Газета День Литературы - Газета День Литературы # 67 (2002 3)

Утром встал довольно поздно, поезд наш на два с лишним часа опаздывает, и здесь мы принялись разговаривать со вчерашним нашим ночным пассажиром. Очень я пожалел, что не спросил сразу, как его звать. По русской привычке ничего не таить он сразу мне все о себе выложил. Он закончил Петрозаводский университет, по образованию биолог, зверовод. Тут я вспомнил бесконечные закрытые зверосовхозы в Иркутской области, он сказал, что и в Карелии из десяти зверосовхозов работает, по существу, один, два умирают, а остальные уже вымерли. Я подумал: а ведь нам надо поддерживать соответствующую промышленность Америки и Канады! Сейчас наш спутник работает зампредседателя в рыболовецком колхозе. Те же песни о всеобщем запустении, о квотах, которые хороши для спекулянтов, для иностранных производителей, которые их скупили через подставных лиц, но которые разорительны для колхозов и мелкого предпринимателя, для деревень, которые вымирают по берегам Белого моря. Квоты они продали. Вроде бы дырки в бюджете заткнули, а что будет дальше — не знают. Хорошие песни про Германа Грефа. О Русская земля, ты уже за холмом. Наши большие начальники, решая проблемы, смотрят поверх голов, не хотят видеть реакцию на их правильные действия внизу.

Девочка-студентка, которая едет на побывку к родителям, сутки с лишним ни разу не открыла никакой книжки, не посмотрела в газету.

Встретил Саша. Вот сижу, пишу дневник, а Саша ушел на работу.

Окончание следует

"НЕВА", 2001, № 12; 2002, № 1.

Самой заметной чертой последних номеров питерской "Невы" является, пожалуй, попытка соединения на ее страницах писателей, принадлежащих как к разным творческим союзам, так и к разным художественным и, что особенно важно, идеологическим направлениям. Собственно говоря, Борис Никольский делает в своем журнале то же самое, что Владимир Бондаренко на страницах "Дня литературы", а Юрий Поляков на страницах "Литературной газеты", то есть показывает литературный процесс во всем его конфликтующем внутри себя единстве или, как написали бы в эпоху соцреализма, в "единстве и борьбе противоположностей". И как бы это порой ни шокировало разошедшихся по разным идеологическим баррикадам критиков и читателей, а другого пути для возвращения литературе ее прежнего авторитета просто не существует. Да и личное переругивание писателей через пропасти разделяющих творческие союзы рвов выглядит отнюдь не так привлекательно, как конкуренция самих художественных текстов или столкновения соперничающих между собой мировоззренческих концепций, помещенных на соседних страницах. Так, например (не знаю, осознанно или нет), в красноречивом противостоянии сошлись в двенадцатом номере "Невы" за прошлый год рассказ Олега Шестинского "Мой друг, мой свет" и статья Юрия Колкера "В поисках утраченной легкости". Не помышляя, казалось бы, ни о какой дискуссии, каждый из авторов ведет разговор на свою собственную тему — Олег Шестинский рассказывает о смерти своего друга Володи, а Юрий Колкер размышляет о поэтическом творчестве прозаика Александра Житинского; но вот поди ж ты — из соседства двух этих публикаций образуется прямо-таки классический пример мировоззренческого противоборства: прощаясь с умирающим возлюбленным, героиня рассказа Шестинского Лера верит в то, что после ее смерти она с ним ТАМ опять ВСТРЕТИТСЯ, а вот лирический герой стихотворения Житинского проповедует кардинально противоположные вещи, словно бы в споре, восклицая: "Пусть случится, что случится! / Нет, не так. Пускай легко / Нам придется РАЗЛУЧИТЬСЯ — / ТАМ... когда-то... далеко..."

