Федор Раззаков - Дело, взорвавшее СССР

В те годы Узбекистан в ходе индустриализации становился крупным промышленным регионом страны и его экономика уже не носила только аграрный характер. Характерной особенностью периода индустриализации в Узбекистане было развитие народного хозяйства более быстрыми темпами, чем по Союзу в целом. Все это четко укладывалось в программу большевиков по быстрейшей ликвидации экономической отсталости национальных окраин. Конечно, Центр при этом ставил во главу угла свои проблемы, а не республиканские, имея в виду, что республики должны стать его сырьевыми придатками. Например, Узбекистану была уготована роль главного поставщика «белого золота» — хлопка, поскольку именно там имелись наиболее благоприятные условия для его культивирования.

Отметим, что точно такая же роль отводилась Узбекистану и до революции — культивирование хлопка там в промышленных масштабах было начато еще при российских царях. Другое дело, что тогда никакой текстильной промышленности, способной переработать хлопок, в республике не было, поэтому на переработку его везли в Россию. При большевиках этот процесс перенесли в саму республику. И уже с 20-х годов в Узбекистане начали строить мелкие и средние предприятия, перерабатывающие хлопок и другое сельскохозяйственное сырье.

Между тем, Сталин задумал осуществить кадровую «революцию сверху». В Узбекистане происходило то же, что и по всей стране, правда, со своей спецификой. Когда в конце 1930-х началась сталинская кадровая «революция сверху», «самаркандцам» пришлось уступить верховную власть «ферганцам», лидером которых был Усман Юсупов. С 1931 года он занимал пост председателя Среднеазиатского бюро ВЦСПС (профсоюзы), а в 1937-м стал 1-м секретарем ЦК КП(б) Узбекистана вместо репрессированного «ташкентца» А. Икрамова. Отметим, что репрессированными также оказались двое председателей Совнаркома республики: уже известный нам «бухарец» Файзулла Ходжаев (1925–1937) и сменивший его «ташкентец» Султан Сегизбаев (1937–1938). Это была не первая «чистка» партийных рядов в Узбекистане. Первая случилась в самом начале 30-х, когда компартия «похудела» почти на 40 тысяч человек (вместе с кандидатами), а к 1937 году отсеву подверглись еще около тысячи членов. С 1938 года начался новый активный рост рядов КП Узбекистана, и к началу войны в ней уже было более 72 тысяч членов. В основном это были молодые люди, многие из которых, минуя сразу несколько служебных ступенек, сумели быстро сделать карьеру в партийных рядах.

Среди этих людей суждено было оказаться и Шарафу Рашидову. Ему в ту пору было всего 20 лет, но у него уже появилась прекрасная возможность себя проявить. И он своего шанса не упустил. Буквально за считанные годы (1937–1941) прошел путь от ответственного секретаря до редактора газеты. В 1939 году вступил в ряды ВКП(б).

Отметим, что восхождение Рашидова вверх по карьерной лестнице было типичным для тех лет. Однако было бы неверным объяснять восхождение к вершинам власти исключительно историческими причинами. Был в этом и субъективный фактор, то есть — личные качества этих людей. Например, у Рашидова это были целеустремленность, трудолюбие, гибкий ум и, конечно же, честолюбие. Не будь всех этих качеств, Рашидов никогда бы не смог добиться того, чего он достиг в жизни: восхождения на самый верх советской системы.

На посту редактора газеты Рашидова застала Великая Отечественная война. Между тем последней значимой журналистской акцией, в которой он участвовал буквально накануне войны, стало вскрытие гробницы великого Амира Тимура. После смерти Тимур нашел вечный покой в усыпальнице Гур-Эмир в Самарканде. Причем с момента погребения вход туда большинству простых смертных был строго запрещен и к могилам могли приближаться только несколько избранных мулл. Поэтому в предвоенные годы у многих ученых возникли серьезные сомнения в том, что великий Тимур похоронен именно в Гур-Эмире. В годы советской власти несколько раз поднимался вопрос о том, чтобы вскрыть гробницу Тимура и убедиться в том, что она не пуста. Однако церковные власти были категорически против подобного святотатства. В качестве одного из аргументов они приводили слова, которые были начертаны на могильных плитах в Гур-Эмире: «До нас были великие и будут после нас. Если же кто-то вознесется над другими, потревожит прах предков, то пусть постигнет его страшная кара».

