Отар Кушанашвили - Эпоха и Я. Хроники хулигана

Странно, Отар, что ты не из Омска с твоими-то замашками, включая речевую культуру и музыкальный вкус.

Emma,г. Омск

А вот это письмецо я прокомментирую отдельно, не откажу себе в удовольствии.

И кто теперь смеется?

Кому пребывать надлежит в расстроенных чувствах?

Кто теперь чувствует себя, как корпулентное чмо среди нас с Григорьевым-Аполлоновым, двух поджарых орлов с ай-кью выше эйнштейновского, собирающих полные залы?

Я получал такие отповеди мешками, вот такие эммы жонглировали оскорблениями в мой адрес.

О, каков соблазн крикнуть ей годы спустя: «Эй, бесполая мымра, выкусила?!»

Но что-то меня сдерживает.

Может, это славная девчонка, может, ничего не могла поделать с гормональным драйвом, одолеть каковой многосложно.

Как поет Андрей Державин: «Глупая девчонка, что ж ты не звонишь?», не пишешь мне чудодейственной силы абсурдных писем?

Отходишь небось от моей книги «Я», расширяющей сознание почище специальных веществ.

Бо моя книга, как и журнал ОМ, как и тон статьи в ОМе, суть дорогостоящее интеллектуальное растление, мягко обеспеченное исключительной культурой письма, которое (письмо) сложилось в результате скрещения запойного книгочейства, грузинских рассветов, маминых колыбельных, поэзии Бродского, службы в армии, дружбы с тем же АГА, общения с главредом ОМа Игорем свет Г., смеха моих детей, алиментов, насмешек над Боем Джорджем, радиоэфиров, кокаина и снов о Кутаиси… да чего там! Выкуси, ЕММА!

Из каждого проекта я пытался – не один, конечно, а с хорошими людьми – вылепить образцовую Большую Вещь, в которой озвучивал и высказывал свое необъятное эго – и более того, у меня всегда получалось.

Наглядная иллюстрация – прошлогодний боевик «Отар против» на МУЗ ТВ.

Если уж эта программа прогремела – а я был не в лучшей форме! – можете себе представить, что было бы…

Мои легендарные имидж-манипуляции всегда завершались возвращением к образу расхристанного парня, которого за «шонопенновость» любят даже в Эстонии.

Невозможная эпоха разразилась: ты слывешь скандалистом, если слово молвишь, что последняя песня «Дискотеки Авария» глупа, как ведущие кабельного ТВ.

Сколько лет прошло, а эти тараканы по-прежнему мнят себя людьми великой святости.

Пока передача выходила, юридический отдел МУЗ ТВ стонал. Программа и закрылась – XXI век! – из-за людишек ущербного ума.

Осторожность, сказано не мной, немалая часть доблести. Но раз сказано не мной, то и не моей.

Экий подвиг – говорить, да ерничая к тому ж, об этих… все, что думаешь, об этих… нелепо «называющихся тяжестью серьезности». Им даже безобидные каламбуры кажутся оскорблением, приближающим их забвение, обрекающим их на небытие.

Корпулентные хавроньи и ледащие хорьки – вот кто они, лишившие вас отменной программы. Бесполые мымры, которых надобно скинуть в бездну.

Но драйв либо есть, либо нет, и я не о гормональном сейчас; я об интеллектуальном.

Мой – не побороть.

Самая рейтинговая программа удалена из эфира. Это чудодейственная сила абсурда!

Но ужас, от подобных вещей драконовских испытываемый, давно не сковывает мои члены.

Закаленный, е**ить. Многажды бесчеловечным образом отодранный, я даже в полуживом состоянии сопротивлялся, все предприятия, в которых участвовал, делая своими самобытными, своеобычными. По части своеобразия я номер один, не так ли?

А дурачья за мою ослепительную карьеру я насмотрелся столько! Оно меня даже тонизирует, мобилизует на работу над «шикарным стилем объемных текстов», смущающих куркулей.

Слепорожденные, бревноподобные, не разумеющие, что я – подарок небес, ниспосланный для помощи пораженным кризисом гуманист, умеющий одни появлением на экране врачевать, как меня врачуют классические стихи Бродского.

Эта программа украшала жизни тех, кто стонет от однообразия на экране. Кто симпатизировал во мне парню, не обладающему – это сейчас модно – спорным мужеством сознательного отчуждения от нормальных людей.

Это самый низкобюджетный шедевр в истории ТВ!

Нигде более вы не увидите такой дерзости мысли, такого норова (которого хватило бы и на табун мустангов), облаченного в сверкающие ризы ослепительного интеллекта.

Аминь!