Еще более острое противостояние обнаруживает себя между стихами Надежды Поляковой и статьей Михаила Богословского "Так ли уж безгрешна Русская Православная Церковь?", уже самим своим названием говорящей о предвзято обличительном настроении автора в отношении РПЦ. И действительно, упомянув для затравки, что "вслед за Католической Церковью некоторые протестантские организации сделали публичные заявления о том, что раскаиваются за те беды, которые ХРИСТИАНЕ ПРИЧИНИЛИ ЕВРЕЯМ И ИУДАИЗМУ", и что папа римский "пользуется любой возможностью для демонстрации понимания Католической Церковью тех бедствий, которые ХРИСТИАНСТВО ПРИНЕСЛО ЧЕЛОВЕЧЕСТВУ", автор статьи требует, чтобы и Русская Православная Церковь тоже встала на путь такого публичного покаяния. В каких грехах? А вот и списочек, извольте ознакомиться! Во-первых, в том, что христианство на Руси насаждалось силой, о чем свидетельствует строчка в летописи, упоминающая, что "Добрыня крестил мечом, а Путята огнем". И вообще, говорит далее автор: "РПЦ не останавливалась перед уничтожением целых народов... священники перемучили многих людей — мужчин, старцев, малых детей: переморили, в воду пометали, сжигали в избах, выжигали глаза, сажали на кол и умерщвляли..." И так, утверждает он, было во все времена: "Черной страницей истории РПЦ является учреждение патриаршества на Руси"; "Руководство РПЦ не всегда стояло на стороне народа и государства..."; "Большая часть священнослужителей в собственных интересах сотрудничала с захватчиками"; "Тяжкий грех РПЦ состоял в выступлении против науки и просвещения"; "Грешила РПЦ и с канонизацией святых"; "Покаяться руководство РПЦ может и в отношении к евреям" — и т.д., и т.п., в таком же антиправославном, антихристианском ключе.

Однако впечатление от прочитанного было бы куда более тягостным, если бы материалы такого рода представляли в журнале ЕДИНСТВЕННУЮ точку зрения и не были уравновешены противоположной позицией, благодаря чему концепция М.Богословского превращается только в одну из граней неафишируемой дискуссии. Будучи открытой для высказывания ВСЕХ точек зрения, редакция "Невы" предоставляет возможность высказаться практически каждому питерскому писателю независимо от его принадлежности к тому или иному СП, а уж дело читателя выбрать, что ему ближе — карло-дель-понтствующая позиция М.Богословского или, скажем, та, что высказывает в стихотворении "Россия" Надежда Полякова: "Тебя, как девку, продавали, / Срывая ветхое тряпье. / И непотребными словами / ЧЕРНИЛИ ПРОШЛОЕ ТВОЁ. // И ширили поток злословья, / Не зная страха и стыда. / И боль твоя моею болью / В душе осталась навсегда. // Не пустословя, не лукавя, / Тебя, тебя, моя страна, / Как мать люблю — не только в славе, / Но и тогда, когда больна... // И пусть мое освищет слово / Свистун какой-нибудь шальной, / Я верю: обернешься снова / Неопалимой купиной".

Надо признать, что избранный Борисом Никольским путь наверняка принесет ему кучу шишек и вызовет нарекания как со стороны патриотических, так и со стороны либеральных кругов интеллигенции, однако вести журнал по пути печатания одних только "своих" авторов, это значит, дать ему задохнуться в герметически закупоренном пространстве однородной по взглядам тусовки. Какие бы идейные убеждения она ни исповедовала...

"ЭФИТЕРРА", 2002, № 1.

Узкий, как ресторанное меню, и иллюстрированный, как туристический путеводитель, журнал "Эфитерра" (учредитель и издатель "РонЭрго", главный редактор Валерий Босс) намекает своим видом и качеством полиграфии на то, каким, наверное, должен быть литературный (или, как сказано в колонке редактора, "литературно-политический") журнал в начале третьего тысячелетия. И надо согласиться с тем, что издание получилось вполне симпатичным и оригинальным, хотя это, по-моему, и первый опыт соединения настоящей литературы с глянцево-коммерческим изданием.

Открывается новый журнал сразу двумя материалами Валерия Босса, первым из которых поставлено рассчитанное на вызывание чисто эстетических ощущений прозо-поэтическое эссе "Стихи в оправе", и вторым — криминально-психологическая повесть "Цистерна терпения". Тут можно было бы кольнуть главреда тем, что "своя, мол, рука — владыка", но обе вещи написаны на вполне достойном литературном уровне и, надо полагать, будут вполне благосклонно восприняты читателем.

Далее следует сказка для взрослых под названием "Эфилония, ох, Эфилония", рассказанная от лица некоего школьника Мишки Перышкина, имя которого и значится как имя автора сказки, хотя и в самом ее стиле, и в рифмующемся с вынесенным в название журнала словечком "ЭФИтерра" имени страны ЭФИлония, куда по сюжету ссылают учинившего перестройку юного гипнотизера, просвечивает догадка о том, что и это произведение тоже принадлежит перу неутомимого главного редактора Валерия Босса. Что ж, на то он и босс, чтобы всё делать так, как ему хочется, тем более что сказка тоже написана неплохо. Жаль только, что и она, и повесть печатаются в категории "продолжение следует", чего в наше время делать нельзя. По крайней мере, лично я терпеть не могу изданий, в которых вижу одни только начала или продолжения каких-то произведений.