Марк Бойков - Кто же спасет Россию?

Трагедия, однако, не только в Сталине, но и в том, что последующие генсеки не дали разобраться в ней, обращая ее выгоды, даже Н. Хрущев, себе на пользу. Далее, с ХХII съезда КПСС, 1961 год, – неудачное, теоретически не подготовленное строительство коммунизма, т. е. движение к высшей фазе бесклассового общества, но опять-таки с сохранением классов и с той же системой власти. Следом – застой, с утратой всех смыслов и идеалов, но расцветом бюрократии. Наконец – горбачевщина, в рамках плюрализма которой критики Сталина, подменив теоретический подход нравственными оценками, совсем запутали дело: отождествили сталинизм с коммунизмом, чтобы опошлить весь исторический период СССР и вычеркнуть его из истории.

Разнузданная критика Сталина, без понимания, в чем он действительно виноват, привела к полной дезориентации трудящихся. А навязанный приоритет частного интереса заразил многих вирусом стяжательского зуда. Думать об общем и высоком стало постыдно.

Но довольно путать всех и дурачить. Сталин не является посылкой или условием коммунизма. И нельзя без конца спекулировать на его имени.

Марксизм, открывший смысл истории, ничуть не поколеблен оттого, что кто-то извратил его в личных целях, маскируясь маской общественного интереса. С распадом родового строя власть только этим и занимается. Публично служа, преследует своё. Порой изуверскими методами. И здесь не нужно гениальности Григория Перельмана, щелкающего орешки Пуанкаре, – достаточно читать всем открытые источники и быть честными к истине. Теоремы диалектики трудны лишь потому, что они затрагивают интересы всех. Либералы оседлали Сталина, как ведьмы, чтобы на критике его устремиться к собственной вольнице.

Они не только не разоблачили сталинский выверт, более того, сами же используют его прием. Если Сталин назвал рабочих и крестьян «новыми классами», чтобы утвердиться в личностном всевластии, то нынешние реформаторы поторопились заурядных мошенников из номенклатурной элиты изобразить предпринимателями, банкирами, промышленниками, т. е. выдать их за «новую буржуазию». Если Сталин задержал признание бесклассового общества, то нынешние идеологи сильно спешат признать его классовым. Чтобы вывести виновников ограбления из-под юридической ответственности и гнева народного.

Процесс разграбления страны они издевательски, прямо по Марксу, назвали «стадией первоначального накопления», не имеющей ничего общего с накоплением, кроме как с расчленением и отторжением по частям всенародной собственности вследствие своего командного положения. Рассчитывая на доверчивость читателя, они даже называют этот капитализм то «диким», то «криминальным». Однако же ни по историческим, ни нравственным канонам он не является капитализмом вообще, а исключительно: бюрократически-клановым разделом и переделом народного, накопленного при социализме общественного богатства. При трогательной поддержке властей, пытающихся воровской режим представить как идиллию «социального государства», процветающего на… нефтегазовой игле.

Как же изменить эту ситуацию, разжать западню, которую нам на переходе в будущее подстроил И. В. Сталин и которую, расстреляв Верховный Совет и зачеркнув на карте мира СССР, захлопнул Ельцин?

Прежде всего, необходимо понять, что история продолжает свой путь независимо от воли жрецов. Их задача – прозревать ее волю, а не навязывать свою. Ленин прозрел. Революция свершилась объективно. И действия большевиков практически свели к минимуму людские потери в ней в сравнении с тем, как если бы она произошла стихийно. Не их вина, что реакция ответила революции гражданской войной.

С ликвидацией классов далее социализм стал фактом. Но Сталин, извратив марксизм, извратил и социализм, продлив диктатуру пролетариата за пределы переходного периода. В результате, общество пережило стресс, не ведая ни вины, ни источника угрозы, поскольку репрессировать, кроме трудящихся, фактически было некого. Следовало лишь отслеживать и обрубать враждебные происки из-за рубежа. Но для этого было достаточно службы внешней разведки от Минобороны, а не НКВД /КГБ/ при ЦК и правительстве.

