А. Чернавский - Заря над бухтой

В трудовом рапорте, который был в тот день направлен в адрес Центрального Комитета партии, Далькрайкома и наркома А. И. Микояна, говорилось: «Рады доложить вам, что первенец тяжелой индустрии на Камчатке — в строю. Праздник Великого Октября весь наш коллектив встречает новой производственной победой — завершением строительства и вводом в эксплуатацию первой очереди судоремонтного завода. Всего два года назад на этом месте был пустырь, а сегодня здесь уже дают продукцию три крупных цеха: кузнечно-котельный, механический и литейный. В строю действующих и многие вспомогательные участки. Мы горды тем, что на далеком полуострове, в некогда захолустном крае, отныне будет жить и работать большой завод, наша очередная «мирная крепость».

В ответ на этот рапорт Москва срочно телеграфировала: «7 ноября 1936 г. Правительственная. Горячо поздравляем строителей с большой производственной победой. В труднейших условиях вы сумели разрешить важную народнохозяйственную задачу — создали первое на Камчатке крупное предприятие по ремонту больших судов. Партия высоко ценит ваш самоотверженный труд и желает новых успехов в завершении строительства второй очереди. А. Микоян».

Итак, Петропавловская верфь стала теперь действующим предприятием. Общими усилиями строителей и эксплуатационников был создан завод, составивший красу и гордость Камчатки. «Вырастай же, красавец завод-великан. Занимай свое место по праву!» — так напутствовали его те, кому он был обязан своим рождением. А подрастать этому первенцу было не так-то легко. Камчатцы, к примеру, хорошо знали тогда рыбное производство, умели делать прекрасные деликатесы из морских даров, заготавливали «мягкое золото», шили прекрасные шубы и меховые изделия. А вот судоремонт, тем более большой, — дело было для них мало знакомое, как говорится, тайной за семью замками. Когда верфь получила два первых государственных заказа отремонтировать суда «Кура» и «Орочон», пришлось всех мало-мальски знающих людей привлечь к этому делу. Большая нужда была в специалистах. С оптимизмом и верой люди стали осваивать новые профессии токарей, слесарей, сварщиков, корпусников, кузнецов, литейщиков. Многие бывшие строители, оставшиеся на заводе, живо откликнулись на призыв Петропавловского горкома партии: «Товарищи! Овладевайте металлопрофессиями!» Учились на курсах, у мастеров, корпели, пыхтели, но все-таки своего добивались.

В цеха шли бывшие плотники, землекопы, грузчики. Они становились к станкам. Не могли усидеть дома и многие домохозяйки. Например, стахановка слесарь Кислинина начинала свою работу на стройке с рубки дров на кухне, топила баню. Потом добровольно пришла в механический цех и успешно справлялась с порученной работой. При норме 90 гаек она нарезала по 250. Она внесла рацпредложение, втрое сократившее процесс работы по нарезке болтов и гаек[1]. Добрый почин внес бывший монтажник, комсомолец Петр Зайцев. Со своей бригадой он сразу перешел на судоремонт. Потом появились бригады слесарей, которые возглавили Ким, Харитонов и Веприков. Они-то и задали тон в переквалификации бывших строителей, в овладении новыми специальностями. Ребята из этих бригад показывали на ремонте образцы стахановского труда. Ни разу, можно сказать, не уходили из цеха, не перевыполнив свои производственные нормы. Работали и под луной, и при свете фонарей: такое случалось тоже. Не пугались ни морозов, ни метелей, ни туманов. И вот итог: 18 января 1937 года досрочно был отремонтирован океанский траулер «Буревестник». Это было первое судно, первая солидная продукция молодого завода. А вскоре судоремонтники выдали «путевки» еще двум: «Орочону» и «Эскимосу», на которых славно потрудились бригады Посохина, Иоффе, Колычева, Кузьмина.

Словом, кадры судоремонтников понемногу крепли и пополнялись. И за счет своих, так сказать, «доморощенных», и за счет тех, кого направляли сюда по линии Наркомпищепрома.

В числе первых значится имя инженера Груднева, который приехал на верфь вскоре после ее пуска. Это был инициативный специалист, с новаторской жилкой и творческим поиском. Например, в 1939 году по собственной инициативе он составил проект сухогрузной баржи. Сам чертил, делал разметки. Часто главный бывал в литейном, где из-за недостатка доброкачественного формовочного песка производилось много брака. Вместе с тогдашним начальником цеха Базиколовым Груднев садится за книги. Он просмотрел отчеты камчатских геологических экспедиций и в одном документе обнаружил указания о наличии песков в бухте Вилюй, в устье реки Авача, около п. Сероглазка. В выходные дни несколько раз выезжал в эти места, собирал образцы, проводил опыты. Песок оказался именно таким, какой был нужен для высококачественного литья.

