Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6269 ( № 14 2010)

Сегодня, через пять лет после «демократических процессов», в Бишкеке прекращены банковские, валютообменные и внешнеторговые операции, закрыто большинство магазинов. Приостановлены почти все внутренние и внешние авиарейсы, междугородние автоперевозки. Не работают железные дороги, а телефонная связь и энергоснабжение, если и действуют, то с перебоями. Словом, финансово-экономическая жизнь страны пока заморожена.

Постсоветская экономика Киргизии давно пребывает в коллапсе. Правящие кланы бесцеремонно присваивают себе не только внешние денежные поступления, но целые отрасли промышленности, оставшиеся опять же от советских времён. Недавние кредиты из России в размере 400 миллионов долларов просто растворились на счетах и в карманах местных баев и ханов.

В стране уже несколько лет отсутствует бюджет, внешний долг – свыше 40 процентов ВВП. Доля России в этой сумме – почти 40 процентов. Страна живёт на российские займы, зачастую безвозмездные, американские платежи за военную базу «Манас» и денежные переводы от киргизских гастарбайтеров, разбросанных по всему бывшему СССР. В основном опять же по России.

Попытки с помощью приватизации хоть как-то поправить положение успехом не увенчались. Ибо предприятия были без затей распределены по бросовым ценам между представителями клана последнего президента. Завершающим сигналом к бунту стало повышение тарифов ЖКХ, на электричество и транспорт, которыми, несмотря на установившиеся средневековые нравы и порядки, привыкли пользоваться.

Словом, как и в случаях с Гаити или Сомали, речь может идти только о безвозмездной финансовой помощи. Но чтобы восстановить работу хотя бы жизнеобеспечивающих отраслей, систем связи и транспорта, требуется до 6 миллиардов долларов. И где гарантии, что даже если эти деньги появятся вдруг, они не будут разворованы кланами, оказавшимися у власти после нынешних событий? Киргизия не может обеспечить себя за счёт экспорта энергоресурсов – их нет. После исчезновения СССР фактически все здешние заводы остановились и не работают… Хотя именно они давали работу свыше трети трудоспособного населения Киргизии. Бедность, нищета, безработица, засилье наркомафии… И разговоры о демократии, свободе слова и прочих радостях богатых обществ с многовековыми традициями государственного устройства.

Да, кое-какие проекты здесь реализуют российские энергетические компании. Но почти все они парализованы повсеместной коррупцией, некомпетентностью и недееспособностью властей. И как поведёт себя новое киргизское руководство после получения от той же России новых безвозмездных денег, опять же неизвестно… Вернее, есть, конечно, догадки на сей счёт, но они-то и пугают. Как и понимание, что нынешний бунт был вовсе не последним и ждать следующего можно в любой момент.

Когда скрывающийся сейчас на юге Киргизии свергнутый президент Бакиев предлагает ввести в страну миротворческие силы ООН, чтобы не допустить повторения погромов и беспорядков, он знает, что говорит. Вряд ли киргизская милиция и армия смогут поддерживать спокойствие, если бунтующие и погромщики, уже имеющие солидный опыт в этом деле и почувствовавшие к нему вкус, снова выйдут на улицы. Правда, озарение снизошло на Бакиева слишком поздно. Как и на тех, чьими усилиями Киргизия превратилась в полыхающую территорию, готовую в любой момент взорваться.

Любимая героиня американцев, помнится, действовала по принципу: «Я подумаю об этом завтра». Те, кто продвигал «демократическую революцию» в Киргизии пять лет назад, явно даже этого уровня ответственности не достигли.

Алексей БАЛИЕВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 5 чел. 12345

Комментарии:

Новейшая история

Пора поверить в чудеса

ПОЛИТГРАМОТА

Алексей КИВА

КАК НАМ МОДЕРНИЗИРОВАТЬ СТРАНУ?

Модернизация согласно плану президента Медведева – это революционные перемены в рамках демократических процедур не только в экономике, но и в обществе. Они должны не просто вывести страну на инновационный путь развития, но в конечном итоге и сформировать новое, постиндустриальное, или информационное, общество. Модернизация комплексная, но поэтапная, не приводящая к нарушению стабильности в стране.

