Газета Завтра Газета - Газета Завтра 10 (1214 2017)

Ещё одна популярная книга Оттепели — "Маленький принц" Антуана де Сент-Экзюпери. Её растащили на цитаты, которые впоследствии сделались тускловатыми штампами, но в этом нет вины автора — люди обожают создавать клише. Ими проще пользоваться. Общеизвестен портрет Маленького принца, нарисованный самим Экзюпери: "Вот самый лучший его портрет, какой мне после удалось нарисовать. Но на моём рисунке он, конечно, далеко не так хорош, как был на самом деле. Это не моя вина". Надя Рушева не побоялась спорить с мэтром и сотворила своего принца. Тема вселенского одиночества. Мальчик на ветру. Глаза-блюдца. Как водится — грустные. Так всегда у Рушевой. Радость вперемешку со слезами.

Детская история, выдуманная Марком Твеном, — про Тома Сойера и Гека Финна — одна из самых читаемых в Советском Союзе. Приключения американских шалопаев, так похожих своими вкусами на весёлых двоечников из параллельного класса — или из соседнего подъезда. Хулиганские выходки, страшные тайны, первая любовь к симпатичной Бэкки Тэтчер. А вот — европейская классика. Уильям Шекспир: "Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте". В 1960‑х — в эпоху культа юности — была невероятно популярна именно эта пьеса. Велись дискуссии — в каком возрасте можно (не стыдно!) влюбляться? Что есть любовь? И как на это реагируют родители влюблённых старшеклассников? На этом фоне тема средневековых подростков выглядела актуальной и свежей. Ромео и Джульетта сделались притчей во языцех — по экранам (не без скандала!) прокатился фильм "А если это любовь?" — о современных нравах. Шекспировские страсти в исполнении Нади Рушевой — это вовсе не страсти. Это скорбь невозможности.

Экспозиция содержит два коротких сюжета о Наде Рушевой — один из них предполагался как полноценная документальная лента, но рассказ обрывается титрами: фильм не закончен, потому что Рушева умерла от болезни. Беспристрастные энциклопедии выдают учёную фразу: "из-за разрыва врождённой аневризмы сосуда головного мозга и последующего кровоизлияния". Это произошло 6 марта 1969 года. Ей было 17 лет. За краткий миг своего бытия она сделала больше, чем иные люди за долгую и, возможно, даже насыщенную, интересную жизнь. Невольно задаёшься вопросом: а что, если бы?.. Если бы она пережила свою эпоху, влилась в минорно-гуманитарный мир 70-х, продолжила свою линию художницы… дожила бы до наших дней. Кем бы она стала? Превратилась бы в рядовую ремесленницу — как это часто бывает с "ранними" гениями? Страдала от невозможности повторить свои же высоты и — о, ужас — спилась бы? Или раскрылась ещё мощнее? Нам не дано узнать. Ей был дан миг — она его прожила, блеснув, как сказочная жар-птица.

Сухое море

Александр Проханов

9 марта 2017 0

Посвящаю Захару Прилепину

Мой стих упал на дно сухого моря.

Ушёл на фронт, забыв полить цветок.

Лицо жены, померкшее от горя.

Блокпост. Стрельба. Алеющий восток.

*   *   *

Всю ночь в Донецке грохотали пушки.

Горел бетон, дымилась арматура.

В развалинах лежал убитый ГРУшник.

Зловещая войны архитектура.

*   *   *

Комбат убит. Мы молча пили водку

В прифронтовом дешёвом кабаке.

А рядом миномёты драли глотку,

И мины разрывались вдалеке.

*   *   *

Пронзённый в грудь, лежал на дне воронки.

Я был один, заброшен на земле.

В заре летели чёрные вороны

И что-то хриплое они кричали мне.

*   *   *

В степи, на месте минного разрыва,

Где бинт лежал разорван и кровав,

Растёт травы серебряная грива.

В народе имя ей   — "разрыв-трава".

*   *   *

Кто ты, светловолосый украинец?

