Внутренний СССР - Домик в Коломне

«То сознание, которое гораздо и которое составляет личность всякого человека так же, как и всякого народа, — » (Ист.41, с.121).

Эти слова А.С.Хомякова и уже приводившиеся слова А.С.Пушкина: «Разум неистощим в соображении понятий, как язык неистощим в соединении слов. Все слова находятся в лексиконе; мысли же могут быть разнообразны до бесконечности» — в языковых формах XIX века отражают понимание того, что в современных языковых формах и понятийном аппарате науки может быть изложено следующим образом.

Лексикон и грамматика образуют основу каждого живого разговорного языка. Но язык жив, пока жив народ, породивший и использующий его. Язык фонетический, речь — продукт деятельности прежде всего левого полушария. Он служит для передачи между людьми в словесно-логической форме знания понятийно-образного по содержанию, за которое отвечает правое полушарие. Это знание в индивидуальных мозаичных картинах мира, хранящихся и развивающихся в долговременной памяти подсознания каждого человека в форме осознаваемых в словах понятий и не осознаваемых образов и связей между ними, информационную базу языка. В этой информационной базе система понятий и неосознаваемых образов и связей между ними отражает полноту, детальность и целостность бесконечного Мира. Поэтому живой язык — это лексикон и грамматика, отражающиеся на эту сложившуюся и развивающуюся информационную базу.

Человек, по мере того, как входит в мир, в жизнь, отражает в свою информационную базу и лексикон языка, и грамматику, и информационную базу с существующими ассоциативными связями, благодаря объективности которых люди, говорящие на одном языке, понимают друг друга.

Разные люди по-разному (в смысле глубины и реальности) осознают и подсознают (имеют в подсознании) эти ассоциативные связи, позволяющие через языковые формы связать друг с другом подчас " друг от друга содержание понятий и образов и тем "мозаичную картину мира в долговременной памяти к ее объективному Первообразу. В зависимости от глубины этих ассоциативных связей каждый отдельный человек в едином народе по-разному владеет родным языком: от площадного мата и канцелярита до поэзии, которую не удается первести на чужие языки, поскольку слова чужой речи не всегда передают всю глубину и ассоциативных связей и информационной базы родного языка.

Информационная база языка безусловно меняется со временем благодаря смене поколений, но сами изменения неоднородны: глубинные уровни информационной базы более устойчивы и потому в меньшей степени деградируют.

Отсюда непредвзятый читатель легко поймет, что, раскрывая содержание эзоповского языка «Домика в Коломне», мы не доказываем здесь что-либо . Опираясь на ассоциативные связи индивидуальной мозаичной картины Мира, сформировавшейся в культурной среде Русского народа, мы читаем Пушкина, выросшего во той же среде, но на 150 лет раньше.

Если же кто-то не согласен с тем, что мы пишем, то скорее всего потому, что под лексикон и грамматику Русского языка у него подведена база . Сейчас это называется «русскоязычностью». Но это наносный мусор, в какой-то мере затрагивающий лишь поверхностные уровни информационной базы нашего родного языка — глубинным пластам он не помеха. Поэтому мы не сомневаемся: русские люди нас поймут. Поймут и люди других национальностей, у кого «Царь Кощей над златом чахнет».

В мозаичной картине Мира отдельных людей (к их числу несомненно принадлежал и Пушкин) могут проявляться некоторые неосознаваемые образы, для которых трудно, а порой и невозможно, найти словесную форму их адекватного выражения на уровне общественного сознанисоя временников. Пытаясь осознать эти образы, если они к тому же связаны с явлениями будущего, человек вынужден пользоваться устойчивыми во времени понятиями-символами в надежде, что в будущем они обеспечат этим понятиям право бытия, т.е. стать понятиями на уровне общественного сознания. Этот сложный и долгий процесс становления (варки и копчения) языковых форм (лексикона и грамматики) и стоящей за ними информационной базы языка очень кратко и образно изложен у Пушкина:

Фригийский раб, на рынке взяв язык,

Сварил его (у господина Копа коптят его).

Езоп его потом принес на стол…

Эзоп в качестве «полового» выбран поэтом не случайно. Надежный поставщик устойчивых понятий-символов к языковому пиру всех времен и народов Эзоп по-прежнему не пророк, а угадчик тех явлений, которые внутренним сознанием любого народа всегда отождествлялись с понятием

В телеге колесо прежалобно скрипело.

"Друг, — выбившись из сил,

Конь с удивлением спросил, —

В чем дело?

Что значит жалоба твоя?

