Евгений Софронов - В лучах прожекторов

– Семнадцать фашистских самолетов!

– Нужно совсем отбить им охоту делать налеты на Москву…

– Но ведь не так просто ночью найти вражеский

самолет!

– А прожектористы на что?

– Там написано: «по неполным данным».

– Товарищ полковник,– обратился к Анорову пожилой мужчина,– почему в сводке написано «по неполным данным»?

– Потому, что пока не найдут сбитый самолет и не подтвердят факт его уничтожения, он в сводку не попадает,– объяснил Аноров,– значит, докладов о сбитых самолетах поступило больше, чем семнадцать, но нужно подтвердить каждый доклад, что сейчас, очевидно, и делается.

– Наверное, в следующей сводке сообщат более точные данные,– предположил пожилой мужчина.

– Наверное. Слушайте очередной выпуск последних известий.

Взглянув на часы, Аноров поспешил к машине.

На свой командный пункт Волков попал во второй половине дня. Там он застал начальника штаба и комиссара полка, говоривших по телефону с подразделениями. Закончив разговор, капитан Зорькин тут же передал Ивану Ефремовичу приятную новость:

– Вышел приказ наркома обороны. В нем дана хорошая оценка действиям частей ПВО. Отмечено, что, по окончательным данным, сбито двадцать два самолета противника, и объявлена благодарность всем воинам частей ПВО, в том числе прожектористам.

– Ну и как,– улыбнулся Волков,– передали благодарность подразделениям?

– Сообщили на КП батальонов и дали указание сегодня же довести до всех расчетов.

– Александр Иванович,– спросил Волков,– какке указания поступили от Сарбунова по боевой работе?

– Тщательно проверить матчасть,– начал перечислять начальник штаба, – юстировку станций-искателей, не допускать освещения целей большим количеством лучей, станциям-сопроводителям удаленных позиций не тянуться к освещенному самолету. Все эти указания переданы в подразделения. Получено также распоряжение – завтра утром, к десяти часам, представить к награждению наиболее отличившихся.

– Хорошо. Я сейчас съезжу во внуковский истребительный полк. Нужно договориться, чтобы в зоне ожидания было несколько истребителей, а то опять некому будет сбивать освещенные цели.

На это Зорькин сказал Волкову, что ночью в одной зоне ожидания опасно держать несколько истребителей. Ведь они могут столкнуться. Таково мнение летчиков.

– Надо же что-то делать! – Волков помолчал.– Да, вот еще что, Александр Иванович. Вам вместе с Иваном Евгеньевичем,– он посмотрел в сторону Мамонова, как бы спрашивая его согласия со своим еще не высказанным предложением,– нужно бы подготовить материал на отличившихся. У Цыганенко больше чем у других освещено самолетов противника, выходит, они и отличились. Не забудьте пятую роту – они отогнали девятку бомбардировщиков. Сержанта Гаврилова, поймавшего три самолета, Спасского и Паршикова, поймавших первый самолет, который был сбит. Но, пожалуй, больше всех отличился сержант Левин из первой роты, поймавший восемь самолетов врага. Обдумайте пока это до моего возвращения.

Командно-наблюдательный пункт Теплов оборудовал метрах в двадцати от поста управления Михайлоза. Это был круглый окоп, соединявшийся с окопом Михайлова ходом сообщения. Оборудование КНП составляли телефонный аппарат, подключенный одновременно и к линиям связи взвода и к линии с ротным КП, да небольшой планшет-курсоуказатель.

Сегодня сразу после завтрака Теплов уехал на 503-ю позицию к Турчину проверить, как осваивается бойцами звукоулавливатель устаревшей конструкции. С Тепловым отправился и командир отделения связи – проверить линию на эту позицию.

От звукоулавливателя не ждали успешных поисков самолетов противника. Теплов рассуждал просто: раз дали – надо использовать. В конце концов это лучше, чем ничего. Надо было только старшего сержанта Тур-чина настроить на то, чтобы он сам управлял прожектором: или по данным этого звукоулавливателя при самостоятельном поиске, или по команде командира взвода при сопровождении целей, пойманных другими станциями.

На землю опустились сумерки. Расчеты прожекторных станций и командных пунктов подразделений опять заняли свои боевые посты. Было объявлено первое положение.

