Газета Завтра Газета - Газета Завтра 347 (30 2000)

Федеральная политика Ельцина была под стать горбачевской. И только его персональное упрямство и волюнтаристская непредсказуемость не позволили в годы его правления свершиться непоправимому. Это "непоправимое" всерьез началось с налета Басаева и Хаттаба на Дагестан. Это был поворотный пункт новейшей российской истории. Ельцину был брошен такой вызов, на который он по самой структуре своего правления не мог ответить.

В августе 1999 года, когда впечатлительные земляне, верящие Нострадамусу, ожидали прихода "великого короля ужаса", и.о. премьера вместо Степашина был назначен Владимир Владимирович Путин, которого французский геополитик и мистик Жан Парвулеско сразу же опознал как "человека судьбы".

3. "Человек судьбы" и его реформы

С назначения Путина и.о. премьера начинается иной этап истории Российского государства. И в первую очередь это относится к его структуре, к его федеральному устройству. Путин своими жесткими действиями в Дагестане, а потом в Чечне, при полном невнимании к истошным завываниям "демократов-пораженцев" и навязываемым сделкам олигархов (вспомним разговоры Удугова с Березовским про "обещали не бомбить"), обозначил радикально новую схему отношений Центра с регионами . Именно тогда произошел конец федерализма по Ельцину.

Федеральная реформа Владимира Путина началась с Карамахи, Чабанмахи и Новолакского района и продолжилась взятием Грозного.

Уже избранный Президентом весной 2000 года, Владимир Путин первым делом приступил к приданию новой федеральной политике законодательного статуса. Если отвлечься от пиара, передержек, политических и медиакратических технологий, мы вынуждены признать следующий факт: Путина избрали за Чечню, за его федеральную политику, за то, что он недвусмысленно на практике, а не на словах, положил конец эпохе ельцинизма — по меньшей мере, в деле государственного устройства России.

Путин не Ельцин. И совсем уже не Горбачев. Нечто противоположное. Он объявил и подтвердил свою решимость радикально изменить предшествующий курс.

Факты отсутствия "второго Хасавюрта", взятие Грозного и масштабное продолжение боевых действий в Чечне вопреки беспрецедентному давлению на Россию международного сообщества доказывают: мы имеем дело не с эпизодом, но с политикой, не с рекламным ходом, но со стальной волей, не с настроением, но со стратегией.

И эта стратегия Путина не замедлила получить дальнейшее развитие.

Путин предлагает главам субъектов Федерации привести свое законодательство в соответствие с общероссийскими нормами. Это символично. Правовая анархия была прекрасной средой для потенциального вызревания сепаратизма — удар, нанесенный в этом направлении, не менее серьезен по своим последствиям, чем ввод федеральных войск в Чечню. Усмирение восставших (или готовых в любую минуту восстать) подданных бывает разным — силовым, юридическим, правовым, моральным и т.д. Важно, что налицо основная линия — политическое пространство России должно быть однородно и интегрированно , любые попытки ускользнуть от контроля Центра и предаться на сторону будут отныне жестко пресекаться.

Следующий шаг: реформа Совета Федераций. Губернаторы утрачивают политическую роль "самостийных бояр". Ельцин давал суверенитет, а потом торговался относительно его объема, Путин забирает суверенитет назад и торговаться не собирается.

И наконец, 7 федеральных округов. Это апофеоз путинских реформ. Семь генерал-губернаторов призваны стать административными скрепами всей российской территории, надзирать над ее целостностью, неделимостью, искоренять сепаратизм в зародыше.

Если добавить последовательную поддержку Путиным интеграционных процессов в СНГ, его активность в укреплении Союзного Российско-Белорусского государства, благожелательное отношение к намерениям Армении и стран "таможенного союза" примкнуть к этому Союзу, то мы увидим образ "собирателя русских земель", то есть нечто прямо противоположное основной ориентации предшествующего периода российской истории, когда земли разбазаривались, а с безответственными и хищными регионалами велся нудный, бесчестный, нерешительный и густо замешанный на коррупции и интригах олигархов (больших и малых) торг.

Путинские реформы российского федерализма — в намерениях и на практике — заслуживают самого горячего одобрения всех беспристрастных патриотов России. Приведенный к власти кланом Ельцина, Владимир Путин оказался лучшим и более эффективным могильщиком ельцинизма, нежели все те, кто претендовали на эту роль (парадокс, но мало ли в истории парадоксов?).

Это все так. Но…

4. Позитивный фактор евразийства

Конечно, в реформах Путина можно найти множество недостатков. Не все в них продумано до конца, не все факторы учтены. Множество погрешностей обнаруживается в процессе реализации принятых решений, вскрываются в самом изначальном проекте, дают о себе знать по мере столкновения с контрпроцессами. И все же общий вектор их верен, и Дума, где сегодня правые и левые патриоты имеют большинство, с недвусмысленной солидарностью (вырастая в глазах избирателей) поддерживает Владимира Путина и его курс.

Однако наиболее серьезным пробелом может стать один концептуальный стратегический момент, учета которого в общей картине реформирования Федерации пока не наблюдается. Речь идет о евразийской ориентации, которая жизненно необходима Российской государственности для того, чтобы стать устойчивой, солидарной, способной справиться с различными вызовами.

Россия по своей специфике исторически является государством "имперского типа", что подразумевает широкую дифференцированность региональных образований, входящих в ее состав. Эта дифференцированность обусловлена историей формирования различных общностей, сложившихся на территории России. Стереть эти особенности, нивелировать их не удалось ни романовскому православно-монархическому строю, ни советской власти. Тем более не решить проблемы простым — даже самым решительным — декретом или опорой на голую силу. Горбачевско-ельцинский сепаратизм, даже будучи инспирированным сверху безответственными в геополитическом и историческом смыслах политиками, имел под собой и некоторое серьезное основание. В данном случае органический импульс народов России к утверждению своей идентичности, своей культурной и конфессиональной самобытности был грубо использован в политических целях. Но это еще не значит, что проблемы не существует и поиск новой идентичности для народов и даже преимущественно русских регионов России "целиком выдуман циничными политиками".

Нет, все сложнее. Россия переходит к новому этапу своей истории, и Центр просто обязан предложить народам, входящим в ее состав, новую формулу солидарности, новую модель взаимоотношений, новую стратегию реализации "общей судьбы" , а вместе с тем, новые парадигмы для (органичного и не противоречащего геополитическим интересам Государства в целом) утверждения собственной национальной и культурной идентичности.

Россия сегодня меняет идеологическую, мировоззренческую составляющую. Возврат в прошлое — и советское, и карикатурно либеральное — невероятен. Мы стоим перед необходимостью сформулировать нашу Национальную Идею на новом этапе . Никакая иная версия, кроме евразийской , не является универсально приемлемой. Ни царизм, ни советизм, ни тем более либерализм не могут сегодня консолидировать общество в той мере, в какой это необходимо, чтобы осознание принадлежности к общему Государственному Целому объединило бы разные этнические, классовые, конфессиональные и культурные слои. Но утверждение Евразийской Идеи в качестве общенациональной потребует времени, большой работы, серьезных концептуальных усилий. Вопрос же о федеральной реформе актуален именно сейчас и ждать не может.

Народы и регионы, входящие в наше Государство, помимо отрицательного импульса, формулирующегося как запрет на выход из состава России, должны иметь еще и положительное обоснование такого запрета, ясный ответ: почему, собственно, это запрещено? Здесь вопрос о евразийском федерализме приобретает важнейшее значение, так как эта модель и призвана дать положительное обоснование и стремлению к национальной или региональной идентификации, и к императиву Государственного единства.