Журнал Русская жизнь - Секс (июнь 2008)

Отель же произвел странное впечатление. Старый, облезлый дом. Тесная комнатенка-прихожая. Крутая скрипучая лестница, покрытая вытертой ковровой дорожкой. Вместо простыни - какие-то три небольшие тряпочки. Покосившийся маленький шкафчик. Дырка в раковине (не та, которая необходима для стекания воды - другая, рядышком, чем-то пробитая). Два маленьких вафельных полотенца. Кусок мыла, весь обсыпанный какой-то синей крошкой. И противный холод - градусов пятнадцать.

Решив, что в это время в незнакомом городе мне больше все равно ничего не найти, я вышел на одну из главных магистралей города - улицу Леселидзе.

Мои мечты о позднем ужине стали стремительно развеиваться. Улица была пустынной. Лишь возле двери с нарисованными игровыми автоматами стоял человек и ел шаурму.

- Где здесь можно поужинать? - спросил я у него.

- О, это надо подумать. А вы из России, да? Из Москвы? Как там, в Москве? А где остановились? О, это замечательная гостиница! Мой хороший друг ее хозяин. А вы, если что, обращайтесь всегда! Нас тут много таких безработных с самого утра стоит.

Мой собеседник переложил шаурму в левую руку, и мы скрепили знакомство сердечным рукопожатием.

- А поужинать вас сейчас отвезут. Если вам не жалко заплатить три лари.

Любитель шаурмы куда-то позвонил, и через полторы минуты к нам подъехал старенький автомобильчик. И уже через пять минут я входил в круглосуточную очень симпатичную хинкальную.

В ней- то меня и поджидало главное открытие. Девушки -официантки, поварихи и барменши - были подуставшие, расслабленные и склонные к откровениям. Три национальности объединились в этом заведении - грузинская, армянская и русская. Их представительницы были единодушны во многом.

Девушки уселись за соседним столиком и наперебой жаловались мне на жизнь.

- Я за вчерашний день всего семнадцать лари заработала! У нас безработица и нищета!

- Нас в НАТО затаскивают, а мы не хотим! Если мы в НАТО вступим, вы вообще границу закроете! А нам это не надо! У меня в России брат родной, вот у нее - мать. Сейчас хоть как-то можно визу получить.

- Мы не хотим воевать с Ираном! Они наши соседи! А если в НАТО вступим - нас заставят!

- И с Россией не хотим!

- И не будем!

- Не будем!

Странная, однако, ситуация. Излагая примитивно, Грузия, стремясь в Европу, в результате оказалась как бы в изоляции. И россияне, и американцы, и западные европейцы могут въехать в Грузию, однако не слишком рвутся. Россияне обижены - за дружбу грузинского народа с Бушем (ее на самом деле ее вроде как нет, но нам-то кажется, что она есть). Американцы же и западные европейцы побаиваются (Абхазия и Южная Осетия). Да и не раскручена Грузия как туристический брэнд - ни в Лиссабоне, ни в Техасе.

И получается, что по Тбилиси ходят только гости из Азербайджана и Армении. От былой популярности города и следа не осталось. Ни советской, ни, тем паче, досоветской.

Девушки в кафе все продолжали жаловаться. Они прекрасно понимали, что от меня мало что зависит, а если быть точнее, то и вовсе ничего. Я не могу утихомирить НАТО, создать рабочие места, поднять зарплаты и открыть границы. Но очень уж хотелось выговориться. А кому, как не мне, приехавшему из Москвы - далекой, манящей, предавшей, прощенной?

За соседним столом между тем пьянствовали два грузина. Время от времени их разговор вклинивался в жалобы. Разговор был, в общем-то, понятен, хотя велся на грузинском языке.

- Ара-ара…

- А-а-а-ара?

- Ара!

Поначалу меня это забавляло. Потом подумалось - а разве русские аналоги таких застолий более содержательные?

- Ну, будем!

- Будем!

Пауза.

- Ну, давай!

- Давай!

Я почувствовал себя как дома. Решил, что все-таки смогу найти приличную гостиницу. Вызвал такси - и, действительно, нашел. В самом центре города, с большой кроватью, кондиционером, мини-баром, ежедневной сменой чего пожелаешь, и при этом за 35 евро в сутки.

А выспавшись, приступил к поискам книжного магазина.

Поиски эти заняли ровно два дня. Полученные на ресепшн адреса не дали результата - все места, некогда популярные, заполненные новенькими книгами на грузинском, русском и английском языках, сегодня заняты либо какими-нибудь дорогими шопами-салонами, либо представляют из себя полуразвалины. Я выпрашивал новые адреса - у встреченных на улице людей интеллигентной внешности, у газетных киоскеров, у таксистов - радостно бежал туда (или же ехал на такси, оно в Тбилиси удивительно дешевое, приблизительно 15 лари в час), и понимал, что снова припозднился на год-другой.

