Борис Акунин - Нечеховская интеллигенция. Короткие истории о всяком разном

За подготовкой обоих антагонистов к бою следит вся пресса.

Вот Лифарь позирует на уроке фехтования:

Маркиз, старый головорез, спокойно ждет дня дуэли:

Секундантами у балетмейстера два танцовщика. У маркиза – собрат-импрессарио и Жан-Мари Ле Пэн (тот самый).

Пресса сходит с ума от восторга. Противники дают интервью направо и налево.

Наконец часы урочные пробили.

В живописном месте, на пленэре, в присутствии полусотни репортеров, разыгрывается балет.

Выглядит это вот так:

Все остались живы, Лифарь получил царапину, а завершилась история трогательными слезами и объятьями.

Поведаю вам историю некоего поцелуя. Первоисточник – замечательно интересный «Дневник» Сэмюэла Пипса (1633–1703).

Это он – Пипс. Ноты в руке, потому что меломан

Но сначала – про Екатерину Валуа, вдову английского короля Генриха V. Она умерла в 1437 году и, как подобает венценосной особе, была похоронена не в земле, а в крипте Вестминстерского аббатства.

Как говорится, шли годы. Однажды, уже в следующем столетии, гроб переносили с одного места на другое, крышка соскочила, и оказалось, что покойница недурно сохранилась – мумифицировалась, но не истлела.

Королева как королева, ничего особенного

На картинке не мумия, а деревянное изображение Екатерины, по традиции использовавшееся на церемонии похорон, но полагаю, что мощи выглядели примерно так же или, может, чуть хуже (см. следующую страницу).

Жизни Екатерина была не особенно праведной, поэтому из-за одной только нетленности причислять ее к лику святых никому в голову не пришло. Но с этого дня у церковных сторожей возник новый источник приработка. За небольшую плату они открывали гроб и показывали ее величество всем желающим. Посмотреть (чуть было не написал «на живую») королеву хотелось очень многим. Покойница стала чем-то вроде туристического аттракциона и профункционировала в этом качестве аж до конца восемнадцатого века, когда нравы начали усложняться и покойницу убрали в подобающее место.

В 1669 году Сэмюэл Пипс решил сделать себе в день рождения королевский подарок. «В Жирный Вторник 1669 Года я отправился в Аббатство и по Везению смог увидеть Тело Королевы Екатерины Валуа, и я обнял Туловище и поцеловал Королеву в Рот, подумав в Миг Поцелуя: вот, я целую Королеву, а ныне мой День Рождения, мне тридцать шесть Лет, и я в своей Жизни целовал Королеву».

(Пипс еще не знал, что Королеве тоже было тридцать шесть Лет, и они в некотором Роде Ровесники, а то он еще больше бы обрадовался.)

Это я к чему рассказываю?

Во-первых, ужасно жаль бедную королеву. Она же не Ильич и не натворила ничего такого, за что ее бедные останки надо было бы выставлять на многолетнее глазение.

А во-вторых, кремация, только кремация! Даже не отговаривайте. Душа, разлучившись с телом и воспарив в иные миры, не должна бросать свое былое обиталище на тлен и поругание. Потому что мы в ответе за тех, кого любили.

Всесожжение, очистительный огонь, никаких костей-червей-черепушек.

(Вот кто-нибудь обязательно скажет, что мне заплатили за продакт-плейсмент крематорного бизнеса.)

Всем более или менее ясно, что гениальность по наследству не передается, законы генетики тут не действуют, на детях талант отдыхает, эт цетера.

И всё же потомки великих людей вызывают у нас повышенный интерес: мы смотрим на них и ждем повторения чуда. А оно, увы, не повторяется.

Я думаю, если выстроить рейтинг исторических личностей, которые произвели самое большое впечатление на человечество, первое место достанется Наполеону Бонапарту. Корсиканский дворянчик в считаные годы взлетел на самый верх могущества, изменил историю планеты и так же стремительно, словно падающая комета, рухнул. Ничего сравнимого по драматизму в истории, пожалуй, не было. Ну разве что Александр Македонский, но он был царский сын, жил слишком давно и многие из сохранившихся о нем сведений легендарны.

Яблоня и яблоки

У самого Наполеона, как известно, кроме рано умершего Орленка, законного потомства не было. Но магия фамилии столь сильна, что от любого, кто звался «Бонапарт», современники ожидали каких-то исключительных свершений. Одного из племянников Корсиканца, человека вполне заурядного, эти благоговейные ожидания даже вознесли на императорский трон – но новый Наполеон оказался «маленьким», и его держава с треском развалилась.

