Владимир Белоусов - Всемирный следопыт, 1930 № 02

Сергей Голубь — литературный выдвиженец «Следопыта». Редакция вызвала его на работу из Орши. Комсомолец, сын железнодорожного рабочего. С 13–14 лет — постоянный юнкор местной стенгазеты, потом окружной печатной, «Гудка», «Известий». Кончив семилетку, с жаром берется за литературу, неутомимо пишет рассказ за рассказом. Столь же неутомимо редакции возвращают эти рассказы; незрело, надуманно, но у автора есть данные, и бросать писательство не следует. Первые произведения видят свет в журнале «Рабкор-Железнодорожник» и в литстраничке «Гудка».

Подоспевает следопытский конкурс 1926 г. Резвые «Джеки Картеры» из Серпухова бомбардируют жюри очередными похождениями «полуобнаженного силуэта». Голубь, вняв советам редакции, усаживается за кропотливую работу. Он проглатывает кипы книг специальной литературы, исписывает несколько метрических стоп бумаги в клеточку, создавая ажиотаж на местном писчебумажном рынке, и шлет в Москву рассказ «Тайна микрокосма». Рассказ премируют, печатают (№ 9 «Вокруг Света» за 1927 г.).

Шестнадцатилетним юношей Голубь едет в Киргизию. В городе Фрунзе попадает в редакцию местной газеты. Репортирует, фельетонит, правит дехкоровские заметки, по поручению газеты и комсомольской организации ездит по окрестным селениям, аулам, собирает материал, в седле пишет фельетоны. Присланный в «Следопыт» следующий рассказ дает мысль вызвать Голубя на работу в редакции в качестве литературного секретаря.

Весной минувшего года редакция командирует тов. Голубя вместе с художником В. Щегловым в большую литературно-краеведческую экспедицию по Казакстану. Итог экспедиции — очерки «Верхом по Джетысу», печатавшиеся в №№ 10–12 «Туриста» за прошлый год.

* * *

Список авторов, которых «Следопыт» вывел на тернистый путь литературный, можно было бы продолжить еще и еще, но терпение читателя, даже в торжественные юбилейные дни нельзя испытывать беспредельно. Недостаток места не позволяет нам более полно сказать о постоянных сотрудниках «Следопыта», пришедших в наш журнал уже зрелыми, сформировавшимися писателями с литературным именем. С. Григорьев, Глеб Алексеев, А. Новиков-Прибой, Лев Гумилевский, Е. Бывалов, С. Бакланов, Е. Кораб-лев, И. Саркизов-Серазини, П. Гаврилов, Г. Гайдовский, А. Кончевский, В. Правдухин, М. Пришвин, A. Романовский, Н. Ловцов, Н. Железников, М. Петров-Грумант — имена эти хорошо известны советскому читателю.

Мы ничего не сказали о наших художниках. А. Ф. Шпир, В. В. Щеглов, А. А. Пржецлавский, Б. В. Шварц — блестящие, тонкие и виртуозные графики. Рисунки их удваивают художественную ценность иллюстрируемого рассказа.

Почти ничего не сказано о литературнокраеведческих экспедициях «Следопыта», являющих собой не имеющий прецедента в истории журналистики и блестяще себя оправдавший опыт. Ряд экспедиций А. Смирнова (в том числе на помощь т. Кулику — в район падения тунгусского дива), В. Белоусова (рейд оленьей упряжки по Кольскому полуострову, в Карелию и т. д.), С. Голубя (в страну семи рек — Джетысу), B. Ветова (на полуостров Мангишлак), А. Романовского (Днепрострой, Аму-Дарья) и других писателей — дали свежий, оригинальный и целиком современный материал для наших журналов. Характерная особенность этих экспедиций — посылка вместе с беллетристом художника, который иллюстрирует впоследствии написанное.

Несправедливо обойден молчанием «Музей Следопыта», кропотливо собирающий присылаемые читателями курьезы, раритеты и диковинки этнографического и натуралистического характера.

Почти ничего не сказано о конференциях, собиравших тысячи читателей-активистов, об анкетах, о цикле лекций «Живая аудитория Следопыта», о постройке нашими читателями самолета «ЗИФ» и о многом другом, что волновало и тревожило, радовало и восхищало редакцию и читателей за истекшие пять лет. О многом из этого подробно писалось в свое время на страницах «Следопыта» и «Вокруг Света», — не будем поэтому повторяться.

