Юрий Рытхеу - Под сенью волшебной горы(Путешествия и размышления)

К беседе потом присоединились и другие эскимосы-гренландцы. Один из парней, длинноволосый, с резким профилем, сердито сказал:

– Главное – стать независимым, добиться, чтобы нас считали людьми, а не существами, достойными только сожаления. Ваша страна для нас как маяк.

В тот мой приезд в Уэлен, когда зародилась мысль написать эту книгу, я много времени проводил возле уэленского маяка.

Это прекрасное место, служившее издавна наблюдательным постом для морских охотников еще задолго до постройки маяка. Отсюда хорошо виден Берингов пролив, острова, в ясную погоду на горизонте вырисовываются скалистые берега мыса Принца Уэльского. Мой родной Уэлен отсюда виден как на ладони. Просматриваются все дома, все закоулки выросшего селения. За новыми корпусами косторезной мастерской виден старый домик Гэмауге, который хозяин давно покинул, переселившись в более удобный дом. Рядом с первым деревянным домиком Уэлена уже нет корабельной мачты.

Из этого домика вышел Тэнмав, сын Гэмауге, который поначалу работал на полярной станции, а потом стал первым хранителем маячного огня в Уэлене.

Я хорошо помню, как строили маяк. Сначала возвели обыкновенный рубленый домик, а над ним водрузили башню. На башне – огромный круглый стеклянный глаз. Стройка продолжалась все лето, в светлые долгие дни, когда даже в полночь не требовалось искусственного освещения: солнце лишь ненадолго спускалось в воду океана, словно для того, чтобы охладиться после долгого, утомительного пути по просторному летнему небу.

Вечером, возвращаясь на вельботах, охотники говорили:

– Скоро будем держать курс на наш маяк.

Другие сомневались:

– Говорят, оттуда будет бить такой силы свет, что вблизи него вполне можно сгореть.

– Ленинский свет загорится на этом маяке, электрический, – сказал Тэнмав.

Наступили темные осенние ночи. В штормовые дни тучи низко нависали над уэленской косой, над желтым домиком нового маяка. Огромные волны били в берег, сотрясая угрюмые скалы и мыс, на котором стоял маяк.

Сначала мы услышали звук движка. Он стучал торопливо, словно разгоряченное долгим бегом сердце.

Все вышли из своих яранг.

Ветер доносил с моря соленые брызги.

И вдруг вспыхнул поразительно яркий луч света. Он был необыкновенной силы и прорезал тьму, как острый нож, как гигантское лезвие. Он скользнул по обломкам скал, высветив мокрые камни, родив причудливые тени, скакнул через склон на тундровую равнину, ушел вдаль к тихим мелким озерам, по берегам которых паслись оленьи стада, где на осенний отлет собирались птичьи стаи, где звери рыли зимние норы… И вот луч достиг яранг, высветив сырые моржовые кожи, блестящие от влаги камни, навешанные на жилища, чтобы ураганы не унесли крышу. Луч прошелся по окнам нашей школы, и мне даже показалось, что стекла зазвенели, родив необыкновенную песню, удивительную музыку, отзвук которой помчался вслед за волшебным лучом. Гребни пенящихся зеленых волн осветились насквозь, словно бы замерли, пораженные невидимым и небывалым. А луч пошел дальше в море, указывая путь кораблям.

Ранним утром, когда поднялось солнце, Тэнмав спустился в Уэлен. Он выглядел усталым и счастливым: ведь он зажег необыкновенный свет, протянув луч на невообразимо далекое расстояние. На нем был форменный китель работника полярной станции, на голове – фуражка с гербом. Для нас он был человеком будущего, человеком, который соперничал с небесными силами, создавая сияние, по силе могущее соперничать лишь с полярным сиянием.

Через несколько лет Тэнмав провел электричество в яранги Уэлена, добыв свет с помощью ветродвигателя, поставленного на пустыре. Жирник – светильник, выдолбленный из камня, – перестал быть для нас символом домашнего очага.

Как-то вечером я спустился с маяка и встретил своего старого учителя, Ивана Ивановича Татро. Он давно на пенсии, здоровье уже подводит, но время от времени Татро надевает охотничье снаряжение и выходит на лед.

На этот раз бывший учитель был наряден и серьезен.

– Я иду в школу, – сказал мне Татро и позвал меня с собой.

Новая, просторная двухэтажная школа стоит рядом со старой, с той, где мы начинали свои занятия русским языком, куда Татро вошел первым чукотским учителем.

– Сегодня меня попросили рассказать о первых годах нашей школы, – сообщил мне Татро, – о том, как я начал учить детей грамоте. Поскольку ты был одним из моих первых учеников, посидишь на моем уроке.