Всем последующим Бонапартам (а их было множество) не выпало даже крупиц величия. Я насчитал лишь троих представителей этого разветвленного рода, которые представляют хоть какой-то интерес.

Первый из них подавал большие надежды. Всем казалось, что он возродит династию в прежнем блеске.

Единственный сын Наполеона III и прекрасной Евгении Монтихо, принц Наполеон-Эжен-Луи-Жан-Жозеф Бонапарт с четырнадцати лет, после того как в эмиграции скончался его свергнутый революцией 1870 года отец, считался у бонапартистов «императором Наполеоном IV». Он бы, несомненно, им и стал – всё шло к тому. Французы быстро разочаровались в демократии, стали тосковать по монархии. (Нам эта приливно-отливная особенность массового сознания хорошо знакома: после революций общество хочет «сильной руки» и готово пожертвовать свободой ради порядка; потом оказывается, что «сильная рука» порядка не гарантирует, и все снова начинают хотеть свободы.)

Юноша подрастал, добросовестно учился быть образцовым императором. Принцу с таким именем требовался некоторый ресурс боевой славы. Поэтому двадцатидвухлетний лейтенант британской службы отправился за моря – в военную экспедицию против зулусов: красиво, экзотично, напоминает Египетский поход великого двоюродного деда и не особенно опасно. Подумаешь, какие-то дикари. Ну и вообще с особами августейшей крови ничего плохого случиться не может.

Однако случилось.

1 июня 1879 года, улизнув от опеки начальников, принц отправился с маленьким отрядом кавалеристов на рекогносцировку – а фактически просто на конную прогулку по саванне.

В заброшенном краале остановились отдохнуть. Вдруг откуда ни возьмись появились несколько десятков чернокожих воинов с ассегаями. С принцем было восемь человек. Трое были убиты на месте, остальные вскочили в седла и кинулись наутек. У лошади Наполеона лопнула подпруга, он упал. Побежал, но где ему было уйти от быстроногих зулусов. Пробовал отстреливаться…

Офицера, который бросил его высочество на погибель, потом отдали под трибунал, но для бонапартистов это стало слабым утешением. Надежда на возрождение империи была пронзена восемнадцатью копьями и затем выпотрошена. Воин по имени Хлабанатунга произвел эту ритуальную операцию, чтобы дух белолицего смельчака не докучал своим убийцам.

История определенно не желала, чтобы Франция вернулась к монархии. Только этим могу объяснить нелепую смерть «Наполеона IV».

Окончательная гибель империи. (Картина Поля Жамена)

Еще один Бонапарт (Луи-Наполеон-Жозеф-Жером (1864–1932) в истории особенного следа не оставил, но нам с вами интересен, потому что стал российским подданным.

Как и все потомки монархических династий, изгнанные из Франции законом 1886 года, принц был вынужден искать новую родину и обрел ее в России. Служил офицером в драгунском Нижегородском полку, командовал лейб-уланами, потом кавалерийской дивизией. Участвовал в подавлении революционных беспорядков 1905 года на Кавказе. Пик карьеры – генерал-лейтенант и эриванский военный губернатор.

Людовик Иосифович Бонапарт – русский улан (великий предок, наверное, в гробу перевернулся)

Ни административными, ни военными талантами Son Altesse Imperiale, кажется, не отличался, но лично мне он симпатичен тем, что любил Японию и после революции довольно долго в ней прожил. А больше мне про него вам рассказать нечего.

Ну и последний примечательный Бонапарт: Шарль-Жозеф (1851–1921), тоже вынужденный жить вдали от республиканской Франции.

Его ветвь выбрала для места жительства США, поэтому Чарльз-Джозеф именовался не His Imperial Highness, а просто «мистер Бонапарт». Возможно, избавление от титула помогло бывшему принцу смотреть в будущее, а не ностальгировать по былому величию. Во всяком случае, из всех поздних Бонапартов этот – самый успешный. Он был военно-морским министром, позднее министром юстиции в правительстве Теодора Рузвельта. Но главное историческое свершение – создание Bureau of Investigation, которое сегодня называется ФБР. Стало быть, для сотрудников этой мощной структуры Чарльз Бонапарт – что-то вроде Феликса Дзержинского.