Александра Коллонтай - Чего хотят женщины? (сборник)

Каждый ремесленник, каждый художник должен быть знаком с качеством и особенностями материала, над которым он работает, и должен владеть техническими приемами для его обработки. Он обязан знать глину, из которой лепит, и, изучив лучшую методу лепки, должен быть подготовлен для роли ваятеля.

Все предметы, которые мы желаем получить в наиболее совершенном виде, мы отдаем для выделки обученным специалистам.

На воспитание же детей не обращается такою внимания: отправление важнейшей из всех общественных функций считают возможным без специальной подготовки.

Более того, отправление этой функции не подготовленными и не специализировавшимися людьми возводится в норму, ибо мать является «естественной воспитательницей детей».

И, по мнению общества, каждая женщина уже только потому, что сделалась матерью, получает магическую способность исполнять такую тяжелую и ответственную обязанность.

Этот взгляд по своим последствиям буквально преступен. Но благонамеренный филистер не сдается на эти убеждения. «Природа одарила женщину инстинктом материнской любви, который заменяет и дополняет недостаток знания», – продолжает утверждать он.

Он упускает из виду, что наше время не так мистически настроено, чтобы верить в сверхъестественное откровение. Инстинкт материнской любви слеп и не может заменить, да и никогда не заменит, знаний и опыта, В лучшем случае он оградит ребенка от некоторых отрицательных влияний, но неспособен создать ничего положительного.

Женщина, незнакомая с условиями физического развития ребенка, которые служат ключом к пониманию умственного развития его, не умеет тонко и тактично действовать; женщина, не владеющая техническими методами обучения, не сумеет воспитать истинного человека, и, будь она десять раз родной матерью ребенка, ей нельзя доверить его воспитание.

Сколько примеров можно было привести того, как самые нежные матери во имя «материнского инстинкта» коверкают детские души. Большая часть физического и умственного уродства юношества происходит оттого, что воспитание его предоставляется слепому «инстинкту матери», а не опыту и знаниям сознательных, подготовленных специалистов.

А всяческие «популярные руководства» о воспитании детей мало чем могут помочь матери уже потому только, что большинству матерей они недоступны.

Женщина, работающая с утра до поздней ночи, не имеет возможности отдаваться изучению методов воспитания детей. Все ее участие в воспитании заключается в том, чтобы заштопать чулки и штанишки и заработать кусок хлеба для своего ребенка.

Из всего сказанного можно сделать один вывод: воспитание, как это уже произошло с обучением детей, должно перейти в руки общества; оно должно из рук совершенно не подготовленной для этого женщины перейти в руки образованных специалистов и специалисток. Общество в данном случае должно вступить в свои права и обязанности. Сила привычки, конечно, еще заставляет крепко держаться за принцип, провозглашающий, что сама мать должна воспитывать своих детей, но жизнь делает эту задачу с каждым днем все менее выполнимой. Во всяком случае, воспитание детей от перенесения его в другие руки не проиграет: руководимое теперь слепым инстинктом, оно тогда будет основано на строго научных началах.

Есть еще другая – и еще более важная причина, говорящая против того положения, что воспитание детей должно быть главной задачей женщины: кто хочет воспитывать, должен раньше сам быть воспитанным.

Нетрудно доказать, что современная женщина далеко не отвечает этому требованию. Порабощенная и закрепощенная в течение многих веков, обреченная от рождения на физическое и умственное недоразвитие, женщина является несовершенным и односторонним существом. Мужчины и до сих пор считают женщину существом низшей породы.

И вот это-то неразвитое существо, которому его господа и повелители, при каждой попытке добиться достойного положения в обществе, напоминают о его настоящем месте, – самой природой будто бы предназначено для воспитания молодого поколения.

Невольно напрашивается вопрос: «Разве слепой может одеть слепого?»

Противники женской эмансипации пишут целые тома, чтобы доказать низкий уровень развития женщины, и в то же время не останавливаются перед тем, чтобы доверить этому низкому существу одну из самых важных общественных функций и даже признать эту функцию «естественным назначением» женщины! Эта логика не делает чести мужскому уму!

