М Максимов - О Бруно Беттельгейме

А в партере -- двести кооператоров! Незабываемое зрелище: двести совершенно разных живых людей, которые жаждут самостоятельной деятельности, которые готовы еще раз, может быть последний, лично попробовать Это удивительно! Кажется, семьдесят, лет их учили: сиди тихо, если высунешься---сразу узнаешь, где раки зимуют. Так нет же, стоит только немножко потеплеть, 'как они опять откуда ни возьмись появляются -живые. В них еще не все уничтожено. Их можно использовать как терапевтическое средство: тот, кто потерял всякую веру, должен прийти сюда и посмотреть на эти лица. В них -- наше будущее. (Жаль только, что пока почти нет молодых лиц. Я не знаю статистики, но мое чисто зрительное впечатление: им в среднем столько же, сколько и мне,-- пятьдесят.)

От редакции. Мы опускаем то место в статье М. Максимова, где он рассказывает о своих мытарствах при получении визы на открытие кооператива в соответствующей комиссии Моссовета, так как теперь эта комиссия упразднена. Из этой части описываемой им одиссеи мы сохранили лишь строки, актуально звучащие и сегодня:

"...Но вот председатель комиссии спускается со сцены, и тут же вокруг него -- "куча мала". Из кучи раздается его мощный баритон: "Ни в коем случае! Запрещено! Отменить! Распустить!"

Запрещено все. Запрещено инвазивное лечение. Это значит, что кооперативную примочку сделать можно, а кооперативный укол -- никогда. Запрещено учить. "Выбросите обучение" -- это уже непосредственно к нам. У нас в уставе есть такая услуга -обучение компьютерной грамоте. Выбрасываем, и снова -- к Панину. Когда уже казалось, что до визы рукой подать,-- новое: "Принесите бумагу от Велихова" (из Минпроса, из Минздрава, из...). Каждый знает, что по сравнению с бумажкой из Минздрава достать перо жар-птицы -- просто пара пустяков.

Есть мнение... Пришло указание... Нам позвонили... В Моссовете считают... Нам разъяснили...

Мы попали в призрачный мир, в котором плавают неясные тени, расплывчатые фигуры. Вот мелькнуло что-то темное, мы протягиваем к нему руки, пытаемся ухватить, но там ничего нет. Мы делаем шаги -- проваливаемся в ничто, беспомощно размахивая руками, пытаясь за что-то зацепиться, на что-то опереться. Чье мнение? Кто позволил? Покажите текст. На основании какой статьи?

Это -- первобытный хаос: мир еще не сотворен, в нем даже не действуют физические законы. Он живет, в нем что-то происходит, но это -- метафизика. Все в нем основано на полном, абсолютном послушании, когда ты не умом, не сердцем, а всеми фибрами своей души слился с вышестоящим органом. И тогда тебе не нужны никакие законы, пункты, параграфы. Достаточно звонка, взгляда, да что там, хватит и тона начальственного голоса. Если выполнять указания, то можно всю жизнь прожить, так и не войдя в контакт с законом, не увидев ни разу живого адвоката. И в казарме законы не нужны. Там есть правила внутреннего распорядка. Либо ты их выполняешь, либо нет, а это и так ясно, не нужно ни судов, ни адвокатов. Законы сами по себе, ниоткуда не возьмутся. Нужна общественная потребность в них, класс людей, для которых соблюдение законов -- жизненная необходимость. Класс самодеятельных, самостоятельных производителей услуг, программ, научных исследований, автомобилей...

Теперь такие люди у нас есть. Это -- кооператоры. Для них закон -- это гарантия того, что завтра им будет чем кормить своих детей. Это --крыша, предохраняющая их от "нам позвонили".

А дальше все пойдет естественным путем. Ведь закон -- это не просто текст. Он должен действовать, употребляться. За это возьмутся адвокаты, которые наконец-то займут в нашем обществе положенную им роль. И ростки этого видны уже сейчас -- многие кооперативы нанимают адвокатов, ведущих дела, представляющих их в райсоветах и т. д. Естественно, что и исполнительная власть через своих адвокатов начнет пользоваться законами, но со своей стороны. И так под непрерывным давлением с обеих сторон -сверху и снизу -- законы придадут форму нашему миру. В нем появятся наконец материальные частицы, твердые тела. А из них уже образуются конструкции, на которые можно опереться и строить что-либо путное. И это нужно не только кооператорам, это нужно всем нам.