Прекрасным специалистом зарекомендовал себя и Александр Григорьевич Богемский. Он стал первым начальником кузнечно-котельного цеха. Хотя здесь часто не хватало рабочих рук, материалов, он все-таки успешно решал многие производственные вопросы.

Хорошо помнят на судоверфи и имя Вышковского. В июне 1938 года в бухте Раковая появился первый док. Нелегким был его путь на Камчатку. Из Одессы, чуть ли не вокруг света, привел его в бухту известный капитан Мезенцев. Док принимал Вышковский, ставший первым заводским докмейстером. Это был инициативный работник, коммунист, знавший толк в судоремонте. Некоторое время он находился потом на должности директора завода.

Весной 1939 года на предприятие прибыла большая группа ленинградцев, которых коллектив встретил тепло и радушно. Мастера с прославленного Балтийского завода сами изъявили желание породниться с Камчаткой, помочь становлению молодого завода. Среди них находился Филипп Михайлович Костыгов. Опытный специалист по судостроению и судоремонту, прекрасный организатор. После отъезда Богемского он стал начальником кузнечно-котельного цеха. Участок ПРБ возглавил тоже ленинградец Иван Иванович Демидов. Молодой, энергичный, он был запевалой многих интересных дел.

Славился своим мастерством и Борис Васильевич Васильев, специалист по котлам, судосборщик Степан Акимович Жмак, электросварщик Прошкин, который первым освоил метод цельной сварки и за 22 дня сварил 200-тонную баржу. Было это в 1940 году. Можно назвать и ряд других имен: старшие мастера общего ремонта В. Н. Лобов, Е. Н. Петушенко, бригадиры Н. Е. Дорошин, Г. П. Бойко, электросварщица А. И. Лыскова и многие другие.

Так, несмотря на трудности, большую текучесть кадров, на заводе создавался коллектив закаленных людей, полных энергии и веры в большое дело. Их имена вписаны в историю завода.

Дед мой прожил сто лет. Был он человеком неграмотным, но весьма наблюдательным. Частенько старик поучал: «Не суди, внук, о всей реке, если увидел только устье. Проплыви обязательно до ее изначальных истоков». Сегодня каждый, если он в душе хоть немного философ, рассуждает примерно так: были дикие заросли — стал завод. Ну и что? Все верно. Когда-то на Камчатке ездили на одних собаках да оленях, а сейчас, пожалуйста: машины, самолеты, вертолеты. Выросли заводы, комбинаты. Не было у судоремонтников жилья, теперь оно есть. Да еще вон сколько — огромный поселок, ставший целым городским районом. «Но не счастливый это дар, не манна небесная, — говорил мне заводской ветеран Андрей Петрович Конюхов. — Ведь даже яблоко, сорванное в осеннем саду, — это плод многолетнего человеческого труда. А такое? — И, подумав, заключил: — В первой вырытой землянке — вот где исток благополучия искать надо».

А она, между прочим, эта первая землянка, появилась в бухте еще в тридцать шестом году. Вырыл ее токарь механического цеха Алексей Кузнецов. Утеплил, перенес свой домашний скарб, как мог благоустроил и стал жить. Потом уже гурьбой пошли корчевать кедрач, долбить склоны сопок и поглубже в землю зарываться. Так, на правой стороне Кабан-ручья начал расти «Копай-городок». Ну, а пока он строился, жить приходилось в старом, «ситцевом». Его палатки по-прежнему ютились на восточном склоне бухты, где хозяйничал ветер. На их долю выпадало немало серьезных бед и испытаний. Снежные шквалы рвали крыши, разворачивали стены, заставляли людей выбегать среди ночи. Обильный снегопад с макушкой засыпал палаточный городок.

Однако весна тридцать седьмого принесла с собой обнадеживающие приметы. У «Зеленой рощи» появилось несколько срубов, на которых хлопотали плотники. На будущих семейных бараках, завизжали пилы и застучали топоры. А там, за косогором, вырисовывалась другая улица, неизвестно кем потом названная Индустриальной. Смысл такого названия был символичен: пусть знают, рассудили люди, в какое время сооружался здесь завод и рос будущий поселок.

В том же тридцать седьмом году по решению правительства нарком А. И. Микоян лично распорядился выделить для постоянных рабочих судоверфи земельные участки под индивидуальное строительство. Согласно этому приказу, застройщикам на льготных условиях давались специальные ссуды; необходимые материалы. Например, за 1937–1938 гг. судоремонтники получили из государственной казны 200 тысяч рублей.