Однако же выдумка Сталина не могла вернуть общество назад, сделать его вновь классовым. Как нельзя его сделать классовым и ныне, посредством ельцинских расправ и вычеркиваний. Классы рождаются в рамках производственных отношений, а не в надстроечных передрягах. Поэтому никакой буржуазии у нас нет. И быть не может. Наше общество делится не на рабочих и «буржуазию», у которой попросту нет корней, а на трудящихся и воров, ведущих свое происхождение из управленческой элиты и чиновничьей бюрократии, преследующих свои планы по выдуманным для себя правилам и схемам.

Это не классы. Это – слои внеклассовой противоположности. В этом есть и плюсы! Отныне и впредь можно двигаться без социальных революций, гражданских войн, репрессий, изгнаний и тому подобных потрясений. Только – юридически, законодательными мерами, базирующимися на общечеловеческой нравственности.

Если, конечно, верхушка осознает, какой вулкан она готовит себе, продолжая политику исключения трудящихся из исторического процесса, сталкивая слои и кланы, разжигая битвы за собственность, поощряя тягу к нетрудовому обогащению. Никакой конкуренции здесь нет и не пахнет, но трудовой народ опускается все ниже в нищете и безверии. На фоне красующихся своей болтовней правителей и экспертов, желающих выглядеть, как бы сказал Григорий Горин, «с умным выражением лица».

Но зададимся вопросом «от противного». Если предположить, что «новые русские» все же станут классом, тогда рабочие неизбежно – революционным классом. И, следовательно: повторение прошлого? Один раз, второй, третий… до бесконечности? В науке это называется дурной бесконечностью. Без движения в качестве! И рассчитано на слабоумных.

Народ, конечно, можно обманывать. До поры, до времени. Но историю обмануть нельзя. Как и показывает случай со Сталиным. Но если мы хотим двигаться вперед без революций и судорожных отскоков назад, то должны понять, какой мировой конфликт решает история на нашем рубеже. Со времени Спартака!

Эксплуатации не должно быть! – говорит она тихо. – Как люди все равны!.. В социальном смысле. Никто не имеет права жить за чужой счет. Но только своим трудом! Обмениваясь его результатами с результатами труда других. Здесь именно был сфокусирован посыл социалистической революции, и его отменить нельзя.

Труд, а не Бог, создал человека. И он должен быть свободным от гнета, чтобы поднять труженика на новый уровень развития его способностей и дарований. В некотором смысле, заново создать Человека, точнее, завершить его подлинное рождение и становление!

И социализм это уже проявил. Именно у нас! Он породил, при всех трудностях нашей судьбы, новую движущую силу – новаторское, рационализаторское и изобретательское, движение трудящихся масс. Если классы рождались тысячелетиями и столетиями, то этот общественный слой, зарождавшийся в стране почти всюду, за послевоенное время до горбачевской перестройки /около 35 лет/ вырос с 2,5 до 14 млн. человек.

Явление неведомое ни для одной капиталистической страны! То, что раньше считалось привилегией правящих классов и образованных слоев, – творческий подход – в новых исторических условиях начали проявлять простые рабочие, крестьяне, служащие. Ибо дело заключалось не столько и не просто в том, чтобы отнять сами по себе устаревающие орудия и средства производства из собственности эксплуататоров, сколько в том, чтобы далее и впредь непрерывно совершенствовать их, достигая при этом экономии живого труда и способствуя развитию самого человека.

Исторически ознаменовалось и другое важнейшее явление. Тот факт, что творчество проникало снизу во все сферы общественного производства из всех его социальных групп и ячеек, ища себе признание, говорил о том, что в обществе вслед за устранением классов происходит и стирание социального разделения труда, важнейшее условие для достижения высшей фазы коммунизма.

Однако руководство страны, которое из-за идеологических передержек много делало ненужного и забывало о главном и сущем, не заметило важности этой силы. Поскольку она не вписывалась в борьбу двух мировых систем, в плановую экономику, соперничала с научно-исследовательскими институтами, сидящими на бюджете. И ее расценивали лишь как простительную забаву. Своего рода: любительщину.

Впервые обратил на нее внимание писатель Владимир Дудинцев, поведав о ее трудностях и смыслах в романе «Не хлебом единым». О новаторах заговорили! Но нашлись теоретики, приближенные к номенклатурному ряду, которые объявили это противопоставлением рабочему классу. И опять парадокс! Сила, напрямую ведущая в коммунизм, хотя и поощрялась, фактически оказывалась вне закона. По той же причине: из-за классового подхода и «руководящей роли рабочего класса», не допускавшей иных ролей.