Андрей Буровский - Анти-Мединский. Опровержение. Как партия власти «правит» историю

Для сравнения сообщу, что на закупку станков для Адмиралтейских Ижорских заводов казна выделила в 1860 году аж 30 (тридцать) тысяч рублей, на новое оборудование для Кронштадтского пароходного завода — 47,3 (сорок семь и три десятых) тысячи рублей, а на сооружение полигона для испытания отечественных броневых плит — 19 (девятнадцать) тысяч рублей.

А вот мнение об одном из нежно вспоминаемых мединскими столпе царского режима — русском кулаке. Оценка, надо сказать, со стороны американского учёного, доктора Эмиля Джозефа Диллона. Он жил в России с 1877 по 1914 год, преподавал в российских университетах, много ездил по стране, имел широкие знакомства в различных слоях общества — от аристократов и министров до революционных кругов. Вот какую оценку он дал кулаку:

«Из всех человеческих монстров, которых я встречал когда-либо за время путешествий, я не могу назвать другого такого же злобного и отвратительного, как русский кулак».

Наконец, напомню Мединскому мнение крупнейшего уже в царское время металлурга России Владимира Ефимовича Грум-Гржимайло (1864–1928). Он прекрасно жил при царе, к особым энтузиастам советского строя не относился, в Гражданскую войну потерял сына и племянника, воевавших у Колчака. Тем не менее в 1924 году в частном письме он писал:

«…я ни на минуту не сомневаюсь, что победа красных и провал Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля и проч., и проч. есть благо».

Но почему он так писал? А потому, что знал о царской России вот что:

«Больна была вся нация, от подёнщика до министра, от нищего до миллионера — и, пожалуй, интеллигенция была в большей мере заражена, чем простой народ. Она была распространительницей этой заразы лени и лодырничества».

Причём работу большевиков в новой России Грум-Гржимайло оценивал так:

«…Люд всё ещё старается слодырничать, изловчиться и получить средства к жизни не за работу, а за лодырничество. Главы революции, конечно, знали, куда они шли, и теперь медленно, но неуклонно жмут и жмут публику, заставляя лодырей работать. Трудна их задача, так трудна, что надо удивляться их терпению и выдержке. Процесс длительный, мучительный, но необходимый. От благополучного его разрешения зависит, останется ли Россия самодержавным государством или сделается, к восторгу наших «друзей», колонией и цветной расой, навозом для процветания культурных народов».

Однако для Мединского партия большевиков — это «то ли духовный орден, то ли попросту банда политических уголовников».

С другой стороны, этот явный «белоподкладочник» в профессорских «мидовских» погонах не брезгует занимать «чужое поле» и частенько использует чуть ли не «красную» фразеологию. Однажды от одного из крупных деятелей отечественной ядерной оружейной работы я услышал не очень чтобы литературное, но очень сочное и точное сравнение: «Изворачивается, как голая б… на морозе». Это — как раз о «герое» моего очерка. Он в своих книгах говорит о современной коррупции, о сырьевом разграблении России и прочем подобном, но ведь это же — как раз то, что творит и допускает в России та самая администрация Кремля, которую полностью поддерживает партия Мединского — партия «Единая Россия».

Причём в течение многих лет «Единая Россия» являлась не просто правящей, а абсолютно правящей партией, имеющей в Государственной Думе конституционное большинство более чем в две трети голосов и почти поголовно составляющей Совет Федерации Федерального Собрания РФ! Однако ельциноидный Кремль депутатом-«единороссом» критикуется по рецепту: «Критикуй, критикуй, но — не касайся».

Если получше присмотреться к технологии «правды-матки» Владимира Мединского, то становится ясно, что она очень напоминает «борьбу» нанайских мальчиков, то есть — концертный номер, где один человек изображает борьбу двух. Скажем, Мединский якобы выступает за русские приоритеты чуть ли не в разведении слонов в Африке и якобы развенчивает «мифы о технической отсталости России» (естественно, царской, которую уничтожили «проклятые большевики»).

Но при этом Мединский демонстрирует просто-таки шизофренический (в политическом смысле) образ мыслей. Вначале он заявляет:

«Миф об отсталости России очень любили большевики… Потому что если отсталости не было, то и деяния… большевиков не имеют никакого особенного смысла».

