Екатерина Довлатова - Стенограмма программы Ночной полет

А. МАКСИМОВ: Я хочу вернуться к разговору о памяти Вашего отца. Мы говорили об издательстве. И мне интересна еще такая вещь: а вообще, голос семьи Довлатова слышен в том, как увековечивается его память? Например, насколько я знаю, когда на "Золотом Остапе" открыли памятник Довлатову в виде пивного ларька, Вы были категорически против.

Е. ДОВЛАТОВА: Не "категорически", но мне было неприятно. Потому что не хочется, чтобы ассоциировалось имя Довлатова непосредственно с пьянками.

А. МАКСИМОВ: Дочка и мама, наверное, поддерживают Вашу позицию?

Е. ДОВЛАТОВА: Я думаю, что да.

А. МАКСИМОВ: Мама и дочь против - никто не слышит, памятник открывают.

Е. ДОВЛАТОВА: А никто не спросил. Это было как-то объявлено и все тут. Многие люди прячутся за тем, что мы живем в Нью-Йорке - это далеко и с нами сложно связаться. Но и e-mail, и факс, - все это существует.

Звонок: Я очень люблю Вашего отца. Я уже старая женщина. У Вас глаза отцовские. Я надеюсь, что и душа. Передайте, пожалуйста, привет Вашей маме и бабушке.

Е. ДОВЛАТОВА: Спасибо. Бабушка умерла три года тому назад.

А. МАКСИМОВ: Возникает такая странная ситуация, что, с одной стороны, люди очень любят Довлатова, а с другой стороны, какие-то люди Вас все время обижают. Я говорю про памятник, про издание книг. У Вас нет ощущения, обиды?

Е. ДОВЛАТОВА: Ну, есть, конечно. Мне, во-первых, кажется, что если папа был бы жив, то каких-то погрешностей не было бы. Люди бы иначе относились к человеку при жизни. Они бы побоялись совершать какие-то поступки. Очень обидно, что так беззаконно печатаются вещи - пиратским образом. Я думаю, что люди преследуют корыстные цели. С этим ничего нельзя поделать.

А. МАКСИМОВ: Но у нас же есть союзы писателей, какие-то пен-клубы. Вас кто-то может защитить? И даже не Вас, а память Довлатова...

Е. ДОВЛАТОВА: Я думаю, что память Довлатова все равно остается светлой. То, что успокаивает в какой-то степени меня и маму, - папа всегда больше всего хотел, чтобы его печатали. Его печатают. Любят. Я думаю, что он был бы очень рад тому, что сейчас происходит. И это успокаивает.

А. МАКСИМОВ: И это несмотря на то, что печатают даже то, что он печатать не хотел бы?

Е. ДОВЛАТОВА: С этим, я думаю, он бы боролся.

Звонок: Чему самому главному Вас научил отец?

Е. ДОВЛАТОВА: Пытался научить дисциплине. Он считал, что дисциплина, это самое важное в жизни. Он очень гордился тем, что вставал в 6 утра, делал зарядку и садился работать.

А. МАКСИМОВ: Каждый день?

Е. ДОВЛАТОВА: Каждый день.

А. МАКСИМОВ: Это по поводу того, что Довлатов, якобы, много пил. Человек, который много пьет, не может вставать каждый день в 6 утра и садиться работать.

Е. ДОВЛАТОВА: Конечно же, он пил. Он об этом сам писал. Но когда люди начинают говорить об его вечном алкоголизме, часто забывают, что он все-таки много написал. А помимо написанного и прочитанного он еще работал на радио "Свобода", где он халтурил и составлял 2-3 передачи в неделю. Т.е. если бы он беспробудно пил, он бы не мог про сто успеть.

А. МАКСИМОВ: Каждый писатель по-разному относится к самому себе: есть писатели, которые очень хорошие, но считают себя очень плохими. Есть наоборот. А Довлатов понимал, какого он уровня?

Е. ДОВЛАТОВА: Он себя называл "рассказчиком", а не писателем. Я думаю, из-за того, что он очень ценил и благоговел перед этой профессией. Наверное, он считал, что он не был в той категории весомых писателей, которые были еще и философами. То есть у него довольно легкая литература. Считается, что у него отсутствуют какие-то там сюжеты, философия. Просто у него такие смешные рассказы.

А. МАКСИМОВ: А лично Вы понимали, какого он класса писатель?

Е. ДОВЛАТОВА: Наверное, нет. Мне нравилось то, что он писал. Я тогда полностью жила в американской среде и американской культуре. Мне нравилось, но я, наверное, не могла ни с чем сравнить.

А. МАКСИМОВ: То, что случилось с Довлатовым после смерти, когда он стал кумиром, для Вас это было удивительно?

Е. ДОВЛАТОВА: Да, до сих пор. Когда я вдруг вижу, что человек читает книгу Довлатова, меня как-то так приятно шокирует.

А. МАКСИМОВ: А когда снимают фильмы про Довлатова, Вас ставят в известность?

Е. ДОВЛАТОВА: Сняли два фильма давно уже, и оба без разрешения. Наверное, это была первая причина, почему я сюда прие6хала в 93-м году, чтобы попытаться разобраться со всеми этими пиратскими выходками.

А. МАКСИМОВ: А когда спектакли делаются?

Е. ДОВЛАТОВА: Некоторые спектакли сделали, не получив разрешения, потом мы это дали задним числом, потому что было видно, что люди искренне хотели и так любят его, что они сделали.

А. МАКСИМОВ: Люди, которые издают книжки, снимают фильмы, ставят спектакли, они делали вид, что вас просто нет?

Е. ДОВЛАТОВА: Некоторые делают вид, что нас нет. Некоторые спрашивают, получают разрешение и делают своевольно.

А. МАКСИМОВ: И защиты нет у Вас?

Е. ДОВЛАТОВА: У нас есть адвокат. Арнольд Татаринцев ведет наши дела, он нас представляет. Если кто-то пытается что-то сделать, связывается с нами, мы их направляем к нему.

А. МАКСИМОВ: А никто из друзей-писателей Довлатова не выступил со статьями, с выступлением по телевизору о том, что есть родственники?

Е. ДОВЛАТОВА: Было заявление, наши интересы долго представлял Андрей Арьев - редактор журнала "Звезда". И он был доверенным лицом, много лет вел наши дела. И он заявлял в газетах, что если кто-то хочет, можно через него связаться.

Звонок: Что Вы помните самое хорошее и самое плохое о своем отце?

Е. ДОВЛАТОВА: Наверное, воспоминаний много. Мой отец был против всякого рода коллекционирования. То есть значков, марок, бабочек... Но в детстве он пытался меня приучить коллекционировать марки. И сначала я очень возбудилось, потому что марки - это красиво. Но потом выяснилось, что он приучил меня этим делом заниматься только из-за того, чтобы я мыла руки. Потому что перед тем как надо было дотронуться до марки, нужно было помыть руки. Он был хитрый. И потом у меня пропал интерес к маркам.

А. МАКСИМОВ: Что самое главное Вы унаследовали от Вашего отца?

Е. ДОВЛАТОВА: Наверное, кавказский темперамент.