Газета Завтра Газета - Газета Завтра 289 (24 1999)

Креститесь, говорят, тремя перстами, греки, мол, так под турками крестятся. Да если бы греки тогда двумя перстами крестились, реформаторы заставили бы кукишем омахиваться или еще какую-нибудь гадость придумали бы.

В ходе этих реформ Церковь как политическая сила и нравственный авторитет была устранена и не могла сопротивляться ни конфискации своих владений, ни прогрессирующему разврату верхов, ни установлению в стране рабовладельческого строя, ни засилию иноземцев и иноверцев на всех уровнях власти.

Выше Священного Писания встал “Духовный регламент” Петра I, по которому священники были обязаны доносить об услышанном на исповеди.

Искренне верующие православные христиане не приняли проводимого властями надругательства над Верой. Образованные люди понимали, что внедряемые нововведения есть ничем не обоснованная чушь, а простые видели, какие подонки проводят эти реформы в жизнь и какими методами — пытками и казнями.

Характерен пример одного из активнейших проводников никоновской реформы, самозванного митрополита Паисия Лигарида — человека, несколько раз менявшего вероисповедание, развратника и торговца запрещенным табаком. Остальные были не лучше. А ведь в вопросах религии огромное значение имеет не только то, что человек говорит, но и то, что этот человек собой представляет. Заведомого негодяя никто слушать не будет, как бы правильно он ни рассуждал.

Возникшее сопротивление дало прекрасные образцы мужества и стойкости. Это и протопоп Аввбкум, и епископ Павел Коломенский, и иноки Соловецкого монастыря, выдержавшие многолетнюю осаду и погибшие в мучениях, но не предавшие свою веру. Это и сестры-мученицы боярыня Морозова и княгиня Урусова. И многие, многие тысячи замученных и казненных.

Православная вера старообрядцев — это вера свободных людей. Староверы говорят: “Невольник — не богомольник”. Не случайно старообрядчество было распространено там, где крепостническому рабству не удалось пустить глубоких корней. Это, в частности, северные окраины и районы расселения казачества. Примерно до середины XIX века около половины всех казаков были старообрядцами, а терские, уральские и некрасовские казаки сохраняли свою истинную веру вплоть до недавних времен. К сожалению, в нынешнем движении за возрождение казачества широко представлено “ряженое” течение. Представители этого течения имеют самое превратное представление об истории казачества, поскольку черпают свои знания не из серьезных источников, а из брошюрок, наполненных высосанными из пальца сведениями и псевдопатриотическими благоглупостями. Только этим можно объяснить такое кощунство, как недавнее перезахоронение героя войны 1812 года старообрядца атамана Платова в никонианский собор.

Трезвые и грамотные люди, старообрядцы бережно хранили и развивали народную культуру. Именно в старообрядческих районах были записаны древние былины. Если бы никонианское “просвещение”, с неизбежно сопутствующими ему пьянством и начальственным произволом, проникло в эти районы, то русский эпос пропал бы бесследно. Кстати, и не только русский. Финская Калевала была записана среди карелов-старообрядцев.

А русская Икона? Да без героических усилий подвижников-староверов древнее письмо никогда бы не сохранилась. Никонианское духовенство выискивало и уничтожало старые книги и иконы. За их хранение полагалось уголовное наказание. Те же иконы, которые чудом сохранились, варварски “подновлялись”, то есть замалевывались халтурной росписью. У человека, хотя бы немного разбирающегося в иконах или просто обладающего художественным вкусом, волосы дыбом встают при взгляде на ту безобразную мазню “под Европу”, которой заполнялись и заполняются до сих пор никонианские храмы. Не говоря уж про современный софринский кич на пластмассе — это что-то запредельное. Если бы подобную “красоту” увидели наши предки, приехавшие в Византию за крещением, они бы, наверное, приняли ислам.

Откуда у никонианских служителей в дореволюционное время бралось такое неподдельное рвение в преследовании староверов? Вероятно, причиной тут была обычная зависть. Ну сами посудите, старообрядческие попы пользуются у своих всеобщим уважением, а в никонианстве “поп” — зачастую чуть ли не ругательство и предмет грязных анекдотов.