Увы, царская Россия была однозначно технически и научно отсталой страной. Это очевидно настолько, что даже доказывать это как-то неловко. Но, что делать, придётся кое-что сообщить хотя бы кратко.

В 1909 году докладчик на Втором съезде объединённых дворянских обществ В. Гурко докладывал уполномоченным объединённых дворянских обществ:

«Все без исключения страны опередили нас в несколько десятков раз. Годовая производительность одного жителя составляла в России в 1904 г. всего 58 руб., в то время как в Соединённых Штатах она достигла за пятнадцать лет до того 346 рублей».

Это — оценка представителя правящего класса в реальном масштабе времени. А вот позднейшая, уже 80-х годов, оценка исследователя советской науки профессора Лорена Грэхэма из США:

«Революции 1917 г. произошли в стране, находившейся в критическом положении. В общем Советский Союз (имеется в виду, конечно же, ранний СССР с техническим уровнем царской России. — С.К.) был отсталой и слаборазвитой страной, для которой скорейшее решение основных экономических проблем было жизненно необходимым. Как это часто бывает в слаборазвитых странах, которые все же располагают небольшим слоем высокообразованных специалистов, предыдущая научная традиция России (тут подразумевается, естественно, опять-таки, царская Россия. — С.К.) имела преимущественно теоретический характер».

А какой ещё, спрашивается, характер могла иметь научная традиция в царской России, если в «пиковом» для неё 1913 году российские вузы выпустили 2624 юриста, 236 священнослужителей и всего 65 инженеров связи, 208 — инженеров путей сообщения, 166 горных инженеров, 100 строителей вместе с архитекторами?

Даже инженеров фабрично-заводского производства прибавилось в России в 1913 году всего на 1277 человек. На всю «технически развитую» — по Мединскому — необъятную Российскую империю. Это — при общем числе учащихся в высших учебных заведениях царской России в 112 тысяч человек. Между прочим, сам же Мединский — уже в другом месте книги, пробалтывается, что в якобы «технически развитой» России в 1897 году насчитывалось «аж» 4 тысячи инженеров (при, как сообщает опять-таки Мединский, 68 тысячах частных преподавателей и 11 тысячах гувернёров и гувернанток).

А в 1940 году в 718 вузах СССР училось 811,7 тысячи студентов. В том же году общий выпуск специалистов из вузов составил 126,1 тысячи человек. И это были отнюдь не попы с юрисконсультами и боннами великосветских отпрысков.

Среди членов-корреспондентов Российской Императорской академии наук по разряду физических наук на 10 отечественных приходилось 38 (!) зарубежных. Русские физики имели в своей среде величины мирового класса, но русская физика была в царской России однозначной падчерицей — как и вообще любая серьёзная наука.

А в СССР только за пять лет, с 1930 по 1934 год, по постановлениям ЦК большевистской партии было открыто 19 только новых институтов только Академии наук СССР! Вот их перечень: Энергетический институт, Геологический, Палеонтологический, Зоологический, Ботанический, Математический, Физический, Коллоидно-электрохимический, Институты химической физики, генетики, географии, физиологии растений, общей и неорганической химии, физических проблем, органической химии, микробиологии, горючих ископаемых, биохимии, эволюционной морфологии и палеозоологии.

Просто отмахнуться от этого не может даже Мединский, даже в «модернизируемой» «Россиянии», где треть населения уже уверена, что Солнце вращается вокруг Земли. И вот он, забыв о том, что обвинял большевиков в распускании «мифов» о технической отсталости царской России, и демонстрируя шизофреническое (в политическом смысле), то есть раздвоенное, сознание, пишет:

«Миф об «отсталости» особенно понадобился в «перестройку». Действительно зачеркнуть огромный (то есть советский? — С.К.) период в истории страны (чем десталинизаторы из «ЕР» и Кремля как раз и занимаются. — С.К.), согласиться на её подчинение Западу (что мы сегодня в исполнении «ЕР» и Кремля и наблюдаем. — С.К.), «пойти на выучку» к чикагской школе экономистов (где учились и нынешние кремлёвские старатели. — С.К.), развалить СССР… Это можно было проделать только в том случае, если в «этой стране» (России-СССР) не было ничего своего. Никаких своих достижений… никаких преимуществ перед другими странами…