Линдон Ларуш - Будущее без Америки

Я оставляю их – пять или шесть человек – в состоянии самостоятельного поиска, в полной концентрации на предмете, без своего или чужого надзора. Я не указываю им, что делать, я только даю задания. Они должны сами получить знание через открытие.

А.К.: Потому что они должны научиться думать сами.

Л.Л.: Правильно. Это должно быть их собственное знание, а не чужое. И этот метод работает.

Чтобы понимать европейскую историю, они должны заново пережить все этапы культурных трансформаций, которые привели нас из прошлого в настоящее. В противном случае вы заимствуете у древних веков их ошибки, а не их решения. Сколько раз Европа подвергалась разрушению многолетними войнами! Анализируя их с позиций исторического смысла, мы обнаруживаем, что каждая из них могла быть предотвращена. И сейчас: Вьетнам, Ирак… следовательно надо искать выход из них. Дипломатия и искусство государственного управления для того и существуют, чтобы предупреждать войны – не в последний момент, когда стороны решительно настроены воевать, а на более ранней стадии, прежде чем война стала неотвратимой.

К сожалению, в Европе ситуация сейчас очень запущенная. В населении нет настоящего культурного оптимизма. Есть отдельные индивидуумы, но нет массового феномена.

А.К.: И это очень печальное положение.

Л.Л.: В России у вас гораздо больше оптимизма, чем во всей остальной Европе. И этот оптимизм появился в результате изменений, смены власти – от Ельцина к Путину. Это означает, что плохое осталось позади.

А.К.: Эти изменения еще не завершены.

Л.Л.: Конечно, конечно! Смысл в том, что вы перешли из безнадежного положения – в сложное, трудное положение, со многими опасностями, как старыми, так и вновь появившимися. У вас есть неверные суждения о том, как надо развивать население. Исповедуется в основном прагматический подход – в ущерб более глубокому. Но вам необходимо думать о новом молодом поколении, которое подрастает. Если вы не сможете способствовать развитию этого поколения, у вас нет будущего! И, к сожалению, правительство не понимает идею развития народа. Оно ориентировано на управление народом.

Необходимо, чтобы узкий прагматический подход, узкий прагматизм сменился заботой о человеческом развитии. Иначе нам не спасти мир.

РЖ: Произошли ли изменения в интерпретации значения «обанкротившееся государство» с тех пор, как оно появилось? Что включает в себя в современной международной практике концепция «обанкротившегося государства»?

Л.Л.: Очевидно, что вся планета пребывает в состоянии «обанкротившегося государства» с тех пор, как я выступил со своим предупредительным прогнозом на международной интернет-конференции 25 июля 2007 года. Мы находились в том состоянии, которое в начале двадцатого века определяли как гипотетическое состояние «общего кризиса». На конференции 25 июля 2007 года, например, я представил общие очертания срочных мер, чтобы взять этот кризис под контроль и перевести его в процесс восстановления. В настоящий момент компетентным людям в США и России необходимо провести обязательную и срочную конструктивную дискуссию о необходимых мерах; однако существуют доступные средства для решения этого кризиса, которые могут быть инициированы группировкой немногих сильных государств.

РЖ: Можно ли ожидать, что список «обанкротившихся государств» расширится в связи с мировым кризисом? Например, каким государствам Европы грозит оказаться в этом списке?

Л.Л.: Повторюсь, сегодня все страны пребывают в очень развитой стадии процесса «общего кризиса», который хоть поначалу и проявлялся как американский ипотечный финансовый кризис 29 июля 2007 года, уже тогда приближался к критической точке развития во всем мире. Западная и Центральная Европа под влиянием евро стала центром этого кризиса. Этот кризис стал проявлением того, что создавалось в течение более двадцати лет, кризис, который доносит эхо более ранних кризисов, случившихся в средневековье в европейской цивилизации, например, общего кризиса середины XIV века в банковской системе Ломбардии, управляемой Венецией – так называемого «Нового темного века». Возможность такого кризиса обсуждалась еще Партией Социальной Демократии в условиях постбисмарковской Германии и не только. Ближайшим примером такого кризиса был злопамятный кризис Веймарской Германии в 1920-х; но тогда кризис был всецело связан с версальскими державами, которые спровоцировали его намеренно, искусственно.

