Виктор Суворов - Спецназ

Разрушение тактического ядерного оружия, делающего Советскую агрессию невозможной или бесполезной, могло быть выполнено только в том случае, когда все или, по крайней мере, большинство ядерных тактических установок противника были бы известны. Но это, само по себе, являлось значительной проблемой. Очень легко скрыть тактические ракеты, самолеты и ядерную артиллерию и, вместо развертывания настоящих ракет и пушек, враг может развернуть макеты, отвлекая, таким образом, внимание советской разведки и предохраняя настоящие тактические ядерные вооружения такой маскировкой.

Поэтому советское высшее командование было вынуждено разрабатывать средства определения, которые могли бы помочь подобраться к вражескому оружию как можно ближе, и в каждом отдельном случае дать точный ответ на вопрос, настоящее оно или нет. Но даже если значительное число ядерных батарей были бы обнаружены в нужное время, это не решило бы проблему. В то время, пока разведывательные донесения передаются в штабы, пока анализируется полученная информация и пока готовится соответствующая команда для проведения акции, эта батарея может сменить позицию в любое время. Поэтому эта служба должна быть создана так, чтобы она была в состоянии разведывать, обнаружить и немедленно разрушить найденное ядерное оружие в случае войны или немедленно перед ее началом.

Спецназ был и остается именно этим инструментом, позволяющим командующим офицерам на армейском уровне и выше немедленно установить, где находится наиболее опасное оружие противника, и уничтожить его на месте.

Возможно ли для спецназа установить местонахождение и разрушить каждую из обнаруженных ядерных установок противника? Конечно нет. Ну и как же решать эту проблему? Очень просто. Спецназ должен приложить все усилия для обнаружения и уничтожения ядерного оружия противника. Ядерные силы представляют собой как бы зубы государства, и их надо выбить при первом же ударе, по возможности, лучше перед началом сражения. А если оказывается невозможным выбить все зубы при первом ударе, то дальше бить надо не только по зубам, но и по мозгу и нервной системе государства.

Когда мы говорим о «мозге», мы имеем в виду наиболее важных государственных деятелей и политиков. В этом смысле лидеры оппозиционных партий так же, как и лидеры правящей партии, рассматриваются как достаточно важные кандидаты на уничтожение. Просто оппозиция является запасным мозгом государства, и было бы глупо уничтожить главную принимающую решения и действующую систему без вовлечения в акцию резервной системы. Говоря это, мы понимаем, например, гланых военных лидеров и политических вождей, глав Церкви и профсоюзов и вообще всех людей, которые могут в критический момент обратиться к нации, и которых нация хорошо знает.

Под «нервной системой» государства мы подразумеваем главные центры и линии правительственных и военных коммуникаций, коммерческие коммуникационные компании, включая главные радиостанции и телевизионные студии.

Конечно, зараз разрушить мозг, нервную систему и зубы было бы вряд ли возможным, но одновременный удар по всем трем наиболее важным органам может, по мнению советских лидеров, в значительной степени ослабить возможности нации к действию в случае войны, особенно в ее начальной, наиболее критической стадии. Часть ракет будет разрушена, а другие не смогут взлететь из-за того, что некому будет дать соответствующую команду, или из-за того, что команда не пришла в нужное время по разрушенным коммуникациям.

Имея у себя такую организацию, как спецназ, и проверив их возможности в многочисленных операциях, советское высшее командование пришло к заключению, что спецназ может с успехом быть использован не только против тактических, но и также против стратегических ядерных установок: баз подводных лодок, складов оружия, авиационных баз и ракетных пусковых шахт.

Они поняли также, что спецназ может быть использован против сердца и кровеносных сосудов государства, т.е. его источников и распределителей энергии – силовых станций, трансформаторных станций и линий электропередач, так же, как и против газо- и нефтепроводов, насосных станций, заводов по нефтепереработке. Выведение из строя даже нескольких важных электростанций противника может поставить последнего в катастрофическое положение. Не только не будет света: остановятся заводы, лифты прекратят работать, холодильные установки станут бесполезными, окажется, что больницы в большинстве своем не смогут функционировать, кровь, содержащаяся в холодильниках, начнет гнить, насосные станции и поезда остановятся, компьютеры не смогут работать.

