? Цветы не только выросли, а даже зацвели. Каро вывалялась в них всего разочек и сломала одну, но и та прижилась. Мои дети, подумав, согласились, что засаженную лилиями территорию надо расширить, и я очень надеюсь, что без воспаления нерва в следующем году я посажу эти растения получше. В этом году я как-то не успела.

Теперь я перенесусь назад исключительно по той причине, что эти истории мне только что вспомнились. Хронологически и тематически они ни с чем не связаны, но зато на редкость нелепы.

В ту пору я работала в Дании, на Фиолстраде, у Фрица. Над нами, этажом выше, тоже находилось конструкторское бюро, где служил один мой земляк. Иногда он заходил просто так, поболтать.

Как-то раз он зашел, поздоровался, а вслед за ним появился огромный негр, очень черный, но не с негритянскими, а скорее с арабскими чертами лица. Он остановился в дверях и оперся о косяк.

– А этому пану чего тут надо? – спросила я про сто так, для смеху. – Он тоже понимает по-польски?

– Подумаешь, делов-то, проше пани! – ответил негр на чистейшем польском языке без малейшего акцента. – Конечно, понимаю.

Должна признаться, это меня сразило. Будь он хотя бы не такой черный!.. Оказалось, что это суданец, который несколько лет назад целых восемь лет учился в Польше. Вернее, теоретически он учился, а на практике занимался всяким нелегальным бизнесом, из-за чего его в конце концов вышибли вон. Он подружился с этим моим земляком и приехал в Данию погостить, а заодно и найти новое поле деятельности.