Сегодняшний стремительно развивающийся кризис является результатом серии систематических изменений в международной кредитной и физико-экономической политике. Физическая экономика определяет производство товаров и услуг в реальном секторе, которое обеспечивает существующие потребности населения и устойчивые темпы роста потребления на перспективу начиная с периода 1968–1973. Эти изменения начались с радикальных перекосов в сторону так называемых «неомальтузианских» перемен в намеченном направлении глобализованной антинаучной политики. Управляемые финансистами Лондона и Уолл-стрит, эти перемены были связаны с окружением британского принца Филиппа и ветерана нацистских Ваффен-СС нидерландского принца Бернхарда.

До тех пор, пока эта тенденция не будет резко развернута в обратном направлении, глобальный темный век всего человечества должен рассматриваться как неминуемая судьба планеты на несколько поколений вперед, и нужно учитывать, что этот процесс уже пошел.

РЖ: Каково возможное ограничение для десуверенизации? Существует ли какая-либо юридическая база для процесса десуверенизации недавно обанкротившихся государств? Представляет ли перспектива десуверинизации угрозу свободе граждан и самоопределению наций?

Л.Л.: Самая высокая степень рисков создана «глобализацией». Без основательного и радикального освобождения от «глобализации» выживание цивилизации в течение нескольких будущих поколений невозможно.

РЖ: Можно ли избежать региональных военных конфликтов на «линиях разлома» России и постсоветского пространства и Европы?

Л.Л.: Опасность большого риска такого рода, который очевидно может привести к ядерным военным осложнениям, может быть реализована только при условии полного кризиса, что выглядит вероятным до тех пор, пока не примут ту общую экономическую реформу, которую я предложил. До тех пор, пока не будет проведена упомянутая радикальная и внезапная экономическая реформа, стремительное приближение к тотальному упадку экономики является своего рода психологическим состоянием, пребывая в котором сегодняшняя цивилизация планеты может придти к ужасному концу.

РЖ: Учитывая нынешние условия кризиса, не приобретает ли новую актуальность предложение президента России Дмитрия Медведева о пересмотре Концепции европейской безопасности?

Л.Л.: В чем мы нуждаемся, так это в срочном обсуждении общей политики восстановления экономики между главами правительств США и России, чтобы внезапно и полностью изменить направление сегодняшней политики и работы международных институтов. Нужно возвращаться к враждебной британским империалистическим традициям модели, которую президент США Франклин Рузвельт задумывал для послевоенного мира. Исторические корни нынешних ужасающих проблем всего мира заключаются в том, что президент Гарри Трумэн подавил план Рузвельта по преодолению наследия британской империи и ликвидации колониальных и подобных им империй. Рузвельт намечал шаги в области физической экономики в сторону мира, полностью состоящего из антиимпериалистической системы суверенных национальных государств. Трумэн, как подхалим бывшего британского премьер-министра, бывшего закадычного друга Муссолини Уинстона Черчилля, дал обратный ход политике Рузвельта и перешел на восстановление сосредоточенной в Лондоне империалистской системы того типа, называемого сегодня «глобализацией».

«Завтра». Господин Ларуш, как вы оцениваете причины текущего глобального финансового кризиса и перспективы мировой экономики?

Линдон Ларуш. На протяжении последних лет я неоднократно говорил о неизбежности краха нынешней глобальной монетаристской системы. В центре ситуации лежат две фундаментальные исторические и, я бы сказал, цивилизационные проблемы.

Первая связана с монетаризмом как таковым, который появился отнюдь не в середине прошлого века вследствие деятельности т. н. «чикагской» экономической школы. Он зародился и сформировался как экономическая модель еще в средние века на основе торговых связей, сложившихся в странах Средиземноморья и охвативших все страны Европы. Монетаризм ставил в центр именно торговые операции с быстрым оборотом капитала, что доминировало и доминирует по сей день над производственной моделью мировой экономики. Именно этот принцип и продолжает определять экономическую деятельность промышленно развитых стран Запада, порождая безумные кризисные явления, которые ведут мир к тотальному краху.