Сергей Абрамов - Эти странные непонятные дети

Хозяин-барин рискнул перевернуть стереотип кинодефицита с ног на голову и — выиграл. Ип легко и надолго завоевал не только души детей, но и души их пап, мам, бабушек, дедушек, которым — уверен! — тоже весьма надоели стреляющие, летающие, ныряющие и прочие супергерои.

Итак, ставкой на сей раз была доброта. Ах, как не хочется думать, что великое чувство это было всего лишь ставкой в большой игре, называемой кинобизнесом! Но будем реалистами: покупается — значит, продается, Голливуд иных критериев не признает…

Полагаю, что успех фильма вызвал у издателей желание заработать на книге. Явление достаточно ординарное, по многим кассовым голливудским фильмам были сделаны тексты, имеющие смутные признаки литературы. Но в данном случае произошло неожиданное: сценарий Мелиссы Мэтиссон попал в уверенные и тоже добрые руки Уильяма Котцвинкла, и книга, как уже сказано, не повторив ленту, обрела самостоятельную жизнь.

Видно, и вправду доброта на Западе стала дефицитным товаром…

Вероятно, кто-то мог бы усмотреть и в фильме и в книге некое противопоставление мира детства миру взрослому. Что ж, так оно и есть. Но какому такому «взрослому»? Миру косности, миру рутинного мышления, миру тех, с позволения сказать, мудрецов, которые хотели бы затянуть герметичной пленкой как дом Эллиота! — все, что живет, любит, страдает, ошибается, радуется. Все, что, по мнению этих мудрецов, неправильно. Уж их бы куда больше устроил правильно красивый пришелец.

А тема нашего сборника — мир детства, мир простых, как сказано, истин и простых, как тоже сказано, радостей, которые — время такое! — рождаются отнюдь не простыми средствами. Оглянитесь по сторонам: в какие игры играют наши дети? Электронные видеомаги постепенно и неуклонно перемещаются из общественных залов с игральными автоматами в личные квартиры. На матовых экранчиках заяц убегает от волка, идут морские, воздушные и космические сражения, можно подсоединиться к большому телевизору, можно составить программы для игр посложнее…

Кстати, именно электронная игра «Скажи по буквам», принадлежавшая малышке Герти, стала основой межзвездного передатчика Ипа.

А домашняя ЭВМ Дэвида Лайтмена из «Недетских игр» нежданно-негаданно превратила обычную игру в страшную реальность. Но разве была в том вина самого Дэвида? Впрямую — да, о том и в повести говорится, но по сути — нет, не виноват он в том, что произошло. Просто мир детства опять вольно или невольно вторгся в мир взрослых, а там — иные игры, они куда опаснее детских, не заиграться бы!..

Так детские игры превращаются в недетские, и это тоже одна из причин, которая роднит два фильма и две повести.

Повесть Дэвида Бишофа, представленная в сборнике, написана на основе сценария фильма «Военные игры», поставленного режиссером Джоном Бэдхэмом. Режиссер этот не так давно пришел в кинематограф с телевидения и сразу же завоевал немалую славу элегантным и ярким мюзиклом в модном тогда стиле «диско» — «Лихорадка субботнего вечера». Между «Лихорадкой» и «Военными играми» — пять лет разницы («Игры» вышли на экран в 1983 году), их герои, несмотря на одинаково юный возраст, принадлежат к разным поколениям, но любопытно отметить характерное сходство: они изо всех сил стараются уйти от окружающей реальности, спрятаться от нее в придуманном мирке собственных увлечений, в крохотном мирке, возведенном ими в ранг целого мира. Тони Манеро из «Лихорадки» фанатично любит дискомузыку. Дэвид Лайтмен столь же фанатично подменяет настоящую жизнь электронными играми, смоделированными им на экране старенького телевизора; Дэвид, несомненно, талантлив, это авторами задано изначально, а посему его домашний компьютер творит истинные чудеса, которые, конечно же, куда привлекательнее, нежели обрыддые школьные будни. С помощью компьютера юному герою легко и просто чувствовать себя едва ли не властелином страны и в итоге — сделать нежданный и опасный шаг к обретению реальной власти, тоже нежданной и тоже опасной.