В конце концов, пришлось признать - в Тбилиси нет нормальных книжных магазинов. То есть их нет вообще, так же, как магазинов, например, торгующих едой для космонавтов. Есть букинистические развалы (там торгуют чем-то вроде собрания сочинений критика Белинского), есть отдельчики в канцелярских магазинах (там можно купить краткий путеводитель на английском языке или же карту города), есть что-то случайное в киосках. А специально выделенного просторного помещения с книгами, рассортированными по различным разделам, здесь нет.

Москва, в которой существуют трехэтажные книжные супермаркеты, показалась мне гуманитарной столицей Европы.

На протяжении всего этого времени я то и дело видел высоченный купол, увенчанный громаднейшим грузинским флагом.

- Что это такое? - спросил я, наконец, у таксиста.

- Саакашвили дворец себе строит. Людям есть нечего, а он шикует.

- А зачем такой купол? Это что - домовый храм? Может быть, планетарий?

- Ничего не знаю. Знаю, что когда он ездит по стране, его микроавтобус с девками сопровождает.

Да, не пользуется Михаил Николозович всенародной любовью. Впрочем, за одно его все хвалят, не нахвалят. Ужесточение законов почти полностью избавило страну от воровства и взяточничества. Тбилисский житель может запросто оставить на сидении своей машины дорогой ноутбук или же фотоаппарат - с ним не случится ровным счетом ничего.

- Воровать? Да вы что! У нас это не принято, - гордо заявляли мне тбилисцы.

Не удивительно - раз в несколько минут по каждой улице медленно проезжает полицейская патрульная машина, а за кражу можно получить немалый и, главное, вполне реальный срок - ведь взятки судьям здесь давать тоже «не принято».

А вот аналогов нашей ГАИ и вправду нет. Другое дело, что патрульная машина в любой момент может остановить любой автомобиль, так что дорожный беспредел тоже отсутствует.

Отсутствуют, кстати сказать, практически везде меню на русском языке. И даже на английском. Только грузинская вязь. Правда, решается эта проблема просто - официантка берет меню, и все подряд читает, сразу же переводя на русский.

Удивительно, но русским здесь владеют все, за редким исключением. Даже молодежь, которая не помнит никакого там СССР. Но и русские знают грузинский. Так что русской диаспоры как таковой нет в Тбилиси.

Я, правда, все равно предпринял несколько попыток ее отыскать. К примеру, съездил в русский ресторан «Матрешка». В интерьере обнаружилось огромное количество матрешек, самоваров и иной экзотики. Стулья были расписаны под палех. Играла музыка - русская песня:

Икра, икра, черная икра,

Любовь, любовь - опасная игра.

Икра, икра, икра красная,

Любовь, любовь - игра опасная.

И черная, и красная икра в меню присутствовали. Меню, кстати, там было трехъязычным - на грузинском, английском и русском. Квас в меню значился, но его не оказалось в наличии. Морс принесли, только он оказался вишневым компотом - освежающим, холодненьким, с кислинкой. Вяленая оленина - нечто вроде бастурмы, только очищенной. Чача, «Боржоми», «Набеглави».

Я спросил официантку-грузинку, что это за блюдо такое - ягненок, приготовленный на огне? Оказалось, бараний шашлык.

За соседним столом распивала грузинский коньяк веселая русско-грузинская компания. Счет был, ясное дело, на грузинском.

А еще я посетил в Тбилиси русский храм. Он был пустынный и неряшливый. В углу кого-то отпевали. Возле входа, по российскому обычаю, переругивались русские старухи-нищенки. Увидев меня, дружно запросили милостыню. Перейдя зачем-то на грузинский.

Я понял, что диаспору мне не найти. Так же, как книжный магазин.

В один из дней я сидел в полюбившемся кафе в центре Тбилиси - в том самом, где волею случая я оказался сразу по приезде. Пил опасный для жизни «Боржоми», трепался с грузинскими официантками. Вошел мой знакомый таксист (а в Тбилиси знакомства заводятся легко и стремительно).

- Привет, Леха, как дела?

- Да, вроде, ничего. А у тебя?

- Только что свечки поставил. Сегодня же девятое апреля.

Вот, думаю, попал! Действительно, 9 апреля 1989 года в Тбилиси был жестоким образом разогнан митинг, погибло больше двух десятков человек, несколько сотен отравилось газом. Этот день почитают днем национальной трагедии - он даже объявлен государственным выходным. Понятно, что мне лучше, от греха подальше, торчать в гостинице - мало ли что.