Ситуация изменилась летом 1941 года, когда Сталин убедил узбекское руководство в том, что вскрытие гробницы Тимура необходимо не только для научных целей, но и для пропагандистских. Мол, знаменитый скульптор Михаил Герасимов готов восстановить по скелетным останкам подлинный внешний облик Тимура и это даст возможность узбекам любоваться им не только на фресках, а, так сказать, в натуральном виде. Вскрытие гробницы Тимура было назначено на вторую половину июня 1941 года. Среди желающих попасть в знаменитую гробницу был и 23-летний Шараф Рашидов, который специально пришел к гробнице, чтобы написать статью о ее вскрытии. Шансов на то, чтобы его мечта сбылась, у Рашидова практически не было, однако случилось настоящее чудо. Ему удалось познакомиться с оператором Маликом Каюмовым, и тот согласился взять его в свои помощники во время спуска в усыпальницу Тимура.

Вскрывать гробницы начали не с гроба Тимура, а с гробов его родственников-тимуридов (всего в усыпальнице было девять могил). Очередь до Тимура дошла только 21 июня. Однако едва рабочие стали отодвигать могильную плиту в сторону, как в усыпальнице разом погасли все осветительные приборы. Был немедленно объявлен перерыв, и люди поспешили наверх. И там с Каюмовым произошла поистине мистическая история.

К нему подошел незнакомый человек и сообщил, что в ближайшей чайхане с ним хотят встретиться некие старики. Оператор отправился на встречу. И действительно застал в чайхане трех стариков в халатах и тюбетейках. В руках одного из них он заметил старинную книгу. Именно этот старик обратился к оператору со странным заявлением. А сказал он следующее: «Запрети своим людям дотрагиваться до Тимура. Иначе будет очень плохо». Однако, увидев по лицу оператора, что тот им не очень доверяет, старик раскрыл перед гостем книгу и попросил его прочитать верхнюю строчку. А там значилось: «Прах великого Тимура не тронь, иначе начнется война!» Только тут Каюмов понял, что это не розыгрыш, и немедленно поспешил к своим коллегам. По его же словам: «Коллеги подняли меня на смех, хотя и последовали в чайхану. Писатель-соцреалист Айни начал издеваться над стариками на фарси: «Сейчас погоню вас палками!» Мне стало стыдно за поведение моих старших товарищей. Но что я мог? Старики поджали губы, закрыли книгу и исчезли в ближайшей подворотне. Я бросился за ними, чтобы просить сняться на пленку вместе с их странным фолиантом, но стариков уже и след простыл. К этому моменту свет в подземелье был снова включен. Антрополог Герасимов отодвинул крышку последнего гроба. И, ликуя, извлек на свет божий кости ноги с огромной шишкой в коленной чашечке (согласно летописям, Тимур в одном из сражений был ранен в ногу и с тех пор хромал. — Ф.Р.). Эту кость передавали из рук в руки как величайшую драгоценность. Сенсация произошла. Мы все-таки нашли нашего великого Хромца!..»

Однако ликование исследователей длилось недолго — до следующего дня. Воскресным утром 22 июня 1941 года по радио сообщили, что на Советский Союз напала фашистская Германия. То есть предупреждение старцев полностью подтвердилось. Потрясенные этим открытием, исследователи немедленно позвонили руководителю Узбекистана Усману Юсупову и рассказали ему о встрече со старцами. На что Юсупов буквально закричал, что надо было сразу же сообщить ему об этой встрече, а теперь уже поздно. «Я снимаю с себя всякую ответственность!» — заявил глава республики и бросил трубку.

В тот же день экспедиция была свернута. Гробницу Тимура привели в надлежащий порядок, однако череп великого правителя было решено переправить в Москву с тем, чтобы Герасимов все-таки восстановил внешний облик древнего правителя для истории.

В годы войны в Узбекистане нашли убежище сотни тысяч людей. Так, только одних детей за годы войны туда было эвакуировано около 200 тысяч, причем большая их часть была взята жить в узбекские семьи. Например, семья кузнеца Шаахмеда Шамахмудова взяла к себе 14 детей разных национальностей.

К концу 1941 года почти половина всех промышленных предприятий Ташкента перешла на полный или частичный выпуск военной продукции. Шараф Рашидов застал лишь начало этого процесса, поскольку тем же летом 41 — го (в августе) был призван в Красную Армию. Он был отправлен в пехотное училище, расположенное в столице Киргизии городе Фрунзе. И уже с первых же дней курсантов стали активно готовить к боевым реалиям: каждый день они совершали марш-броски в горах, учились стрелять, окапываться и т. д. Учеба должна была длиться около четырех месяцев, но все произошло куда быстрее. Уже в конце октября, из-за тяжелой ситуации на фронте, три батальона курсантов и весь сержантский состав Фрунзенской «пехотки» погрузили в эшелоны и отправили в действующую армию.