Газета Дуэль - 2008_25 (573)

Одинокий торпедоносец (в фильме его изображает биплан Ан-2) садится на пустой аэродром, где нет ни одного другого самолета. Естественно, туда с гиканьем и свистом, лихими голливудскими ковбоями врываются бравые диверсанты, безжалостно «мочат» охрану и захватывают самолет с пилотом. Заставляют его взлететь, сбросив сначала торпеду на землю. Мотор ревет, они взлетают. Уцелевшие немцы сбегаются и съезжаются почему-то именно к брошенной торпеде. И тут — внимание! — один из наших героев, сев боком в открытой двери самолета, вскидывает к плечу снайперскую винтовку. Он — и это в условиях трясущегося самолета, обдуваемый потоком воздуха на скорости около двухсот километров в час! — ловит в оптический прицел взрыватель валяющейся далеко позади-внизу торпеды. Следует меткий выстрел, торпеда взрывается, аки небольшой ядерный заряд, убивая всех немцев, что любезно столпились вокруг нее.

Враги палят из зениток вслед улетающему торпедоносцу, но, конечно же, мажут. Хотя то, как плотно гитлеровцы прикрывали свои аэродромы, знает любой мало-мальски читавший про войну человек. А уж летчики-ветераны про убийственный огонь «эрликонов» до конца жизни вспоминали.

А тут — вот так взяли и улетели. Клиника…

Торпедоносец с нашими героями и лыбящимся чему-то немецким пилотом гордо реет от Крыма к берегам советской Абхазии. И это днем! В условиях господства в воздухе гитлеровской авиации. Видимо, взрыв торпеды окончательно отбил у гитлеровцев всякую способность думать. Они даже забыли снять трубку полевого телефона и вызвать пару истребителей. Обладая двойным превосходством в скорости, «мессеры» настигли бы беглый самолет над морем и сбили бы его.

Но чтобы знать такие «мелочи», нельзя быть постсоветским создателем «кина о войне».

ПЬЯНЫЕ РУССКИЕ СКОТЫ, «НЕ НАША КРАСОТА» И ЛИБЕРАЛИСТИЧЕСКАЯ ГНИЛЬ

Долетев до своих в Абхазии и плюхнувшись на мелководье в полосе прибоя (горючее кончилось), герои «военного мыла» продолжают переживать приключения. Их, конечно же, сразу же принимают за немецких агентов, пытающихся проникнуть в советский тыл таким демонстративно-цирковым способом. Доблестных «диверсантов» почему-то допрашивает капитан с масляно-подлым лицом и значками военного юриста на погонах (щит и два перекрещенных меча).

Стоп! Подозрительными лицами в таком случае занимались «особисты»-контрразведчики из ведомства «Смерш» («Смерть шпионам») Виктора Абакумова. Никакими военюристами они не числились, а носили знаки принадлежности к совершенно разным видам оружия — и артиллерийские, и танковые, и авиационные эмблемы. Какого черта тех, кто прилетел из оккупированного Крыма, допрашивает военюрист, а не «смершевец»? Причем, любой контрразведчик должен понимать: немцы — не клинические дебилы. Забрасывать в русский тыл разведгруппу они наверняка будут изящнее и скрытнее — чтобы не привлекать ненужного внимания к ее членам. Для этого есть самолеты и парашюты, мотоботы, подводные лодки, наконец (немцы на Черном море их имели, а также имели их и итальянцы). Кто же высаживает во вражьем тылу своих шпионов средь бела дня, на глазах у множества свидетелей, обрекая их на немедленный провал?

Но у создателей «россиянско-либерального» «кина про войну» образца 2000-х годов в убогих мозгах крепко засело представление: в Великую Отечественную воевали исключительно немногие герои (как правило, бывшие зеки), а все советское государство во главе со Сталиным только и делало, что им мешало воевать с врагом, норовя все время посадить их за решетку и всячески репрессировать. Как мы при этом войну ухитрились выиграть у Германии — одному Богу ведомо.

Вот и в «Диверсантах» капитан-юрист едва не объявляет храбрых героев немецкими шпионами, но тут вовремя поспевает ответ на запрос из родной части. Юрист моментально меняется в лице и начинает писать представления к награждениям всей вернувшейся из Крыма компании.

Тпру! Вы что, болваны-киношники, не знаете, что представление к награде пишет командование той части, к которой относятся отличившиеся бойцы?