Методы же преследования всегда выбирались самые подлые. Сфабриковали, например, фальшивое постановление никогда не проходившего собора, на основании которого обвинили старообрядцев в “армянской ереси”. Ну, как водится, показнили еретиков маленько, пограбили, по острогам рассовали. А теперь, судя по деятельности “Смешанной комиссии по богословскому диалогу между Православной и Восточными Православными Церквами”, никониане скоро объявят о том, что никакой “армянской ереси” в природе нет, даже у армян. Вот радость-то!

Преследования продолжались вплоть до 1905 года. Но, как говорится, нет худа без добра. Репрессии сплачивали православных христиан, заставляли помогать друг другу, много работать, верить на слово. Не случайно большинство крупных русских купцов были староверами. Всем известны фамилии текстильщиков Морозовых, финансистов и промышленников Рябушинских, фарфоровых заводчиков Кузнецовых, издателя Солдатенкова и многих других. Свои огромные капиталы они не прожигали без толку. После них оставались школы и больницы, фабрики и заводы, потребительские и производственные кооперативы, возрожденные народные промыслы. А их меценатство и любовь к искусству? Коллекции древнего искусства и импрессионистов, МХАТ (и Константин Станиславский, и Савва Морозов происходят из старообрядческих семей), прекрасные московские особняки стиля “модерн”, — да невозможно перечислить, чего бы мы лишись, не будь в России такой высококультурной среды, как старообрядцы. А среда эта была совсем не малочисленной. Старообрядцы, по разным оценкам, составляли 10-20 % населения Российской Империи.

Чего же добилась никонианская иерархия своими преследованиями? Чего она добилась своим превращением из священников в чиновников синодального ведомства? Своей поддержкой крепостничества? Своим “блуждающим богословием” (как убедительно показал в своих сочинениях известный старообрядческий начетчик Ф. Мельников: ни по одному догматически важному вопросу у синодальной иерархии нет твердого мнения)?

Она добилась закономерных результатов. Практически стопроцентного атеизма интеллигенции. Исчезновения веры в простом народе и замене ее различными суевериями. Падения нравов во всех слоях населения. Дело дошло до того, что в некоторых семинариях в начале ХХ века среди выпускников не находилось желающих стать священниками. Тогдашняя пресса писала, что священники обходятся государству на вес золота, если учесть затраты на содержание семинарий и количество выпущенных священников. Куда же шли учащиеся духовных училищ? Кто куда, многие (видимо, от отчаяния) — в профессиональные революционеры. Чернышевский, Добролюбов, Сталин — список можно продолжать и далее. Так что когда грянули такие стихийные бедствия, как революция и гражданская война, кто угодно мог считаться невинной жертвой, — только не никонианское духовенство.

Но вернемся в современность. Может быть, ниспосланное Богом наказание привело к раскаянию в прежних грехах? Как бы не так! В 1971 году поместный собор никониан принимает деяние “Об отмене клятв на старые обряды и на придерживающихся их”. Клятвы отменялись “яко не бывшие”. В переводе на обычный язык это означает: “Мы, синодалы-никониане, торжественно обещаем, что сжигать и пытать старообрядцев, гноить их в тюрьмах и присваивать их имущество больше не будем”. Очень серьезное и важное заявление (это без всякой иронии, поскольку уж чем-чем, а репрессиями история нашего государства богата). Однако это заявление не вызвало немедленного взрыва энтузиазма в старообрядческой среде, потому что тогда невозможно было проверить на практике, а правду ли говорят никонианские иерархи? Иное дело сейчас.

Очень часто наше телевидение показывают, как то или иное высокое должностное лицо передает, а никонианские служители с благодарностью принимают иконы, кресты, прочую церковную утварь. Благостная картина. А знает ли читатель, что многие (если не большинство) из этих предметов никогда не принадлежало никонианской организации? Старообрядческие храмы, жилища наших священнослужителей и прихожан постоянно подвергаются ограблению, некоторые по нескольку раз в год. Контрабандисты везут похищенное на Запад (а везут в основном, старообрядческое имущество, никонианское “искусство” никому не нужно), таможня и прочие органы отлавливают небольшую часть украденного, а потом эти предметы попадают не к своим хозяевам, а к совсем посторонним лицам, и эти посторонние лица без зазрения совести присваивают чужое добро.