Айзек Азимов - Портрет писателя в юном возрасте

Секретарь позвонила мистеру Кэмпбеллу, а я закрыл глаза и ждал удара, который отсечет мне голову. Но она бодро проговорила: «Мистер Кэмпбелл примет вас!»

Меня провели через большие комнаты, заполненные кипами бумаги и связками журналов (включая будущий!!! номер «Эстаундинга»). Всю жизнь я буду помнить запахи этого помещения. Даже сегодня запах старых журналов, напичканных сенсационными рассказами, заставляет меня вновь почувствовать себя восемнадцатилетним юношей.

Джон Кэмпбелл приветливо разговаривал со мной целый час, и я совсем успокоился. Он делал вид, будто в восторге от того, что я принес свой рассказ. Джон все еще редактирует «Эстаундинг» (только теперь он называется «Аналог»), и с тех пор я много раз встречался с ним. Естественно, в последующие годы он относился ко мне с величайшим почтением, особенно когда хотел заполучить мои рассказы, но с таким же почтением он встретил перепуганного восемнадцатилетнего мальчишку, которого видел в первый раз.

Если вы ожидаете услышать, что Джон принял мой первый рассказ и что я сразу же был признан великим автором научной фантастики, то вы сильно заблуждаетесь. Такое, возможно, случилось с А. Э. ван Фогтом или с Робертом А. Хайнлайном, но только не со мной. Джон прочитал мой рассказ в тот же вечер и отослал мне его по почте на следующий день, приложив письмо на две страницы, в котором не только указал мои ошибки, но и очень тепло меня ободрил.

До чего же приятно получать отказ в такой форме! После этого я писал научно-фантастические рассказы как минимум по одному в месяц, и все приносил Джону Кэмпбеллу. Всякий раз он предлагал мне зайти, дружески беседовал со мной, и всякий раз отвергал мое творение, давая мне в письме полезные советы. Его письма все больше меня ободряли.

Как писатель я всем обязан Джону Кэмпбеллу, и мне известно, что я не единственный автор научной фантастики, который обязан ему в такой же степени.

Каждый рассказ, возвращенный Джоном, я отправлял в два других журнала научной фантастики — «Эмейзинг сториз» и «Триллинг уандер сториз». Число отвергнутых рассказов росло — за четыре месяца мне вернули полдюжины моих произведений.

Это меня не обескураживало, ибо не только Джон Кэмпбелл, но и отец поверил в меня, побуждая идти вперед без оглядки. Отца нисколько не смущало, что рассказы возвращались. Он ценил честолюбие и настойчивость, и в его глазах ни слава, ни финансовый успех ничего не прибавляли к этим ценностям. Он хотел от меня одного — чтобы я добивался цели.

Отец полагал, что мои ученые произведения заслуживают большего, нежели старый разбитый «Ундервуд». Каким-то образом он сумел наскрести 65 долларов и купил мне новехонькую портативную машинку «Смит-Корона», которой я пользуюсь по сей день. Надо было совсем позабыть о сыновнем долге, чтобы, сидя перед этой сверкающей портативкой, не отработать деньги, затраченные на нее отцом, даже если бы на это ушло десять лет.

Слава богу, десяти лет не потребовалось, хватило и десяти недель.

В октябре 1938 года я получил конверт из журнала «Эмейзинг сториз» с чеком на 64 доллара. Это был мой первый профессиональный заработок, и он покрыл расходы на пишущую машинку. В конверте находилось также весьма любезное письмо от Рея Палмера, тогдашнего редактора «Эмейзинг», который писал, что ему очень понравился мой рассказ. Вставить чек в рамочку я, конечно, не мог, поэтому я вставил в нее письмо.

Это был рассказ под названием «Затерянные у Весты», третий из написанных мною рассказов; я написал его на основе старого варианта.[1] Он был напечатан в мартовском номере «Эмейзинг» за 1939 год, который поступил в продажу в январе, недели через две после того, как мне исполнилось девятнадцать лет. После этого я стал печатающимся писателем.

Тем временем я продолжал ежемесячно бомбардировать рукописями Джона Кэмпбелла, и, наконец, мой девятый рассказ («Тенденции») был им принят. Он напечатан в июльском номере «Эстаундинг сайенс фикшн» за 1939 год. В этом же номере опубликован первый рассказ А. Э. ван Фогта «Черный эсминец», а в следующем — первый рассказ Роберта Хайнлайна «Спасательный трос».

Исчезли, исчезли, все изчезли!

За всю мою жизнь не были напечатаны, кажется, только шесть рассказов — и все они написаны между 1938 и 1940 годами. Ни один из них не сохранился. Не знаю, куда они подевались — исчезли в море житейском.

Не могу сказать, чтобы я очень горевал по этим шести рассказам. По стилю они не отличались от более ранних рассказов, которые были напечатаны.

А вот чего мне очень жаль — так это пропавших бесконечно длинных романов, которые я писал в начале 30-х годов. Я отдал бы немало, чтобы вернуть ту пятицентовую тетрадку с первыми главами «Гринвиллских приятелей в колледже».

Мне нравится быть писателем. Мне всегда это нравилось, и я так хотел бы сохранить произведение, благодаря которому почувствовал себя писателем…

Увы, сколько ни мечтай, того, что пропало, уже не вернуть.

В 1939 году я пристроил второй рассказ — «Угроза Каллистана», но первый у меня так и не приняли. — Авт.