Сергей Переслегин - Мифы Чернобыля

Наш семинар все ставит и ставит вопросы. Молодежь отвечает. Им интересно, что ж так расчувствовались взрослые. Чувства им важнее мыслей. А логикой они играют. Теорию многих логик мы, помнящие, прилежно создаем на базе методологии, советской, медленно утекающей в философский пласт земли. «Ждет земля, теперь уже недолго, мы уходим, мы почти ушли» — напишет поэт Е.Лукин, он нынче за Гоголя и на хуторах нет-нет да и всплеснется «Алая аура протопарторга». Юмор продлевает жизнь. Улыбка прошлому — минус один инфаркт. Кому как повезет… И все легче писать и искать иные логики, — вдруг эти возьмут нас с собой за барьер, посадят в мешок, дадут новому всевышнему выкуп и перетащат, перемигиваясь, — родители все же, родная кровь…

По результатам первого такта игры юные провалили и тушение, и эвакуацию, но, по подсчетам Посредника, жертв оказалось меньше чем, в реальном Чернобыле. Они сделали другие ошибки, из другой онтологии. Чепуха какая-то. Они же все читали Медведева и знали досконально, что произошло и почему. Не хватило оргресурса. И знаний. Ваши действия? — роковой вопрос семинара. Здесь словами не отделаешься. Нужно принимать решение. Эти пятеро сменят нас на Перевале, если не взорвут его к черту, пытаясь потушить магниевую ракету в ведре с водой.

Может быть, возродить эпоху гувернерства? Гувернеры еще остались. Они помнят войну, Чернобыль и обладают той невероятной ясностью мышления, от которой берет оторопь. Школа учит заучивать факты, бессвязные и потому ненавистные ученикам. Трансляции идеологии не происходит. Бог изгнан и возвращается в лицемерных одеждах, а онтологии нет как нет. Остается летать с трамплина, чтобы с небес на секунду оторвать поддержку космоса и ощутить себя нужным не этому, так хотя бы тому миру. Все больше экстремальных видов спорта. Все меньше очарования в познании мира. Отдельные ощущения можно купить. А сущности и целостности вечно сначала предлагаются бесплатно, а потом от них страдаешь. Многие знания — многие печали — вещают нам молодые и смеются над нашими спорами. Они пишут стихи на песке и не волнуются, что прочли их только двое обнимающихся, да еще птицы на берегу. Ощущения важнее текстов. Мы вырастили гедонистическую элиту. Но если индустриальный колпак, который мы сваяли над их головами, рухнет, то это будет похуже Чернобыля. Вместе с элитой выросли обыватели, они же потребители, они же — немыслящее большинство. Эти имеются во всех возрастах. Это — крысы. У них коллективный разум, примитивный, один на всех, но зато распределенный. Они паразитируют на всем. На Чернобылях и разбившихся «шаттлах», на газе, нефти, олимпиаде, победах и поражениях. Они хотят все съесть, и чтоб все было так, как всегда. Мы спрятались от них на Перевале. Наши отцы отобьются или уйдут усталые в свой последний Путь… А вот дети?

Неужели мы так и оставим им два разных государства — Россию и Украину, и будут они искать в истории разных героев и вывешивать портреты — мол, наших больше? Или скажут, что Чернобыль не наш, а мол, украинский он, и мы не в ответе… И нечего тебе, Европа, нам на опасность пенять. Дипломатия, конечно, хоть куда. Да стратегия хромает…

Тут дети нас поддерживают. Им эта национальная политика, как кость в горле. Лишь бы не про катастрофу, лучше про «оранжевую революцию», это весело. «Майдан пел и плясал, а потом Ющенко взял, да и стал похож на Шрека. Это была молодежная и народная революция, — скажет юный украинец, — это был порыв изнутри». «Но за чужие деньги», — произнесет скептик. Московские озорные гуляки, поддерживая за бабосы то ту, то другую партию, часто не успевают переодеться и сменить флажки и атрибуты. Это никого не волнует. Раньше тоже платили за массовки. Только теперь «премьера каждый день». Семидесятилетние петербурженки идут подработать на выборы, уж тем более понятно, что внучок за 300 баксов попляшет на Майдане, поживет в палатке, потусуется, в общем. Распределенный разум распределяет роли, и опять становится не до того, чтобы жить своей жизнью, и снова тоталитаризм с именем «демократия» и человеческим лицом. И все согласны, и не парятся, и покупают аэрогриль «Семь холмов», и читают про монстров и братков. И фильм «Ночной дозор» оказывается откровением. Фильм хороший, про преемственность истории, про добро и зло. Про ответственность и про ее «наоборотки». А «Бессильные мира сего» почему-то никто не берется снимать. Там, вишь, коллизии покруче. Действия поменьше, и визуальный ряд не строит, и клип не идет.