Всю тяжесть ведь везешь не ты, а я!"

Иной с устало-скорбным ликом

Злым честолюбьем одержим,

Скрипит о подвиге великом,

Хвалясь усердием… чужим.

Конечно, главный редактор популярной телевизионной передачи «Пятое колесо» Бела Куркова — «не агент Эзопа, а Эзоп — не агент Антанты», но как точно угадано Эзопом само «Пятое колесо».

Все вышеизложенное дает нам основание считать, что главный вопрос поэта:

Опять, зачем Езопа

Я вплел, с его языком,

В мои стихи?

Не к современникам, а к любознательным потомкам.

Ответ Пушкина краток:

Что вся прочла Европа,

Нет нужды вновь беседовать о том!

Только пятнадцать лет спустя уже упоминавшийся выше современник Пушкина философ А.С.Хомяков раскроет содержание этого ответа: «Формы, принятые извне, не могут служить выражением нашего духа, и всякая духовная личность народа может выразиться только в формах, созданных ею самой» (Ист.42, с.114). Поскольку послереволюционная публицистика наклеила на А.С.Хомякова ярлык «религиозного философа», да еще «основоположника славянофильства» (что и сейчас для многих равнозначно «черносотенству»), то неудивительно, что герметизация пушкинского понимания «общего хода вещей» имела определенный успех в общественном сознании страны в период последнего столетия ее истории.

Ранее отмечалось, что для создания шуточной бытовой истории Первому Поэту России вряд ли стоило подниматься до святости. Тогда что же такое «Домик в Коломне»?

По нашим представлениям, это глубоко выстраданная, хотя, может быть, и не в полной мере осознанная концепция будущего развития России до конца XX века. Сформированная из понимания им развития глобального исторического процесса, концепция являет собой попытку осознать место России в «общем ходе вещей».

Насилу-то, рифмач я,

Отделался от сей октавы

По существу это не только откровенное признание в трудностях завершения 22-й заключительной октавы предисловия, но и предупреждение читателю: многое здесь вещается «безрассудно», т.е. на уровне внутреннего сознания. Но это не «безрассудство» бессодержательного словоговорения, при котором словам и рукам просторно, а мыслей — нет. Отсюда начало повествования у Пушкина предваряется примечательным предупреждением, сохраняющим свою актуальность для любителей поговорить об истории «вообще» и поныне:

«Усядься, муза; ручки в рукава».

Для перевода содержания повести с языка символов на язык понятий, соответствующих общественному сознанию нашего времени, проведем ревизию основных действующих лиц и исполнителей. Всего их десять, но семеро — главные, трое — второстепенные. Четверо главных наделены именами собственными. (Параша, Мавруша, Фекла, Вера Ивановна), трое — нарицательными (вдова, муж вдовы-покойник, графиня). К второстепенным мы относим самого рассказчика, его приятеля и кота Ваську. Такой подбор действующих лиц не случаен. Он диктовался поэту пониманием «общего хода вещей» и давал возможность «выводить из оного глубокие предположения». Насколько эти предположения подтвердились временем — судить его потомкам. Пока же будем считать, что вдова, супруг вдовы-покойник, графиня — это символы правительства, правящего класса, элитарной интеллигенции соответственно. Пушкин, давая эти образы, эзоповским языком хотел показать, что их имена — частность в историческом развитии России. Они всего лишь исполнители уготованых им в Истории ролей, и потому их имена особого значения не имеют. Разумеется, актер при выходе на историческую арену может усилить или ослабить эмоциональное воздействие спектакля, но он не в силах переменить ход сценария, мягко и культурно направляемого «строгими историками».

Подлинным действующим лицом истории является народ. Характер его действий на исторической арене во многом определяется идеологией, которой он оказывается привержен в тот или иной период своего развития. Идеология же формируется не без помощи правительства, интеллигенции, но обязательно на основе мировосприятия народа, т.е. мировоззрения, которое всегда есть результат его многовековой духовной деятельности. Идеология — форма, в которую либо местные, либо пришлые «кухарки» загоняют сформировавшееся в народе мировоззрение. Если при этом имеет место единство формы и содержания (формы не навязываются извне), — народ в главном направлении своего движения тоже един, а взаимоотношения всех социальных слоев народа, правительства, интеллигенции в каждый период развития страны вынуждены подчиняться такому направлению движения, которое, несмотря на существующие противоречия, в основе своей сохраняет гармонию духовных и социальных отношений. Если же такое единство нарушено — историческая судьба народа может оказаться под угрозой.