В. Гартевельд - Песни каторги.
Помощь проекту
Песни каторги. читать книгу онлайн
Не все то, что я привез из Сибири, представляет собою чистое золото, — есть и песок. Я постарался устроить промывку и включил в свою коллекцию только то, что мне кажется интересным. В этнографическом отношении не все песни представляют интерес; есть и песни бытовые, так сказать, новейшей формации; но ведь настоящее для чело-века не менее интересно, чем прошлое.
Инструментов, которыми инородцы сопровождают свои песни, как-то: киотанг, данхай, кобыза, бишкура, кантеле и др., я в Сибири добыть не мог, да и в России для них не нашлось бы исполнителей; их приходится заменять роялем, арфой или другими струнными инструментами.
Немало песен пришлось мне гармонизировать, а некоторым придать сопровождение; хоры à capella я оставил в полной неприкосновенности, и на концертах мы передаем их точно так, как я их слышал там.
К словам песен и к мелодическим рисункам я относился педантично точно и, записывая, ничего не изменял. Многие песни были записаны в нескольких вариантах; здесь напечатанные — наиболее распространенные из них, хотя и не самые совершенные.
Думаю, что эти песни еще лишний раз доказывают, что человеческая душа живуча и даже в негостеприимных тайгах и тундрах Сибири, в ужасных казематах каторги куда-то рвется и находит себе отражение хотя бы в этих песнях. Мне думается, что для нас, людей сытых, довольных и свободных, небесполезно знать эти песни — песни несчастных и отверженных [1].
В.Н. Гартевельд
I.Песни каторжан
Ах ты доля, моя доля,
Доля-долюшка моя,
Ах зачем же, злая доля,
До Сибири довела?
Не за пьянство и буянство
И не за ночной разбой
Стороны родной лишился, —
За крестьянский мир честной!
Год в ту пору был голодный:
Стали подать собирать
И последнюю скотинку
За бесценок продавать.
Очутился я в Сибири,
В тесной шахте и сырой,
Здесь я встретился с друзьями.
Здравствуй, друг, и я с тобой!
Далеко село родное,
Но хотелось бы узнать,
Удалось ли односельцам
С шеи подати скачать?
Посреди палат каменных ты подай, подай весточку
В Москву каменну, белокаменну.
Ты воспой, воспой, жавороночек,
Про горькую да неволюшку!
Кабы весть мне подать
Да отцу рассказать
Про то, что со мною случилося
На чужой, на той сторонушке.
Я ведь не был вор, не был вор!
Да убивец не был никогда!
Но послали меня, добра молодца,
Попроведать каторги, распроклятой долюшки.
Позабыли меня, словно сгинул я…
Но ведь будет пора, и вернуся я
За беды и зло я вам отплачу,
Будет время! Я вернуся!
Кибель [2] мой, кибель мой
Поднимается, опускается.
Тянем-ка, тянем-ка,
Раз, два, хватай!
В шахте там, в шахте там
Копошатся и умаются.
Тянем-ка и т. д.
Руда там, руда там
Разбивается, разлетается.
Тянем-ка и т. д.
Кибель мой, кибель мой
Поднимается, опускается.
Тянем-ка и т. д.
Ах ты зимушка, ты зима студеная!
Все поля кругом как снегом занесло!
Пенье птичек уж давно как замерло.
Ах ты зимушка, ты зима студеная!
В камере как холодно, в камере моей как холодно!
За решеткой средь каменных палат
Плохо греет мой дырявенький бушлат.
В камере как холодно, в камере как холодно!
Лето дивное, расчудесное;
Оживает все.
Вокруг все расцветет
И к свободе все зовет.
№ 5. «С Иркутска ворочуся» (Александровская каторга)
С Иркутска ворочуся
Счастливым может быть,
Быть может наживуся —
Счастливо будем жить.
Тюремные ворота
Для нас отворены,
Все тяжкие работы
На нас возложены.
Еще один годочек
В тюрьме побуду я,
А там, мой мил-цветочек,
Явлюся я, любя.
С густыми волосами,
С ногами без браслет
Явлюся я меж вами
С иголочки одет.
Звезда, прости, пора мне спать,
Но жаль расстаться мне с тобою;
С тобою я привык мечтать, —
Ведь я живу одной мечтою.
А ты, прелестная звезда,
Порою ярко так сияешь,
И сердцу бедному тогда
О лучших днях напоминаешь.
Туда, где ярко светишь ты,
Стремятся все мои желанья,
Там сбудутся мои мечты; —
Звезда, прости и — до свиданья!..
Ой ты Боже милосердный,
Боже сильный и прещедрый,
Прославляем твою милость
Боже взглянь на нашу щирость.
Дай нам Боже, дай нам с неба,
Дай чего нам больше треба,
Дай нам мира и спокою…
Пид могучею рукою.
№ 8. «Встану я чем свет» (Нерчинские рудники)
Встану я, чем свет зарумянится,
Осеню крестом грудь широкую,
С киркой, с фонарем в шахту я спущусь
И пойду долбить руду-матушку!
Оживет тогда мать сыра земля,
Киркой глубоко взборожденная,
Стонет мать земля, точно ранена,
Под ударами стонет мать земля!
Силушка моя богатырская
Держится еще, но надолго ли?
Да и мать-земля притомилася,
С горки да крутой покатилася.
Ломит грудь мою, тяжко мне вздохнуть,
Ночью или днем все темно кругом.
Мнится мне порой, будто помер я,
Будто я давно уж похоронен!
№ 9. «Зачем я, мальчик, уродился» (Тобольская — тюремная)
Зачем я, мальчик, уродился,
Зачем тебя я полюбил?
Ведь мне назначено судьбою
Идти в Сибирские края! [4]
В Сибирь жестокую далеко
Судом я в ссылку осужден,
Где монумент за покоренье
В честь Ермака сооружен.
Придет цирюльник с вострой бритвой,
Обреет правый мой висок,
И буду вид иметь ужасный
От головы до самых ног.
Пройдет весна — настанет лето,
В садах цветочки расцветут,
А мне несчастному за это
Железом ноги закуют.
Но там, в Сибири, в час полночный
Свяжусь я вновь с чужим добром
И одинокий и несчастный
Пойду урманами [5] тайком.
Дойду до русской я границы,
Урядник спросит: «Чей такой?»
Я назову себя бродягой,
Не помня родины своей!
№ 10. «В шахте батюшку убило» (Нерчинские рудники) (Женская)
В шахте батюшку убило,
Друга порох разорвал,
И осталась я без мила,
Как былинка без воды.
Штегер три рубля дарил мне,
Я с презреньем не взяла,
Мово Ваничку я помню.
Осталась ему верна.
Как я долго ни грустила,
Все же Ваню позабыла,
Пришел Гриша молодой,
Полюбился мне душой.
С ним частенько я целуюсь,
Сладки речи говорю…
(Поется хором, с равномерными ударами кандалов.