Да, это был необыкновенный урок.

Я сел на последнюю парту рядом с девчушкой с аккуратно заплетенными косичками.

Иван Иванович Татро, при галстуке, в черном костюме, вышел к доске и спросил:

– Кто видел ярангу, пусть поднимет руку.

Ни одна рука не поднялась.

– Кто знает, что такое жирник?

Моя соседка подняла руку и бойко ответила:

– Жирник – это мешок, в котором хранят жир.

– Вот когда он, – Татро показал в мою сторону, – пришел в школу, во всех ярангах Уэлена главным осветительным прибором был жирник. Это каменная плошка с тюленьим жиром и фитилем из тундрового мха. А сегодня пришло сообщение со стройки атомной электростанции на Чукотке. Вот какой путь мы прошли – от жирника до света, который будет рождать атом.

Татро задумался.

Видимо, он вспоминал то, что вспоминал и я. Когда он вошел в наш класс, мы и слова такого – атом – не знали. И он вряд ли знал, хотя и был учителем.

Со мной рядом сидел русский мальчик Владилен Леонтьев. Его отец, бывший дальневосточный партизан, организовал косторезную мастерскую, изделия которой сегодня известны во всем мире.

– Когда мы смотрели в будущее, – продолжал рассказывать Татро, – нас охватывало сомнение: справимся ли с задуманным? И если бы нам не помогали другие народы нашей страны, быть может, оставались бы мы в ярангах еще долгие годы, а об атомной электростанции могли бы только мечтать. Строят эту станцию не только чукчи, не только русские, но и представители всех народов нашей страны. Так уж повелось у нас – все великое мы делаем сообща, соединяем все силы, и поэтому нам удается свершить такое, что другим не под силу.

Ранней осенью, перед приходом зимнего льда, в Уэлене несколько дней дуют южные ветры, которые отжимают льдины за горизонт.

Ребятишки идут в новую школу, где их ждет встреча с чудом открытия самого себя, познания своего места на земле, утверждения себя человеком.

Они будут познавать и впитывать в себя культуру, созданную совместным трудом всех народов нашей страны, начавшуюся здесь русской песней, и для них она будет единой, нерасторжимой, высокой, словно волшебная гора, сияющие вершины которой будут манить всю жизнь.

1974

Юрий Сергеевич РЫТХЭУ

ИЗБРАННОЕ В ДВУХ ТОМАХ

Том второй

ПОВЕСТИ. РАССКАЗЫ. ОЧЕРКИ

Оформление художника А.Шилова

Издательство "Художественная литература" Ленинградское отделение

Ленинград, 1981

ББК 84.3 Чук 7

Р95

Рытхэу Ю.С. Избранное: В 2-х т. /Предисл. Д.Кугультинова; Оформ. худож. А.Шилова.- Л.: Худож. лит., 1981.- Т. 2. Самые красивые корабли; Вэкэт и Агнес; След росомахи: Повести. Рассказы. Очерки.- 536 с.

Во второй том избранных произведений Ю.С.Рытхэу вошли широкоизвестные повести и рассказы писателя, а также очерки, объединенные названием "Под сенью волшебной горы", – книга путешествий и размышлений писателя о судьбе народа Севера, об истории развития его культуры, о связях прошлого и настоящего в жизни Советской Чукотки.

ПОВЕСТИ

Самые красивые корабли…. 4

Вэкэт и Агнес…. 99

След росомахи…. 217

РАССКАЗЫ

Числа Какота… 356

Воспоминание о Баффиновой Земле…. 371

ОЧЕРКИ

Под сенью волшебной горы (Путешествия и размышления)…. 383

Редактор Н.Булгакова

Художественный редактор Р.Чумаков

Технический редактор М.Шафрова

Корректор Л.Никульшина

ИБ № 2231

Сдано в набор 29.08.80. Подписано в печать 06.04.81. М 14518. Формат 84x108 1/32. Бум. тип. № 1. Гарнитура "Таймс". Печать высокая. 28,14 усл.печ.л. 28,14 усл.кр.-отт. 29,562 уч.-изд.л. Тираж 100000 экз. Заказ 1567. Цена 2 р. 10 коп.

Ордена Трудового Красного Знамени издательство "Художественная литература". Ленинградское отделение. 191186, Ленинград, Д-186, Невский пр., 28.

Ордена Октябрьской Революции, ордена Трудового Красного Знамени Ленинградское производственно-техническое объединение "Печатный Двор" имени А.М.Горького Союзполиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 197136, Ленинград, П-136, Чкаловский пр., 15