Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6345 ( № 44 2011)

- Мне безразлично происхождение и вероисповедание моей будущей жены. Я люблю её.

- Любовь, - проворчал отец. - Без денег, без сбережений[?] Голая любовь!

- Я достаточно зарабатываю, чтобы жить безбедно.

- Это ты сейчас так думаешь. Когда родятся дети, ты начнёшь думать иначе.

- Может быть. Но я изыщу возможность не наживаться на чужом труде.

Старого Ицхака покоробил тон, которым это было сказано.

- У тебя, я гляжу, появились большевистские мысли[?] С чего бы? Ты не глуп, Хаим, и прекрасно знаешь, что люди неодинаковы. Кому-то дан талант, кому-то - нет, кто-то удачлив, у кого-то вечная невезуха. Так почему одинаковым должно быть их положение в обществе? Всякий человек исполняет на земле жребий, данный ему Всевышним. Чем тебе не угодили деньги?

- От них чувствуешь себя мёртвым.

- Ты ещё никогда не жил совсем без денег, - холодно напомнил отец.

- Они - не главное.

- А что - главное?

- Любовь, - Хаим спокойно глянул в глаза сидящего перед ним старого человека. - Люди извратили её значение, низвели до инстинкта её душу, предали, продали, назвали блудницей, без вины пригвоздили к позорному столбу[?] То, что люди сейчас считают любовью, на самом деле давно потеряло смысл. А любовь есть, отец, она - живая, и можешь думать, что я говорю громкие слова, а я буду говорить то, что думаю[?] Любовь возвращается к тому, кто сумел увидеть не тень её, не призрак, не предложенное толпой жалкое подобие, а - настоящую. Она не прилагательное к чему-то, она существует сама по себе и ни к чему не приспосабливается. Даже к так любимым тобой деньгам.

Старый Ицхак слушал, подавшись вперёд, и - да пошло всё к чертям! - любовался сыном. Хаим был красив какой-то новой чувственной красотой. Яркие глаза словно высекали искры, тонкие ноздри породистого носа трепетали. Ходящее в горле адамово яблоко выталкивало с хрипотцой знакомое противостояние. Такой же кадык был в молодости у Ицхака, потом пропал. Когда же он его проглотил?.. Старый Ицхак усмехнулся.

Пренебрежение сына к миру капитала, разумеется, носит не революционный характер. Хаим отстранён, ибо не ведал нищеты. В мальчишке силён унаследованный от него, отца, дух упрямства[?] Но он-то нашёл применение своему духу! Вбил его в коммерческое вдохновение, в купеческий авторитет, в сберегательный банк[?] А оголённое упрямство сына нашло выход в несуществующих эмпиреях[?] В соках Хаима бродит наследственный вызов, сын так сотворён. Что же - ломать его теперь? Делать из него отверженного, парию?..

- Человек не властен над любовью, - говорил между тем Хаим, - и она не ищет власти над человеком. Любовь - слияние, предопределённое Всевышним, слияние духа и тела, плоти и ребра, молока и крови, Им же вспоённых, - но только в том случае, если человеку выпадет счастье найти недостающую часть себя[?]

- И ты полагаешь, что отыскал эту часть.

- Да, - выдохнул сын и замолк.

Старый Ицхак почувствовал, как страшно устал. Не в этот момент, а вообще от жизни. Бесконечно устал и миллион лет не думал о любви.

Старый Ицхак дорожил семейством, как ничем другим на свете, но вдруг понял, что больше всех любит младшего сына и хочет ему счастья. Пусть Хаим дышит свободно. Отец не станет его врагом.

- Раз ты всё решил, я не буду встревать шлагбаумом поперёк твоей судьбы, - трудно вымолвил он. - Со времён царя Соломона начались смешанные браки[?] Попробую подготовить Гене. Не обещаю, что удастся. Вряд ли.

- Я знаю, отец.

Они одновременно вздохнули. Повременив, старый Ицхак спросил:

- Твоя девушка красива?

- Очень.

Сын вынул из лежащей на столе книги фотографию в паспарту. Старый Ицхак накинул на нос очки, глянул и растерялся:

- Но это же[?] Это Грета Гарбо!

- Она не Грета. Она - Мария.

- Неужто так похожа?

- Только на первый взгляд.

- Мария, - повторил отец в замешательстве. Протёр очки бархоткой и, всмотревшись внимательнее, бессознательно пошарил за правым ухом. Ничего за ним не обнаружилось, но перед глазами вдруг всплыл образ, переставший тревожить с десяток лет назад.