В Москве утих дневной шум, город притаился, погрузился во мрак. Дежурные наблюдатели и бойцы групп самозащиты, научившиеся бороться с вражескими зажигалками в прошедшую ночь, заняли свои посты на крышах домов. Команды МПВО собрались в назначенных местах. Наступила тревожная тишина-Недолго она продержалась. Завыли сирены, загудели паровозы. Из динамиков городской радиосети неслось:

«Граждане, воздушная тревога! Граждане, воздушная тревога! Покиньте помещения, перейдите в бомбоубежище…»

К Москве снова приближалась армада немецко-фашистских бомбардировщиков.

В 21.30 подразделениям 1-го прожекторного полка была дана команда «К бою». Все расчеты подготовились к боевой работе. Майор Волков сказал дежурившему на НП полка лейтенанту Белову:

– Смотрите, небо почти полностью затянуто облаками. Лишь кое-где небольшие просветы. Это на руку немцам. Хорошо хоть облака высоко. Вражеские самолеты пойдут ниже…

Сдвинув брови к переносице, Белов озабоченно заметил:

– Высота облачности около трех тысяч, товарищ майор. Противнику выгоднее идти выше облаков, скрытно.

– Летчики уже предусмотрели перехват самолетов противника выше облаков,– успокоил его Волков.– Будут искать по тени, образующейся от самолета на верхней стороне облаков от света луны, по выхлопным газам, а также по силуэту самолета на фоне облачности, подсвеченной снизу прожекторами.

– Самолеты противника приближаются к пятому СПП,– доложил дежурный связист.

Бомбардировщики шли рассредоточено по фронту и в глубину, на большей, чем в прошлую ночь, высоте. Маскируясь облачностью, они пытались скрытно пройти над зонами ПВО. Кое-где за облаками была слышна отдаленная пулеметная стрельба: истребители атаковали обнаруженные цели.

С приближением самолетов к переднему краю пятого светового поля все станции-искатели начали поиск. Но лучи упирались в серые облака. Светлые пятна от них бегали из стороны в сторону в поиске бомбардировщиков.

В одиннадцатом часу станция-искатель ефрейтора Бурова четвертой роты пятого СПП, расположенная около станции Алабино, осветила двухмоторный бомбардировщик Ю-88. Он летел на высоте трех тысяч мет-роз. Подключились станции-сопроводители ближайших позиций, стали сопровождать врага.

Поблизости оказался истребитель. Летчик внуковского полка младший лейтенант Лукьянов зашел в хвост бомбардировщику и открыл огонь. Несколько секунд длилась пулеметная дуэль истребителя и фашистского самолета, потом оборвалась. Истребитель взревел на вираже, зашел на повторную атаку. Она оказалась удачной: самолет врага был сбит.

Некоторые бомбардировщики начали бомбить Наро-Фоминск и Можайск. Они стремились привлечь внимание истребителей, прикрывавших Москву.

Было 22 часа 25 минут, когда станция-искатель сержанта Михайлова на высоте приблизительно трех тысяч метров поймала бомбардировщик Ю-88.

– Пятьсот третья, пятьсот четвертая, пятьсот девятая, сопровождать самолет противника! – приказал Теплов.

Однако сопровождать пришлось недолго: фашистские летчики набрали высоту и нырнули в облака. Убедившись, что облачность плотная, тянется далеко в глубь светового поля, Теплов доложил об этом на РКП, после чего скомандовал: «Рубильник!»

Станции-искатели сержантов Леонова и Михайлова продолжали поиск новых целей.

Прожекторная станция второй линии взвода Теплова располагалась у деревни Долгино. Начальник ее сержант Турчин заметил на фоне посветлевшей облачности силуэт бомбардировщика и быстро подал команду наводчику прожектора. Так был пойман двухмоторный «Хейнкель-111». К освещенному самолету подключились станции-сопроводители взвода лейтенанта Ковалькова и тылового взвода роты лейтенанта Неустроева. Однако через две минуты врагу удалось скрыться.

На границе пятого и шестого полей бомбардировщик разгрузился от запаса зажигательных бомб на 314-ю позицию, юго-западнее Вороново. Но фашистский штурман, ослепленный прожекторами, промахнулся – бомбы попали в лесной массив. Бойцы забросали их землей, не дав лесу загореться.

В черте Москвы рота лейтенанта Виноградова осветила три самолета противника. По ним зенитчики вели плотный огонь, однако и здесь мешала облачность. Попробуй-ка прицелиться как следует! Судьба вражеских самолетов осталась тогда для расчетов неизвестной. Позднее выяснилось, что два вражеских самолета налетели на тросы аэростатов заграждения и один упал в Москву-реку. Там же оказался и весь запас зажигательных бомб.