Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6434 ( № 41 2013)

Гений Пушкина прежде всего и состоял в глубоком владении русским языком во всех его ипостасях: не смесью французского с нижегородским, но и не речью прислуги. Из сказок няни, из разговоров крестьян, из умных книг, из вольных бесед лицеистов, из общения с самыми образованными людьми своего времени вырастал Поэт, который впервые заставит «изъясняться по-русски» не только историю, этнографию, женскую любовь, но и русскую поэзию как таковую. Вот ведь Такменёв с Виторганом наверняка ни одного славянского обряда или свадебного ритуала не знают, а там без этих слов никак не обойтись, когда идёт выразительная речь о плодородии. Так объясните, зачем вырывать записи, сделанные для себя или коллег, юношеские дерзости, дружеские шутки и послания из общего контекста, из биографической каймы, многое объясняющей?

Да, Пушкин пишет приятелям:

Мы пили – и Венера с нами

Сидела, прея, за столом.

Когда ж вновь сядем вчетвером

С бл[?].ми, вином и чубуками?

(«27 мая 1819»)

Но ведь это в личном письме из ссылки! А на экране «Центрального телевидения» начали подобные стихи на весь экран показывать со страницы. За это надо канал лицензии лишать!

Теги: Пушкин , Собчак , Виторган

Уважаемые телеведы! В статье "Необыкновенный фашизм" (№ 18-19, 2013) вы точно подметили, что на сегодняшний день немцы не то что не испытывают «раскаяния и осознания вины» за злодеяния своих отцов и дедов в СССР во время войны, но и старательно перекладывают вину с больной головы на здоровую. Они настойчиво заставляют себя уважать и себе сострадать, выступая в роли чуть ли не случайных участников Второй мировой войны. Нонсенс, но это так.

Актуальным примером животрепещущего сострадания самим себе можно считать вручение в Кёльне 2 октября немецкой телевизионной премии Der Deutsche Fernsehpreis сериалу «Наши матери и наши отцы». Не иначе как от переизбытка эмоций ввиду тягостной судьбины граждан Третьего рейха немецкий общественный радиоканал Deutschlandfunk окрестил эту поделку наших дней... эпосом. Триумфу «эпоса» предшествовали высокий рейтинг показа в Германии и Польше, восхищённые отклики детей и внуков тех самых «матерей и отцов», а также комментарии историков, публицистов и даже политиков стран, на территории которых разворачивается действие сериала.

Одним из источников вдохновения для создания сериала стал дневник отца продюсера Нико Хофманна военных времён. Сегодня в Германии очень модно выуживать из подвалов коробки-чемоданчики с военно-полевой почтой род­ственников – участников военных действий на оккупированной Третьим рейхом территории Европы. Историки-любители обращаются к историкам-профессионалам за помощью в интерпретации и датировании событий, упомянутых в личных записях обыкновенных немцев. Создатели фильма тоже охотно указывают на то, что привлекали экспертов с целью правдиво и объективно преподнести сегодняшнему зрителю неоднозначные факты того времени. Историческая экспертиза проводилась сотрудниками Мюнхенского института современной истории (Institut fur Zeitgeschichte).

К общепризнанным корифеям истории обращались немецкие СМИ и после показа сериала. Правда, теперь чтобы выяснять, почему так сильно возмутилась общественность Польши и России на вроде как проверенную, непредвзятую и разностороннюю картину военного лихолетья. Переполох по поводу сериала привёл не только к официальной критике польского посла в Германии Ежи Марганского в адрес телеканала ZDF, но и к возмущённому сатирическому портрету канцлера Ангелы Меркель в одежде узника концлагеря на обложке польского журнала Uważam Rze.

Масло в огонь подлили и некоторые немецкие историки, высказав острую критику по поводу очередного использования медийных лекал типа «немцы тоже жертвы», «никто не хотел убивать» и «ах, как же мы страдали». Несмотря на это, большинство немецких СМИ позицию «тоже жертвы» сдавать не собиралось.

В результате интенсивного диалога немецкая и польская стороны пришли к выводу, что было бы здорово создать совместный фильм про Армию крайову к 70-летию Варшавского восстания в 2014 году. Об имидже вермахта в новом фильме можно не беспокоиться, а как будут выглядеть воины Красной армии? Злодеями, расстрелявшими поляков в Катыни и не поддержавшими их восстание в Варшаве? Столь открытого диалога как с польской стороной, с российской не наблюдалось, интерес к реакции России не вышел за пределы констатации факта. Мол, телеведущий и парламентарий Алексей Пушков, консервативный журналист Максим Шевченко, да сотрудник коммунистической газеты (!) Александр Проханов возмущены перекраиванием истории, но не предлагают конструктивных решений. А на нет, как говорится, и суда нет.