Настоящим номером «Следопыт» начинает шестой год издания. Пять лет в условиях нашего времени, когда год знаменует собой эпоху, являются немалым сроком, и мы не ошибемся, если скажем, что годы эти наложили на «Следопыт» свой отпечаток. Красноречивые свидетели этого — многочисленные читательские письма и увеличивающийся из года в год тираж журнала. «Следопыт» занял определенный и весьма важный участок нашего культурного фронта. Журнал нужен, им интересуются широкие рабоче-крестьянские массы.

СБОРЫ В КРАЕВЕДЧЕСКУЮ ЭКСПЕДИЦИЮ Карикатура изображает сценку из жизни следопытских джунглей. Художник Щеглов (справа внизу) зарисовал здесь момент снаряжения очередной литературно-краеведческой экспедиции. В центре — Вл. А. Попов, заведующий редакцией. Указательным перстом он мужественно вторгается в неизведанные дебри Лапландии, намечая Белоусову маршрут экспедиции. Белоусов, обремененный снаряжением, натягивает левой рукой важную деталь экспедиционного туалета: шерстяные носки. Правая рука Белоусова судорожно сжимает отсчитываемый редакционным «наркомфином» (т. Бойко) аванс; глаза путешественника мечутся по карте вслед за указующим перстом редактора, а уши с трепетом внимают грозным напоминаниям секретаря редакции т. Голубя, потрясающего стенными часами. Живописная имитация пирамиды Хеопса за спиной редактора составлена из стула, скамейки, помсекретаря Виноградова, броньподростка Илюшиной и литобработчика Грепачевского. Снимает Грепачевский. Озверевшее из-за отсутствия магния лицо его скрыто черным сукном. Опорой Грепачевскому служит Виноградов, удачно имитирующий мифического Атланта, который, по преданию, мужественно подпирал плечами небесный свод.

К концу первого пятилетия совершенно ясно и четко выкристаллизовалась основная задача «Следопыта»: самое широкое ознакомление читателя с мощным социалистическим строительством, охватывающим отдаленнейшие уголки СССР, данное на фоне изумительного многообразия его природы и жизни. Факт общеизвестный, — мы мало знаем свою страну, Между тем переживаемое нами время настоятельно требует этого знания, ибо им в известной мере обуславливается успешность социалистического строительства. Углубление следопытства в пределах Союза — не просто краеведческая работа, но и фактор огромного экономического значения. Принимая эту установку, «Всемирный Следопыт», целиком и полностью от обложки до подписей редакции — приобщил себя к пятилетнему плану реконструкции нашего хозяйства. Можно сказать, что минувшие пять лет — это первые наши робкие шаги. Настоящая работа впереди. Гигантская миллионная армия друзей-читателей поможет редакции с честью довести «Следопыт» ко дню десятилетнего юбилея, когда мы совместно подытожим успехи на новом пути.

Советского читателя быть может удивит это название. Однако в Западной Европе это ходячий термин. «Пловучие гробы» получили там широкую популярность. Это — старые изношенные суда, которым давно пора на слом, но, видите ли, они слишком дороги сердцу их владельцев — отдельных коммерсантов или торговых линий; жалко расстаться с доходной посудиной, и вот дряхлый, чуть живой корабль отправляется в рейс. Вследствие безработицы десятки матросов волей-неволей идут на страшный риск. Судно застраховано, и гибель его принесет компании несомненный доход. Что же касается человеческих жизней, они не в счет. Ежегодно десятки таких пловучих руин терпят аварию в морях и океанах.

Недавно в иностранной прессе появилось известие о гибели немецкого торгового парохода «Квимистан». Это был очередной «пловучий гроб». Судно чуть не наполовину сгнило, машины отказывались служить. Посреди океана, в тысяче морских миль восточнее Норфолька, на «Квимистане» вспыхнул пожар. Гнилое судно-рухло запылало как факел. Нечего было и думать его тушить. Команда успела спастись на нескольких ботах.

Трое суток трепал океан набитые людьми боты; шторм рвал паруса, людей заливало водой. Гребцы надрывались над веслами напрасно пытаясь взять нужный курс. Наконец американский пароход «Президент Гаррисон» заметил погибавшие боты и направился к ним. Люди были приняты на борт. Спаслась вся команда «пловучего гроба».

Нечего и говорить, что все матросы, избегнувшие гибели на таких «гробах», становятся заклятыми врагами капиталистов, увеличивая кадры революционного пролетариата.