Кого любил? В каком посёлке жил?

Кому на праздник привозил гостинец?

Будь проклят час, когда тебя убил.

*   *   *

Он был сражён недрогнувшей рукой,

Всадившей пулю точно и жестоко.

И был подхвачен белою рекой,

В которой нет ни устья, ни истока.

*   *   *

В пшеничном поле   — два подбитых танка.

Я заглянул в распахнутые люки:

Танкистов обгорелые останки,

На пулемёте скрюченные руки.

*   *   *

Как воск, потёк железный ствол винтовки.

Платок жены по небу гонит ветер.

Мокры, как кровь, в газетах заголовки.

Я умер. Я проснулся на рассвете.

*   *   *

Он был носатый одессит,

Играл в одесском джазе.

Его брелок ещё висит

В подорванном КАМАЗе.

*   *   *

Девушка в холщовой вышиванке.

Поцелуи сладкие, как мёд.

На рассвете появились танки.

Я стянул с плеча гранатомёт.

*   *   *

Мы ночью охраняем мост,

Отец и мы, два сына.

Когда б ты знала, сколько звёзд   —

Зелёных, белых, синих.

*   *   *

Пусть ты издал последний крик,

Но жить не перестал.

Твой луч пройдёт в смертельный миг

Сквозь радужный кристалл.

*   *   *

Когда промчусь я по кругам,

И мой настанет срок,

Смерть поднесёт меня к губам

И сделает глоток.

*   *   *

Железных мух назойливое пенье.

Багровые зарницы вдалеке.

Я помню, как на праздник, на Успенье,

Ты подошла в сиреневом платке.

*   *   *

Они его втроем забили в угол.

Железный прут без устали хлестал.

В миру он добывал донецкий уголь.

Став ополченцем, умер за Христа.

*   *   *

Мой дед снискал георгиевскую славу.

А мой отец погиб под Сталинградом.

Я пережил шестнадцать войн кровавых.

Теперь лежу под украинским "градом".

*   *   *

Ваши алые знамёна,

Ваши рыжие чубы.

Огневые батальоны

И простреленные лбы.

*   *   *

Кто поднял бурю? Кто за ней грядёт?

Чей лик узрим? К какому исполину

Прильнут народы? Кто перегрызёт

Истории гнилую пуповину?

*   *   *

Я акушер. Я принимаю роды.

В моих руках грядущее родится.

Открылся зев, и истекают воды.

Своё дитё рождает дьяволица.

*   *   *

Весь этот опыт с кровью и слезами

Я никому на свете не отдам.

Я смерть встречал с открытыми глазами,

Закрыв глаза убитым городам.

Белый кот на воеводстве

Татьяна Воеводина

9 марта 2017 0

Прошло сообщение о том, что власти США рассматривают вопрос о выходе страны из совета Организации Объединённых Наций по правам человека. Состоится такой выход или нет, и если состоится, то когда — это всё американские вопросы, а мне бы хотелось поговорить о наших. Потому что для нас это очень поучительный опыт — сама по себе возможность вот так взять и откуда-то по собственному почину выйти. Выйти, потому что нет никакой причины там оставаться. На протяжении всей постсоветской истории мы только и делали, что рвались вступить куда-то, не разбирая дороги и уж тем более не рассуждая, какая нам в том корысть; рвались, точно купчина в дворянское собрание, — чтобы нам, сиволапым, припасть к высшим и необсуждаемым ценностям. Так оказались мы в ВТО, от которого нам одни убытки. Так продолжаем оставаться в олимпийском движении, где нас унижают, а мы оправдываемся, точно двоечник перед завучем, вместо того, чтобы взять да и уйти безо всяких объяснений.

И вот Америка, с которой мы за последние четверть века привыкли брать пример и взирать как на учителя, являет пример того, что можно, по крайней мере, думать о том, чтобы выйти из важных международных организаций на том основании, что это не соответствует государственным (или, как они выражаются, национальным) интересам.