О жуликах

Правда ли, что среди кооператоров много жуликов? Об этом пишут в газетах, много спорят. Конечно, правда. Но такое утверждение имеет столько же смысла, что и утверждение "среди кооператоров много поклонников Высоцкого". Просто все дело в том, что жуликов много, очень много. Поэтому, если взять достаточно большую группу людей -- группу научных работников или группу балерин, группу председателей райсоветов, футболистов, академиков,.. то мы обнаружим, что в каждой такой группе будет много жуликов. Можно просто останавливать прохожих на улице -- и окажется, что среди них много жуликов.

Как ни горько это сознавать, но жульничество -- это такая же болезнь нашего общества, как и пьянство. И я не знаю, что страшнее. Как всякое серьезное явление общественной жизни, оно порождается и поддерживается множеством причин. Мне кажутся важными две из них.

Первая -- это ложь, в которой мы живем. Искривленная действительность искривляет наши души.

Вторая -- отсутствие в нашем обществе класса людей, для которых честь и достоинство важнее всего на свете. У нас было дворянство, представители которого ценой собственной жизни поддерживали идеалы чести и достоинства на должном уровне. Дворянство уничтожено, и этот уровень стремительно падает. Нам очень нужны сейчас такие люди, хотя, увы, я не вижу пока, откуда бы им взяться.

Но я верю, что будет время, когда в метро не станет контролеров, охраняющих проход для тех, у кого есть проездной. Просто если у тебя нет проездного, бросаешь пятачок, а если есть -- идешь так. Как в Венгрии.

А под Новый год посреди елочного базара -- ящик с деньгами. И никого. Приходишь, выбираешь елку, обмериваешь ее, кладешь деньги в ящик -- и домой. Как в ГДР.

Но вернемся к нам, в СССР. Как же быть с нашим КНИИ, с этим центром реанимации творческой личности? А очень просто. Надо его создать -- закон этого не запрещает. Что мы сейчас и пытаемся сделать. Мы в начале пути, и пока у нашего КНИИ по-настоящему есть только имя -- "Логос". Но и этого ведь немало: у очень крупных и в целом успешных мероприятий, как известно, вначале было слово.

Главная задача "Логоса" -- создать альтернативу науке, задавленной бюрократическим механизмом, делающим ученого "винтиком", лишающим его главного -- возможности творчески мыслить. И мне кажется, что я вижу некоторый конструктивный выход из сложившегося положения. Но я не считаю его единственно возможным и отнюдь не предлагаю борьбы с теми, кому он не близок. Мне вообще не нравится слово "борьба", особенно, когда речь идет о борьбе с людьми. А ведь бюрократы -- это тоже люди. Пафос борьбы, исключая такие совершенно бессмысленные сочетания, как "борьба за чистоту улиц", это пафос насилия. А насилие всегда порождает в ответ насилие.

В начале перестройки в газетах часто появлялись набранные жирным шрифтом заголовки типа "Крутой перелом". Ассоциации, связанные со словом перелом,-- травма, болезнь, несчастье. Эти ассоциации, действуя на подсознание людей, вызывали у них безотчетный страх и желание спрятаться или обороняться. Конечно, перестройка -- это ломка старого. Но когда ломают дом, в котором живут люди, это не может вызвать у жителей восторга.

Говорят, в Японии есть города, которые связывают две железные дороги. Обе идут рядышком, но разительно отличаются друг от друга. На одной -- чистота, порядок, комфортабельные вагоны, прекрасное обслуживание. На другой -- грязь, поезда вечно опаздывают и т. д. Одна из этих дорог частная, а другая -- государственная. Спрашивается -- зачем?

По-видимому, в любом государстве люди делятся на две категории. В одной -- деятельные, инициативные, любящие брать ответственность на себя, охотно идущие на риск. Они умеют выбрать новую дорогу и круто изменить свою жизнь. Для таких людей всякая перестройка -- это счастье. У нас в стране сейчас это кооператоры; разумеется, лучшая, цивилизованная их часть.

К другой категории принадлежат люди, для которых главное -- устойчивость, неизменность их положения. Они спокойны, только если ощущают себя частью большого отлаженного механизма, когда не нужно самим принимать решения. Такие люди -- хорошие, послушные исполнители. И для них тоже должно быть место в нашей жизни.

Бюрократия -- не советское изобретение. Она есть во всех странах мира. Просто дело в том, что не везде она -- абсолютная "руководящая и направляющая сила". Так дадим же ей одну маленькую железную дорогу, но так, чтобы можно было рядом построить свою.

Вот о том, почему я убежден, что такую параллельную дорогу надо строить, и о том, как предложено это делать, мне и хочется рассказать читателям -- и тем, кому благодарен за присланные в редакцию письма, и тем, чьи вопросы и предложения, согласия и возражения очень хотел бы услышать.