Итак, консенсус найден, козёл отпущения тоже, а чувство самосострадания подтвердило своё право на существование – ведь недаром этот «эпос» привёл немцев к примирению с поляками!

С огромной благодарностью за ваши статьи и публицистическое противостояние переформатированию истоков и итогов Второй мировой войны,

Алла ЭРЛИХ,   Эссен, ФРГ – Матокса, Ленинградская область

Каждая вторая хозяйка, участвующая в программе "Время обедать" на Первом, употребляет жгущий уши людей глагол «ложить». Профессиональные повара, как правило, грамотнее, к тому же многие из них - иностранцы. Им простительны языковые ляпы. Удивительно то, что ни Наташа Королёва, ни её мама, ни даже всегда ироничный Александр Олешко не поправляют гостей студии и корявая словоформа продолжает своё триумфальное шествие в нашем эфире.

Когда-то в кино «Доживём до понедельника» герой Вячеслава Тихонова отчитал за этот стилистический перл учительницу начальных классов. Но создатели фильма обставили дело так, что Илья Семёнович оказался не прав и был вынужден извиняться. Получается, что корёжить русскую речь можно, а поправлять безграмотных людей неприлично. Странная логика.

Вот и в спортивных передачах то же самое. Недавно известный своими знаковыми оговорками футбольный комментатор Геннадий Орлов в одном матче выдал «Спартак» за ЦСКА (хотя нет оппонентов решительнее), а в другом назвал венскую «Аустрию» сборной Австрии. И если в первом случае москвич Георгий Черданцев по­правил коллегу, то во втором питерский напарник Орлова стыдливо смолчал. Такую, как видно, власть захватил последний в телефутбольных кругах. Однако такого рода словесные промашки не идут на пользу имиджу ни «Зенита», ни его именитого спонсора.

Сегодня наш разговор - с совершенно особенным человеком. Борису Соломоновичу Шнайдерману девяносто шесть лет, и его называют отцом литературного перевода с русского языка в Бразилии. Все современные русисты Бразилии – так или иначе ученики Шнайдермана. В 2007 году он был награждён медалью Пушкина, важнейшей российской наградой за заслуги в области культуры и просвещения. По стечению обстоятельств книги Бориса Шнайдермана не переводились на русский язык, и в России он известен мало. Мы постараемся хотя бы отчасти восполнить этот пробел.

– Борис Соломонович, вас увезли из России в восьмилетнем возрасте. Что вы помните из своей жизни в Одессе?

– Я хорошо помню своё детство. Я помню себя с тех пор, когда мне было три года. Помню голод в Одессе. Это оставило очень сильное впечатление. Были очень тяжёлые времена. Я до сих пор не забыл те переживания!

Ещё помню съёмки фильма "Броненосец Потёмкин" в 1924 или 1925 году... Конечно, я не знал, что это такое происходит. Я видел толпу странно одетых мужчин и женщин, помню общую суматоху, и это происходило примерно три дня. Видел, как снималась знаменитая сцена, когда толпа пришла на лестницу, – мужчины и женщины, очень хорошо одетые, для меня это было странно, непривычно. Да ещё одежда начала века... Помню сцену, когда бросали шляпы в воздух, приветствуя моряков. Не знаю, видел ли я Эйзенштейна, но вот эту сцену запомнил хорошо. И было очень странно, потому что вскоре после этого мы уехали в Бразилию, и там я увидел этот эпизод в кино!

– Учились ли вы переводу? Как началось это занятие?

– Дело в том, что я по профессии инженер-агроном. Я не хотел идти на этот курс, но родители настаивали, им было довольно тяжело, приходилось бороться с нищетой, и они меня фактически заставили пройти этот курс. А всё потому, что в одиннадцать-двенадцать лет я заявил, что хочу быть агрономом! Потом-то я уже хотел заниматься литературой[?]

Я приехал в Бразилию ребёнком, но дома у нас всегда говорили по-русски, и я сохранил язык, я этого очень хотел. Конечно, у нас дома говорили с одесским акцентом. И я сохранил одесский акцент. Мои родители выписывали русские книги. Лет в тринадцать-четырнадцать я очень заинтересовался литературой, и это мне впоследствии очень помогло.