Авраам Шифрин - Избранные статьи

С помощью моей жены Элеоноры и кино-специалистов мы смонтировали из полученных материалов фильм, назвав его “Prisonland” - “Страна заключенных”. В фильме несколько бывших политзаключенных дают свои пояснения о местах, в которых они сидели. Лента страшна своей убедительностью, и в этом заслуга Юзефа Эрлиха. До сих пор это единственный подлинный фильм о советских заключенных. Однако когда мы проявили все пленки, оказалось, что одна лента (из Мордовии, из “Дубровлага”) была случайно снята через закрытый объектив. Я написал об этом Юзику, но просил не пытаться переснимать, так как материалов у меня достаточно. Тем не менее, Юзик вновь отправился снимать лагеря Мордовии и был там арестован - взят, что называется, с поличным, с кинокамерой.

А дальше случилось нечто неожиданное... В КГБ Одессы поняли, что с 1968 по 1975 год против них успешно работал еврей и сионист Юзеф Эрлих, и что его контакт со мной - реальный факт. Арестовать его, сообщить в Москву и судить означало признать, что одесский КГБ прозевал врага, действовавшего в течение семи лет!

И тогда они сделали “ход конем”: освободили Эрлиха, не разглашая факта его ареста, и предложили ему “признаться” в том, что он все эти годы работал на них и был связан со мной именно по их заданию...

От имени Эрлиха в Комитете госбезопасности написали четыре большие статьи, которые поместили в “Комсомольской правде” как доказательство успешной работы КГБ. Потом от его имени написали книгу “Битые ставки” объемом 300 страниц - о том, как КГБ обманул меня и подослал своего агента, которому я доверял... Книгу эту издавали три раза огромными тиражами. В ней я был изображен в качестве главы израильской разведки...

А Юзик остался на свободе. Слава Богу! Однако евреи Одессы, считая его предателем, отгородились от него стеной ненависти. Многие приезжавшие из Одессы с гордостью рассказывали, какую “веселую жизнь” они ему там устроили. Я скрипел зубами и молчал: все равно сделать ничего было нельзя, ведь выехать Юзику не давали... Я даже не мог рассказать открыто о его героизме: ведь это сработало бы против него. Оставалось одно: тайно передавать ему приветы и заверения в своей любви...

И вот он умер. Герой, о котором знали немногие. И даже похоронить его в Израиле нельзя...

Мир праху его! И да будет в Израиле память о герое вечной.

История неосионистского движения в советской России еще не написана, также как еще не написана вся история евреев в советской России, оказавшихся отрезанными от свободного мира и свободного еврейского народа в результате политики Кремля после коммунистической революции 1917 года в России. Не написана – и не пишется! и не только по причине, что еще нет исторической перспективы...  

Настоящая брошюра раскрывает только небольшую часть из общей картины возрождения сионистского движения евреев в советской России (из-за ограниченности во времени и других технических причин). Автор является образцом плода советской политики по еврейскому вопросу , проводившиеся долгие десятилетия: незнание-незнакомство с историческим прошлым и богатым духовным наследством еврейского народа, и незнание истории борьбы предыдущего поколения сионистов – материалы, запрещенные законом для изучения в этой “прогрессивной” стране – является показательным почти для всего поколения евреев, родившихся после революции 17 года. И потому тем более важен и ценен тот факт, что несмотря ни на что! только в силу инстинкта и здравого рассудка пришли евреи к естественному чувству и к простой мысли, что они имеют право жить на своей Родине и среди своего народа!  

Тем больнее та неприятная, но правдивая часть брошюры, рассказывающая о невзгодах возвращавшихся на Родину, о которой мечтали и за которую немало шли на каторгу – на Родине, оказавшейся неподготовленной к приему сынов..., о невзгодах, повлиявших на уменьшение числа репатриирующихся... Указание и изучение причин, приведших к такому положению, не входило в задачи брошюры и этому нужно будет уделить специальное внимание: как можно излечить болезнь, если не поставить диагноз предварительно?.. Констатировать. факт, что плохо – это мало! Нужно ответить, почему плохо, почему так случилось? Какие причины привели к этому?.. Сейчас можно только отметить, что основные причины – чисто идеологические. И не поможет нам прятаться от этого! Это они в прошлом позволили замолчать судьбу миллионов евреев, лишенных своих национальных и человеческих прав в коммунистическом царстве, и это, в свою очередь, привело к отчуждению большой части народа в Израиле от евреев в России и от олим, приезжавших оттуда. Это они привели к неподготовленности еврейского государства к приему репатриации – спасению евреев из сов. России.  

Брошюра ценна тем, что является первой попыткой открыто сказать и ознакомить читателя с фактами, досель неизвестными. Она прокладывает путь для других трудов такого рода по истории борьбы евреев в советской России за свое право на свободную национальную жизнь.