- Действительно, не Грета, - пробормотал старый Ицхак, - другой породы[?] В твоей избраннице больше искренности и[?] нежности[?] она невысока ростом. Я прав?

- Да.

Старый Ицхак облокотился о стол и прикрыл глаза рукой.

[?]Белокурая Ядзя протягивала яблоко сквозь прутья плетня: "Возьмите, оно спелое, пан Исаак[?]" В столбе густого солнца над нею роились золотые пылинки. Нимб пушистых волос, румяное лицо, наливной плод в тонких пальцах - всё было одной материи, всё ликующе вспыхивало и пылало. Проходя мимо, Ицхак с усилием отворачивался от слепящего солнечного блеска. "Возьмите яблоко, пан Исаак"[?]

- Ты пойдёшь с нами в ратушу? - прервал сын отцовские воспоминания. - Церемония назначена на завтра. С моей стороны будешь ты и фрау Клейнерц, со стороны невесты - священник из Векшняйского храма и несколько человек из здешней русской общины.

[?]Девушка оказалась такой, какой старый Ицхак её и представлял. Не высокая, но и не маленькая, с округлыми, где нужно, хрупкими по первому впечатлению формами, с тщательно уложенной копной рыжих волос и синими глазами. Скорее миловидная, чем красивая. Грету Гарбо она вовсе не напоминала. Позже его поразило сияние её кожи, необычайно нежное, с тонкими переливами жемчужных теней, и всё время, пока велась церемония регистрации, а затем на скромном свадебном торжестве в столовой домохозяйки Хаима старый Ицхак чувствовал жуткую неловкость и умирал от стыда. Каждые пять минут он ловил себя на отчаянных поисках за правым ухом и ничего не мог с этим поделать.

Языком родным хранимы

Владимир ТИМИН

Народный поэт Республики Коми.                                                                                            

Лауреат Государственной премии Республики Коми им. И.А. Куратова

* * *

Путь к истине

Не смог найти никак,

Потратив жизнь на поиск, удивился,

Что ближе к ней

Не станешь ни на шаг,

Хотя бы ты три жизни к ней

Стремился.

* * *

Жить учил я отца - лез из кожи,

Повторял за уроком урок.

От греха самомнения, Боже,

Почему Ты не предостерёг?

Словно знал что-то больше отца я[?]

Словно ведал начало начал[?]

Но молчанием лишь отвечая,

Тайны жизни он мне раскрывал.

Перевёл Андрей Попов

* * *

Ласково и строго у иконы

Бабушка, крестясь, молитвы пела.

Как умел, я повторял каноны

На церковном языке несмело.

Таял лепет мой в небесном доме.

- Может, лучше мне по-коми, Боже?

- Что ж, внучок, молись, молись по-коми -

Наш язык, ведь он от Бога тоже...

СТАРАЯ ЛОШАДЬ

В вечерних сумерках

По городу иду.

Табун машин за ветром вслед спешит.

И вдруг гляжу:

Стараясь быть не на виду,

Лошадка тащится под стук своих копыт.

Другое время нынче в нашей стороне -

Оттёрло к краю прежнее житьё.

Ах, лошадь, лошадь,

На твоей большой спине

Прошло

Всё детство сельское моё.

* * *

Наш язык живёт в живой беседе,

В книжном слове и в письме на коми.

Верим мы, и ведают соседи:

Ничего главней нет в нашем доме.

Он в тебе - от той земли навеки,

Где свой век ты проживёшь однажды.

Пусть же не дадут нам коми-реки

Умереть от молчаливой жажды.

Знаем мы, земли суровой дети:

Коми-речь светла, как наши зимы.

Коми мы, пока на белом свете

Языком своим родным хранимы.

ЯРОСТНОЕ ЧУВСТВО

О ярость вдохновения,

Не гасни!

И смелость, рядом

Яростно гори!

Огонь и молот в кузнице - не басни.

Поэт и воин вместе - посмотри.

Перевёл Александр Суворов

Политпиит

***                                                                                                                                                               

Давайте отменим законы:

Ведь пользы от них ни на грош.

Живём по понятиям зоны:

Бал правят лишь деньги да ложь.

Давайте признаем открыто:

Быть умным и честным - позор;

Что главное в жизни - корыто

И скотный, как общество, двор.

А если народ недоволен

Правами элитных пород,

Тем паче - возмездием болен,

Давайте отменим народ.

Александр РОГОВ

***

В Сенате напряжённая пора,

Где заседают списанные бонзы.

От заседаний нет вреда,

А, впрочем, столько же и пользы.