Программа «Отар против» на МУЗ ТВ – это не программное заявление, это не позиция, это не отношение к миру. Это программа, полная иронии, воспринимаемая людьми как злобная и скандальная. В наши времена даже юмор по отношению к последнему альбому певицы Максим, который достоин того, чтобы вообще его не выпускать, считается скандалом. «Отар против» – это юмористическая программа, которая демонстрирует наличие у меня того фермента, которого нет у Максима Галкина.

Против чего я? Я против людей угрюмых. Я не принимаю к рассмотрению заявлений, что жизнь тяжела. А не пойти бы вам на *уй! Жизнь тяжела у меня – у меня семеро детей, и я нахожу в себе силы улыбаться.

Отар против людей мрачных; против людей, считающих день зарплаты главным днем в месяце; против самодовольных депутатских харь; против тех, кто на концертах ставит дискетку с фонограммой и делает вид, что умеет петь, – вот против чего смешной, сиволапый и блистательный парень Отар.

Я за то, чтобы сборная России по футболу начала выигрывать, за то, чтобы Алексей Панин перестал делить ребенка со своей женой Юлией. Я за то, чтобы кое-кто из руководства страны перестал говорить на блатном жаргоне. За то, чтобы Дуня Смирнова перестала делать вид, что она телеведущая и писательница. И за то, чтобы девушки перестали стесняться быть сентиментальными, а парни, которые бьют девушек, чтоб они сдохли.

Я бы никогда не выступил против Паши Воля, Мартиросяна, Урганта и компании, которые богаче меня в 50 раз. Значит, так тому и быть.

Я бы никогда не выступил против парней, одареннее меня, и людей, которые работают круглые сутки, например, Малахова и Нагиева, хотя я ничего не понимаю из того, что они делают.

Как бы я хорошо ни отзывался об артисте, делать этого ни в коем разе нельзя, если речь, конечно, не идет о человеке такого масштаба, как Стиви Уандер или – в наших палестинах – о Валере Меладзе, у которых есть и профессионализм, и самоирония. К остальным нашим артистам относится поговорка, коей меня кормили в армии: «Куда солдата ни целуй, все равно получишь х*й!» Ибо артисты наши: а) неблагодарные существа; б) существа с обледеневшим и отсутствующим напрочь интеллектом.

Я написал книгу, которая пародийно называется «Я», подзаголовок у нее «Отчаянная публицистика». Артисты мало того не поймут, каким слогом она написана (для этого нужно уметь писать хотя бы «маму» и «раму» без ошибок, а они этого не умеют), но самое смешное, что никто даже не поймет, хвалил я их или ругал. А все потому, что 99 человек из 100 в нашем шоу-бизнесе – это инфузории-туфельки. Я пытался подойти к ним с любого боку: пытался с ними дружить, пытался помогать, пытался понять их… Но как можно понять тараканов?

Я думаю, что мама Игорька Сорина, эссе о котором я включил в книгу, всплакнет.

Моя любовь к ее сыну и к ней, мужественно перенесшей трагедию, очень явственна. Я написал текст, из которого видно, как Игорька сейчас не хватает. Я не верю в мистику, в переселение душ, не верю в эту вашу х*йню, когда главные люди страны стоят в храмах со свечкой, но я верю в силу слова. Я верю, что мама прочтет эссе и помолодеет лет на 20.

Из тех артистов, которые до сих пор живы, в книге был очень сложный текст про Аллу. Она его уже прочла и передала мне через Филиппа Киркорова, что этот материал – лучший, который о ней был написан. Хотя текст далеко не благостный и не комплиментарный. В нем писано, что «поздняя Пугачева» – это совершеннейший кошмар, потому что короля, как известно, играет свита… А свита у нее, мягко говоря, ужасная. Знаете, я дружу со старшим братом Максима Галкина – Дмитрием. Он бизнесмен и удивительнейший парень. И я пообещал Диме, что перестану ерничать по поводу его брата, потому что Максим очень болезненно переживает критику. Я дал слово, но в этом тексте я просто не смог сдержаться, потому что невозможно не считать песню «Кафешка» позорящей величайшую артистку страны. Ее последние песни немыслимо низкого качества, за исключением «Приглашение на закат».

Публичные деяния Галкина и Пугачевой в виде ведения концертов – это кошмар. Я ушел из конферанса, понимая, что уступаю молодым: я стал не таким молниеносным, не таким находчивым в общении с залом. Но я оставил жанр в рассвете лет, не ради того, чтобы видеть это надругательство над ним – невыносимо бездарный конферанс Галкина и Пугачевой в Юрмале. Я так вел концерты в первый год своей карьеры.