Даже этот короткий список приводит к заключению, что советская военная разведка (ГРУ) и ее составная – спецназ – являются чем-то большим, чем «глаза и уши Советской Армии». Как специальное подразделение ГРУ, спецназ предназначен для действий во время войны и в ближайшие дни и часы перед тем, как она начнется. Но спецназ не бездействует и в мирное время. Мне иногда говорят: «если мы говорим о терроризме на таком уровне, мы должны говорить о КГБ». Неправильно. Имеется три достаточных резона, почему спецназ является частью ГРУ, а не КГБ. Во-первых, если ГРУ и спецназ были бы убраны из Советской Армии и переданы под начало КГБ, то это было бы равнозначно ослеплению сильного человека, которому завязали глаза и лишили его каких-то других важных органов и заставили драться, подсказывая ему, что ему надо делать для борьбы с другим человеком, стоящим перед ним, говоря ему, как ему двигаться. Советские лидеры не один раз пытались сделать это, и это всегда оканчивалось провалом. Информация, поступающая от секретной полиции, была всегда неточной, запоздалой и недостаточной, а действия слепого великана, соответственно, не были ни точными, ни эффективными.

Во-вторых, если действия ГРУ и спецназа руководились бы КГБ, то в случае катастрофы (неизбежной в такой ситуации) любой советский командир или начальник штаба мог бы сказать, что он не получил достаточных сведений о противнике, например о действующем аэродроме, а ракетная батарея по соседству не была уничтожена силами КГБ. Это будут прекрасно обоснованные жалобы, хотя, несмотря на то, что в некоторых случаях разрушить каждый аэродром, каждую ракетную батарею и каждый командный пункт невозможно, поскольку доставка информации во время сражения всегда неполноценна. Любой командир, который получает информацию о противнике, может задумываться над миллионом дополнительных вопросов, на которые нет ответа. Есть только один выход из такой ситуации, и он заключается в том, чтобы сделать каждого командира ответственным за сбор своей собственной информации о неприятеле и чтобы возложить на него всю ответственность за поражение от своего противника. Поэтому, если информация недостаточна, или некоторые цели не были уничтожены, только он сам и его начальник штаба отвечают за это. Они сами должны организовать сбор и обработку информации о враге так, чтобы иметь если не полные данные, то, по крайней мере, наиболее необходимую информацию в нужное время. Они обязаны организовать операцию своих подразделений так, чтобы разрушить наиболее важные преграды, установленные врагом на путях их продвижения. Это – единственный путь гарантировать победу. Советское политическое руководство, КГБ и военные лидеры имеют все, используют каждую возможность, чтобы подтвердить то, что нет другого пути.

В-третьих, советская секретная полиция, КГБ, выполняет различные функции, и у нее другие приоритеты. У нее свой собственный террористический аппарат, который включает организацию, очень похожую на спецназ, известную как осназ. КГБ использует осназ для выполнения различных задач, часто сходных во многих случаях с таковыми, выполняемые спецназом ГРУ. Но советские руководители считают, что лучше не иметь никаких монополий в области секретной войны. Соревнование, считают они, дает много лучшие результаты, чем нормирование.

Осназ не является предметом обсуждения в данной книге. Только офицер КГБ, напрямую связанный с осназом, мог бы описать, что это такое. Мои же познания очень ограничены.

Но, просто, поскольку, как книга о Сталине не может быть полной без некоторого описания Гитлера, так и осназ не может быть не упомянут здесь.

Термин «осназ» обычно встречается только в секретных документах. В рассекреченных документах этот термин пишется полностью как «особого назначения» или еще в укороченном до двух букв виде «ОН». В случаях, когда длинное название сокращено, эти буквы «ОН», ставят вместе с предшествующими буквами. Например, ДОН означает «дивизия осназ», ООН – «отряд осназ».

Эти два слова «особый» и «специальный» очень близки по смыслу, но достаточно разные слова. При переводе очень трудно подыскать точные эквиваленты для этих слов, поэтому легче использовать термины «осназ» и «спецназ» без перевода. Осназ, несомненно, появился в то же самое время, когда и коммунистическая диктатура. В самых ранних моментах существования Советского режима мы обнаруживаем описания отрядов особого назначения – специально созданных отрядов. Осназ означает военно-террористическую единицу, которая появилась как ударные группы Коммунистической Партии, и чей задачей была охрана этой партии. Позже осназ был передан под контроль секретной полиции, которая время от времени изменяла свое название так же легко, как змея меняет свою шкуру: ЧК – ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – МВД – КГБ. Однако змея всегда остается змеей.