Мы не хотим теперь останавливаться на выяснении причин недоразвития женщины и на оценке условий, в которых она живет целые века.

В настоящий момент нам необходимо только констатировать факт недоразвития, который отнимает у женщины возможность быть разумной и желательной воспитательницей детей. К данному случаю как нельзя лучше подходят слова Гёте: «Родители могли бы создавать воспитанных детей, если бы сами были воспитанными».

Никакой цены не имеет и то утверждение, что «богатый внутренний мир» женщины влияет облагораживающим образом на ребенка.

Женщина не может служить для будущих поколений проповедницей красоты, добра и истины, потому что ее собственные представления о красоте, добре и истине допотопны. Ведь эти представления не являются вечными, неизменными идеями, они тоже только отражение существующих в данный момент и находящихся в беспрерывном движении общественных условий. Каждая эпоха и каждый народ имеет свои собственные нравственность, искусство и науку. В настоящую эпоху мы переживаем жестокую борьбу между идеями старого и нового времени.

Моральные убеждения женщины сохранились у нее с той эпохи, когда существование патриархальной семьи еще соответствовало экономическим условиям. Вследствие того что умственное развитие женщины стараются удерживать в «прокрустовом ложе» и в соответствии с условиями прошедших весов, вследствие того что ей не дают надлежащего места в общественной жизни и привязывают к дому, ее моральные воззрения значительно отстали от требований современной эпохи.

Новые общественные условия поставили людей в новые отношения между собой и создали соответственно этому и новые моральные понятия, отличающиеся от старых в такой же степени, как и новые условия производства – от старых. Этот процесс выработки новых моральных воззрений едва только начался у женщины.

Мышление женщины не выходит за пределы интересов семьи. В противоположность новой общественной морали, женщина исповедует узкую эгоистическую семейную мораль. Все ее столь прославленные добродетели: ее самозабвение, самопожертвование и глубина чувств – все это посвящается ею узкому кругу семьи и родственникам.

Женщина, готовая на величайшее самопожертвование для своих близких, высказывает часто жестокий эгоизм по отношению к обществу. Это и понятно!

Ей, жившей до сих пор вне общественных интересов и не принимавшей близкого участия в общественной жизни, чужды все социальные добродетели, которых требует современное общество.

Женская мораль устарела, общественные добродетели женщины все – отрицательного свойства. Женщина часто считает себя в высшей степени нравственной, если не крадет ничего у ближнего, не обманывает, не убивает и не поджигает чужого дома. Но она чрезвычайно редко готова совершить что-либо положительное во благо общества, если даже для этого и не приходится жертвовать своими собственными интересами.

Она, вообще, всегда готова пожертвовать интересами общества для интересов своей семьи; общество, по ее мнению, совсем не имеет права требовать от нее жертв.

В центре женской морали находится семья. Чем более мужчина посвящает себя семье, пренебрегая при этом интересами общества, тем более возвышается он в глазах женщины.

Отсюда происходит и то равнодушие, а часто даже сопротивление, которое оказывает женщина участию мужчины в общественной жизни.

Семья и общество в представлении женщины – враждебные силы, и мужчина, жертвующий интересами первой в пользу второго, кажется ей до известном степени преступником или глупцом.

Лондонские суфражистки на митинге с плакатами отстаивают право женщин на голосование

Эти представления и вытекающая из них вражда к общественным интересам соответствуют не только умственному кругозору женщины, но и всему социальному строю, опирающемуся не на общие, а на частные интересы. Это необходимо вытекает из того, что женщина, в противоречие экономическим условиям, остается привязанной к дому. Те самые преимущества, которые она находит естественными теперь в семье, она будет находить и в обществе, если оно и для нее станет ареной борьбы и деятельности. Новое положение женщины повлечет за собой полный переворот в ее представлениях об ее обязанностях и правах. Общество займет в жизни женщины то место, которое теперь занимает семья, и общее благо займет место частного.