Эту работу я начинаю с чувством радости и горечи: радости оттого, что исполняется пророчество Исайи о возвращении нашего народа из изгнания в Израиль, восставший как Феникс из огня и пепла; горечи – потому что я вижу своими глазами, к чему ведут нас сегодня слепые поводыри...

Долго я думал – стоит ли, время ли писать об этом сейчас? Посоветовался с друзьями. И мы решили: необходимо писать открыто и писать сегодня, пока еще не совсем поздно.

Но нужно начать сначала, иначе многое будет непонятно.

Преодоление препятствий и сочетание обстоятельств, при которых созревало движение евреев за выезд из СССР в Израиль, выглядит как чудо. Но “за спиной” чуда стояла долгая, упорная и медленная работа, стояли годы риска, годы арестов и новых попыток борьбы. Постараюсь быть кратким, хотя стоило бы рассказать о многих интересных людях и деталях борьбы. Пусть не будут на меня в обиде те, кого не упомяну в этой краткой работе, но при мысли о ком теплом наполняется сердце.

Я родился уже после захвата власти в России коммунистами и потому воспитывался в советской школе, где материализмом из детей выбивали любое понятие о Б-ге, религии, национальной культуре (кроме русской!). Я вырос, ничего не зная об обычаях своего народа, о его культуре, о его героях. Мои родители, жившие в Москве, очевидно считали, что ассимиляция – лучший путь к нормальной жизни в новой России. Ничего еврейского в семье нашей я не помню, хотя отец и мама не были коммунистами и не внушали мне также ничего просоветского. Зато в школе я был встречен дружным хором голосов: “Жид! Жид! Жид!” Я не был подготовлен к этому, никто не снабдил меня материалом для возражения, я не понимал, почему и за что меня оскорбляют, но понимал, что оскорбляют. Оружия против этих оскорблений у меня не было: я не знал, что могу гордиться своей национальной историей и культурой, разнесенной из Израиля по всему миру. И поэтому я вскоре внутренне смирился с тем, что у моих оскорбителей “есть право” называть меня “вонючим и трусливым жидом”. А родители меня успокаивали: “Они перестанут, они глупые, не обращай внимания!”.

Я прошел Вторую Мировую войну. И видел антисемитизм везде: русский парень – солдат, раненный рядом со мной в бою, сказал мне, когда нас вместе везли в госпиталь: “Ты разве видел на фронте жидов?” – и очень удивился, узнав, что я еврей. Антисемитизм сопровождал меня всю жизнь, иногда в форме весьма распространенного “комплимента”: “хороший ты парень, совсем на еврея не похож!”

Вот в такой внутренней атмосфере я встретил 1948 год, год воссоздания Израиля. Поэтому стоит ли удивляться, что я и мои товарищи-евреи не понимали даже, почему государство названо “ИЗРАИЛЬ”, кто он такой, этот Израиль, почему не Палестина? Мы еще не были сионистами, но были париями в антисемитском обществе. Мы знали, что лишь отдельные евреи добиваются успеха и высокого положения ценой отказа от своего человеческого достоинства. И поэтому тогда впервые у нас появилось чувство гордости: есть где-то государство евреев, у нас – “свое” государство! Лишь из этого чувства интереса людей, живущих в состоянии постоянного внутреннего оскорбления, мы начали собирать все возможные сведения и детали об этом новом государстве – ведь даже карты его достать было нельзя! Мы ходили в библиотеки, листали энциклопедии, мы читали (в русском тексте) Библию, пользуясь ею как справочником по истории Израиля. Следует помнить, что 1948 год, когда СССР “признал” Израиль в ООН, был годом начала новой волны антисемитских репрессий и арестов, годом начала обострения государственного антисемитизма. Поэтому наши разговоры и обсуждения новостей об Израиле, конечно, велись в узкой компании друзей, доверявших друг другу. Я помню, как один из моих друзей – С. достал где-то ходившие по рукам в списках стихи М. Алигер, главу из ее запрещенной цензурой поэмы “Мы – евреи”. Стихи эти будили у еврея чувство национального самосознания, поэтому власти сажали в тюрьму за найденный экземпляр этой поэмы. Мы выучили эти стихи наизусть, печатали их тайком вновь и вновь, и передавали друзьям, оставляли “случайно” в домах знакомых евреев, посылали по почте менее знакомым евреям: нам почему-то очень хотелось, чтобы как можно большее число евреев выпрямили согнутые спины. Мы обсуждали возможность поехать в Израиль (как в Испанию! в свое время) и участвовать в боях за независимость страны. Мы шли к московской синагоге встречать Голду Меир – и это был праздник: свой посол приехал!