Дальше — больше. То ли разведчики, то ли диверсанты получают небольшой отпуск, который можно провести здесь, у моря в Абхазии. Их определяют на постой в дом к молодой и красивой вдове-абхазке, у которой есть жених — советский военно-морской офицер Даур. И тут снова начинается «суровая правда». Русские — они кто в представлении нынешних бело-сине-красных «мастеров искусства»? Ну, конечно же, скоты неотесанные. Старший группы (а его играет замечательный актер Владислав Галкин) тотчас же нажирается до поросячьего визга вином, пристает к вдове, оскорбляет ее жениха и родственников, нарушает все обычаи абхазского народа. А чего, мол, еще ждать от русского солдата?

И все время веет запахом либерастического дерьма (еще раз прошу прощения за крепкие выражения). Взирая на прекрасный вид побережья Абхазии (кипарисы, горные кручи, синь теплого моря), герой Галкина произносит: «Красота, да не наша! А вот бы сейчас с удочкой на лесное озеро!».

Подтекст читается просто: и на хрена нам Абхазия? На черта кавказское побережье Черного моря? Всем — жить исключительно среди родных болот-осин-берез. В границах Московского княжества четырнадцатого века. И правильно, мол, СССР развалили. Ибо красота эта — якобы не наша.

Не знаю, как у изготовителей этого «сериального мыла», а лично для автора этих строк Причерноморье — родная земля. Для меня что скалы у крымской Балаклавы, что желтые ракушечные обрывы у Одессы, что кипарисы Сочи (территория нынешней РФ с прибрежными пейзажами абхазского типа) — и наша земля, и наша красота. А не только средняя полоса РФ. Ибо здесь тоже живут русские люди. И в нынешней Абхазии, что тянется к нам, 80 процентов жителей имеют паспорта РФ. Если следовать логике либерастическо-россиянских «киношников», то тогда и Приморский край с Владивостоком — это «не наша красота», а практически Китай. Тем паче, что в состав России тамошние земли вошли намного позже, чем Крым, Одесщина, черноморское побережье Краснодарского края или Абхазия — только лишь в 1857–1863 гг.

В общем, смотришь все это малобюджетное убожество — и плюешься едва ли не поминутно. Вот наших героев, встретив в части, разделяют по разным разведгруппам, чтобы забросить по-армейски — в ближайший немецкий тыл. Уже не в Крым или Польшу, слава Богу. Но почему-то одной группе придают пополнение — прослуживших максимум полгода киргизов. Верных долгу, но неопытных, причем некоторые и по-русски двух слов не вяжут. И их вот так сразу отправляют в рейд…

Тьфу! Какой придурок отправил бы в разведбат совершенно неопытных бойцов?

Более того — две группы, не зная друг о друге, идут на задание практически в один и тот же район, отделенные расстоянием, на котором слышен человеческий крик! Ну, шлимазлы россиянские, да ведь в таком случае группы рискуют случайно нарваться друг на друга и погибнуть в перестрелке между собой. Ни один командир разведывательного подразделения на такое не пошел бы.

Разведчики ходят за линию фронта. Но этой линии в данном случае… нет. И переход в тыл врага рисуется куцым умишкам нынешних киношников чем-то вроде туристического похода. Ни тебе ночных переползаний и прятания от зыбкого света немецких осветительных ракет, ни проделывания проходов в рядах колючей проволоки, ни просачиваний между гитлеровскими постами. Так вот, взяли — и пошли в тыл врага. С неопытными киргизами.

В тылу обнаружился образцовый колхоз, устроенный немцами. Тут — совет без жидов и коммунистов, бодрые рапорты о зерне, сданном в закрома Великого Рейха, в кабинетах — портреты Гитлера вместо портретов Сталина. Чтобы проникнуть в такой колхоз и записаться в его «народную дружину», два героя сериала, оставив несчастных киргизов в болотистом лесу, срывают друг у друга погоны и идут в колхоз, прикинувшись дезертирами из Красной Армии. Зачем они это делают, нарушая приказ командования (собирать информацию о немецких частях), — непонятно. В колхозе их привечают и записывают в местное ополчение. А ночью они пытаются перестрелять охрану и взять в плен местного председателя (старосту). Но их ловят и вяжут. Услышав стрельбу, на помощь из леса спешат забытые киргизы — и тоже нарываются на засаду местных колхозников. Смерти избегает один киргиз, тот что раненым идет через болото, увязает в трясине, вопит о помощи — и его чудесным образом слышит вторая разведгруппа во главе с Галкиным.

Тут — картина маслом. Эта группа сидит в пустом блиндаже и безлюдных окопах (видимо, по представлениях постсоветских болванов, так выглядит действующая линия фронта). Услышав крик, Галкин и его подчиненные спасают киргиза, узнают от него о пропаже двух других героев сериала в колхозе предателей и, конечно, устраивают налет на это гнездо. Разносят его в прах, выручают товарищей и берут в плен местное начальство. Оно молит его не сдавать их пристрелить тут же, но Галкин сурово отрезает: «Этих — в Особый отдел!».