Они еще построятся в полки… А если не построятся?

«Если бы вашего Чернобыля не было, его стоило бы выдумать!» — считает юный муж. У него жена украинка. Ну так и что же! При современном космополитизме все нации хороши, а что правительства дурные, так то повальная болезнь. «Свобода взметнулась неистово», — сказал бы Сережа Есенин. Она, свобода, частично подняла нас над обломками собственных догматов, но при этом немного разъела полезное для цивилизации основание. Теперь ни от чего не зарекайся! Не только что от тюрьмы и сумы! А также от смены фазы развития на раз, два, три… Помнится, английские крестьяне не слишком весело пережили так называемый сгон с земли и строительство на этой самой земле мануфактур и фабрик. Грядет, неслышно ступая, всеобщая революция сознания, сколько ни давили ее в 60-х годах прошлого века американским истеблишментом и советским бюрократизмом, немецкой скрупулезностью и японской лояльностью. Падает башня из слоновой кости — границы государств становятся фрактальными. Мы, не удержали своих детей и друзей на русской земле… они возвращаются посмотреть, как мы тут, и снова в Путь. Мобильность — едва ли не главная черта Будущего. Глобализация всячески приветствует унификацию населения всего мира до простых стандартов компетентности и лояльности. Даже маргиналов в Европе тщательно пересчитали и выдали им пособие, как ищущим работу. Даже если они ее и не ищут совсем. Пока не совсем ясно, где ж нынешний Вавилон, в котором грохнется первая башня, как первый спутник стартанул же давеча — в 1957 году.

Мы понимаем, что непомнящие согласились играть с нами потому, что мы раскланялись с их свободой. Мы их обманули. Мы вытащили козыри из рукавов. Они заметили и смолчали. Их держит интерес к атому, как к неведомому. Разрыв между чудом техники и техникой чуда произошел. Они не могут представить себе, что им придется этим всем управлять. Атом содержит в себе тайну. Плутоний не делится на два, на хорошо и плохо, на важно и неважно. Он делится на много, и не знаешь, как все это вовремя прекратить. Как с этим можно управиться, утилизировать? Что в нем таки происходит, в этом реакторе? Приручи зверя. Он тебя и съест… То, что страшно и странно, то и притягательно. Те, кто отсиживается в зоне потребления, уже не будут молодыми. Воля к познанию требует не меньше ресурсов, чем воля к власти или воля к захвату собственности. Чтобы отнять что-то или управлять чем-то, не нужно знать, что там в объекте собственности или управления происходит. А вот с волей к познанию — куда хуже.

Что сказало жерло взорванного реактора физикам и лирикам, сунувшимся туда, чтоб удостовериться, или по приказу от безмозглых управляющих? Может — не суйся!? Атомщик Ситников погиб! А может быть — не бойся!? Кто ж его, атом, знает?

Не стройте АЭС! Назад к природе! К Деве Анастасии! К Виссариону! К староверам! В никуда! Только не к освоению атома! Ну ее совсем, эту реакцию деления! Нельзя полностью подчинить себе, так и не создавайте! Тоже — умники! Или уже благословляйте реакторы на все свои деньги, а то Бог, известно, сторонник безопасности. Ох, только небезопасно вел себя при Понтии Пилате… Аж до смерти небезопасно. И люди вроде не стали добрее и лучше, так себе — катилась цивилизация и катилась. Докатилась до спутников и атомов и откатывается назад… Стало быть, некому спасать. Мы, конечно, как один, тут умрем в борьбе за индустриальный Перевал, но молодежь понимает, что тогда она останется крайней, и тянет свои окуляры и манипуляторы к реакциям деления. Наблюдение — первая стадия обучения.

Игроки и их сверстники разделились. Одни хотят воздуха и природы, и поэтому, конечно, грязь, тем паче радиоактивная, им ни к чему. Их оппоненты побеждают, так как мечтают о новых сетях и спутниках для этих сетей, а лучше сетей из спутников, чтобы, каждый последний бомж мог подключиться к Интернету и пообщаться с ее величеством тусней по интересам и высказать нечто эдакое в мировую паутину, а она уж заглотит, падла. Так что стройте, отцы! Любить вы не научились, отдыхать — тоже, менеджеры из вас — одни слезы, стройте, поклон вам. Стройте на века, а то мы не сильны в физике… Вот Казантип, это да! И в Чернобыле можно! Рак — это знак зодиака и только… Мы попятимся. Вы — стройте.