По масштабу решаемых задач она сопоставима с индустриализацией в советские годы. А это значит, что «президентская модернизация» требует концентрации всех сил и средств для осуществления прорыва в новое качество нашего бытия. Такой прорыв, как мы знаем, в послевоенный период был достигнут в ФРГ и Японии, позже – в Южной Корее и ряде других стран, а ныне он осуществляется в Китае.

Но в позиции партии «Единая Россия», провозгласившей своей официальной идеологией консерватизм, просматривается «консервативная модернизация». То есть неспешное, постепенное наращивание инновационного потенциала в рамках существующего экономического и социального строя и сформировавшейся властной вертикали. Однако встаёт вопрос: можем ли мы позволить себе неспешную модернизацию?

Ведь, по оценкам директора Института мировой экономики и международных отношений РАН академика РАН Александра Дынкина, «наша экономика находится примерно на уровне западноевропейской конца 60-х годов и Южной Кореи начала 90-х годов».

Часть либералов-западников смотрит на Россию через призму интересов Запада: сырьевая направленность экономики России – это, дескать, и её естественное преимущество, и её естественная ниша в глобальной экономике, функционирующей по принципу разделения труда. И если заниматься инновациями, то только в сфере топливно-энергетического комплекса.

Другие поддерживают идею комплексной модернизации, но на первый план выдвигают преобразования не в экономике, а в политической системе, делая особый упор на либерализм и демократию. Что ж, ценности-то хорошие, только в глазах народа они дискредитированы самими же либералами в 90-е годы. Некоторые считают, что инновационную экономику можно построить, перепрыгнув через этап реиндустриализации страны. Это, господа, утопия, как и модернизация по принципу «нам некуда спешить».

ГДЕ ВЗЯТЬ ЭНЕРГИЮ ДЛЯ МОДЕРНИЗАЦИИ?

Обратимся к статье первого заместителя руководителя администрации президента В. Суркова «Чудо возможно». Она стоит того.

Во-первых, в ней даётся нелицеприятная характеристика достижениям за «тучные» годы. «Российская экономика похожа на старый бронепоезд без локомотива. На нём сидят люди с компьютерами, в галстуках и гламурные дамы, а его броня уже почти осыпалась, и сам он замедляет ход. Ещё немного – совсем встанет».

Во-вторых, указывается на то, что надежды либералов на невидимую руку рынка не оправдались, никакая модернизация самотёком не состоится, здесь нужна направляющая рука государства, причём государства сильного.

В-третьих, подчёркивается, что модернизацию могут потянуть только крупные компании. Действительно, так было в Японии, Южной Корее, так было практически везде. При том, что эти компании обычно обрастают многими сотнями и тысячами предприятий малого бизнеса. И везде в странах запоздалого развития, подчёркивает Сурков, «модернизации делались дирижистскими методами».

В-четвёртых, он справедливо говорит, что модернизация – дело дорогостоящее. «Это должны понять и население, и власти на всех уровнях». Говорит также, что быстрых успехов ожидать не стоит. «Чтобы появились какие-то островки, очаги инновационной экономики, нужно 10–15 лет». Верно и то, что модернизация требует поддержки со стороны общества: «Нужна позитивная созидательная энергия. Её извлечение из общества – задача новой политики».

В президентском окружении, похоже, не теоретизируют о далёком будущем, а прорабатывают вопрос о создании научно-технических и производственных конгломератов по типу сформировавшихся в США вокруг Стэнфордского университета и Массачусетского технологического института (MIT). Оказывается, наши люди уже побывали в MIT, а несколько крупных западных специалистов, участвовавших в создании технопарков, приглашены для консультаций и работы в Россию. Верное ли это решение? Пожалуй. Даже Япония с высокоразвитой автомобильной промышленностью пригласила бразильца ливанского происхождения Карлоса Гона для вывода из кризиса компании «Ниссан», с чем он блестяще и справился, как до этого справился с выводом из кризиса французской «Рено».