Тут мне хочется сделать маленькое отступление. Автор предисловия находится в весьма щекотливом положении. Зная содержание повестей, вошедших в сборник, естественно желая подробнее проанализировать их, он тем не менее крепко связан по рукам и ногам. Любой анализ требует опоры на сюжет, а пересказ сюжета здесь (особенно «Недетских игр») абсолютно недопустим. Сюжет «Недетских игр» строится по законам детективного жанра, читательский интерес подогревается от страницы к странице, от эпизода к эпизоду, и грешно заранее убивать этот интерес. Поэтому, не выдавая важных подробностей, ограничусь лишь пересказом главной идеи повести, идеи, которая, кстати, довольно скоро становится предельно ясной и зрителям и читателям. Авторы говорят о тревожной непрочности мира на нашей планете, когда малейший — никем не предусмотренный! — неосторожный шаг может вызвать цепную реакцию военных действий. Ученые-статистики сегодня довольно точно подсчитали, сколько килограммов, центнеров, тонн ядерных запасов накоплено на планете, сколько их приходится на душу каждого из четырех с лишним миллиардов людей Земли. За последние годы информационные агентства не раз сообщали поистине страшные факты о ложных ядерных тревогах, приводивших в боевую готовность военную машину Соединенных Штатов Америки. Американская пропаганда постоянно кричит о строжайшем контроле над «пусковой кнопкой», о том, что случайность здесь исключена начисто, но реальная действительность подтверждает иное.

Прогрессивные западные писатели и кинематографисты не раз обращались к пресловутой проблеме «пусковой кнопки», к проблеме первого ядерного удара.

Можно вспомнить романы Ф. Нибела, Ч. Бейли, фильмы С. Креймера и С. Кубрика, этот список можно множить и множить, но факт остается фактом: случайность вовсе не исключена. В фильме Бэдхэма и повести Бишофа случайность представлена в облике славного юноши, малость не от мира сего, добрейшего и незлобливого парнишки, который именно случайно дотянулся до этой кнопки. Но то, что произошло дальше, случайностью не назовешь. Да, действия армейских «ястребов» вполне закономерны и достаточно осмысленны, но не человеческий здравый смысл руководит ими. Злая ирония авторов заставляет их следовать безликой логике машинного мышления, превращает их людей! — в некий придаток к электронно-вычислительному комплексу, коему и доверено решать судьбу человечества.

В чем разница между невинными играми семнадцатилетнего парня и отнюдь не детскими играми облеченных властью решать дядей в армейских мундирах? И там и там — кнопочки программных устройств. И там и там — телевизионные экраны-дисплеи. И там и там — одинаковые знаки-символы на экранах… Да, цели и методы детских игр Дэвида и недетских «игр» взрослых сравнивать не просто трудно — бессмысленно!

Авторы и не сравнивают. Авторы просто-напросто наделяют молодость куда более здравым смыслом, и это тоже сближает два фильма и две повести…

В «Ипе» дети спасают милейшего инопланетянина от рук ученых мужей, намертво прикованных к своим сложнейшим приборам, просто не представляющих без этих приборов не только контакта с инопланетянином, но и собственного существования. В «Играх» Дэвид и его подружка спасают мир от рук мущей военных и воинствующих, тоже намертво прикованных к своим компьютерам, которые — таково мнение! — не могут ошибаться.

Позволю себе сообщить то, о чем читатели, думаю, догадаются сразу: все кончится благополучно. Справедливость и здравый смысл, который воплощают дети и в «Ипе», и в «Играх», восторжествует. В общем-то, сказка, конечно, по жанру, но, как во всякой сказке, есть здесь намек: а не слишком ли свысока смотрим мы на наших детей? А не посмотреть ли нам на них снизу вверх: им жить в двадцать первом веке. Если мы — в двадцатом! — дадим им такую возможность…

Мишель Гримо, автор повести «Город, лишенный солнца», в этой возможности не сомневается, но будущее, которое он показывает, которое — по его допущению — уготовано нашим детям, выглядит куда как мрачно. Свежий воздух — за деньги. Деревья и трава — избранным. Жизнь в городах — медленная, но верная смерть от удушья… И опять разумной силой в мире будущего выступают юные, которые впрямую, своей открытой борьбой призывают взрослых: опомнитесь! Остановитесь! Оглядитесь хорошенько… (Кстати, под псевдонимом Мишель Гримо с 1968 г. печатаются Марселла Перрион и Жан Луи Фресс, известные во Франции как авторы романов для молодежи.)

Одно короткое воспоминание. Теплым октябрьским днем в Токио довелось мне быть свидетелем антивоенной демонстрации. Мужчины, женщины несли красные транспаранты с белыми знаками иероглифов, те же — или похожие? — иероглифы читались на лентах, стягивающих волосы. Машины притормаживали, полицейские в крепких шлемах невозмутимо взирали на процессию. Вместе со взрослыми шли и дети, даже совсем малышня — нашего детсадовского возраста. В руке узкоглазого круголицего мальчишки лет семи я увицел бумажный плакатик с двумя столбиками иероглифов.