Памфлеты - Дефо Даниэль

Однако здесь есть некий парадокс, который нам никак не разрешить, хотя все мы и земляки, — мы не способны уяснить, что заставляет всех этих людей так страстно добиваться места в палате общин, какая там выгода? Мы знаем лишь одно: нас то и дело облагают податями, твердя, что такова воля парламента. Но мы никогда и не полагали, будто какая-либо доля наших денег отходит к выборным, мы полагаем, что наши деньги поступают к королю, хотя их сбором ведает парламент. К тому же нам известно из обращения короля по поводу созыва парламента, что он желает совещаться с выборными о делах великой государственной важности.

Нам невдомек, что они могут обрести, собравшись вместе и совещаясь с королем, ведь нас убеждают, что это не оплачивается, в чем и скрывается загадка. Непостижимо, зачем так тратиться на выборы, зачем спешить за двести миль и более в Лондон, зачем задерживаться там по полугоду, если за таковые тяготы им ничего не получить! Нам часто приходило в голову, что тут скрывается какая-нибудь тайна, и, кажется, мы не ошиблись.

Ничто не объяснит сию загадку лучше, чем состязанье двух компаний за места в парламенте, и смысл сего, как представляется, таков: компания, сумевшая добиться превосходства в числе мест, надеется упрочить свое положение и подорвать влияние соперницы, из-за чего обе компании и подымают столько шума, стараясь провести своих людей в парламент. И если поначалу мы надеялись, что дело выстоит или погибнет на основании своих истинных достоинств и потесниться доведется худшей из сторон, то ныне мы подозреваем, что хорошо бы потеснить их обе, ибо и каждая в отдельности, и обе они разом губительно влияют и на тех, кто торгует товарами, и на тех, кто их производит.

Вследствие вышесказанного нам представляется необходимым предать огласке наше возмущение такого рода действиями, и в нашем честном обращении нам бы желалось показать, что это действия обманные, порочные и пагубные, чреватые опасными для нашего Отечества последствиями по нижеследующим причинам.

1. Сто или сто пятьдесят подобных представителей повиснут, по присловью, мертвым грузом на парламенте, а столковавшись, смогут провести и отклонить любое предложение и, стало быть, судьбу наших сословий, подданных, религии и вольностей будут решать по собственному усмотрению.

2. Если верно, что тот, кто хочет покупать, надеется и продавать (а разум нам подсказывает, что так оно и есть), и если верно, что тот, кто закупил товар, намерен продавать его, дабы получить прибыток (а в это трудно не поверить, ибо иначе он теряет на покупке, лишаясь подчас и состояния, какое собирался приумножить), то, значит, это справедливо и для выборов, которые и покупаются, и продаются.

Благодаря влиянию, какое обретет в палате общин собрание сих членов, все, чем мы дорожим и что мы любим: наша торговля и религия, покой нашей страны, наши задачи, наш король, наша корона, — все может обратиться в объект купли и продажи. Подложные выборы станут первым шагом, а дальше, надо думать, последует подложное голосование, ибо лицо, потратившее тысячу фунтов на право заседать в палате общин, надеется вернуть их голосуя, иначе эти денежки пойдут по ветру.

По нашему скромному разумению, подобное бесчинство дает дорогу всяким плутням, коими извечно пользовались на выборах, скупая голоса, одаривая посторонних цеховыми привилегиями, подпаивая и сверх меры потчуя округу по месяцу, а то и по два, лишь бы добиться большинства на выборах. Все эти хитрости общеизвестны. Они имели столь печальные последствия, что многие из джентри, имевшие порядочный достаток, узнали разорение и впали в горестную нищету, и посему парламент мудро принял меры, препятствующие такого рода злоупотреблениям.

Но Дьявол, видимо, решившись извести нас, призвал всю свою хитрость и изобрел иное средство, десяти крат сильнее прежнего, воистину создание Сатаны. Прежде благодаря всем этим тайным, недозволенным приемам в палату общин умудрялись проникать лишь изредка неподходящие особы, теперь такие лица подбираются заранее, их действия и цели назначаются заблаговременно, слухи о чем идут по городу, а в Биржевой аллее желающие бьются об заклад, какая из компаний получит перевес на следующих выборах.

Кому хватает сметки для таких подсчетов и расчетов, достанет и бесчестности, чтоб торговать своим отечеством. Обзаведясь таким могучим средством власти, как подкупные выборы, они сумеют помыкать всеми охочими до денег, как спокон веку помыкают теми, кто покупается за мзду.

Печально думать, что парламент, большей частью состоящий из подобных выборных, будет решать, кто унаследует престол. Кто бы поверил, что тот, кто больше заплатит, получит право принимать решение, кому вручать английскую корону, и наша вольность, вера, как и все святое, будут запроданы за взятки иноземцам? Чтоб одержать над нами верх, французскому монарху больше не потребуется ни содержать значительную армию, ни строить корабли, ни укреплять свой флот, коль скоро дела великой государственной важности, переданные в ведение парламента, будут обстряпываться, направляться и решаться в кофейнях Джонатана и Гэрровея по цене, какую там заломит шайка маклеров.

Да и чего мы можем ожидать? Ведь тем, в чьей власти проводить людей в парламент, дано и верховодить: хозяин отдает приказ, и покупателю не стоит ссориться с маклером, иначе тот найдет себе другого покупателя, а несговорчивый останется ни с чем на следующих выборах. Таков порядок, и покупатели всегда зависят от бесчестного, продажного субъекта, именуемого маклером, который держит их в когтях и говорит, когда им подавать свой голос, когда воздерживаться, когда быть «за», когда «против», ему они и повинуются, по какой причине могут последовать бесчисленные бедствия для нашего отечества.

Тому, кто внемлет голосу и непреложным доводам рассудка, довольно вышесказанного, дабы проникнуться великим отвращением к постыдным, тайным, надувательским приемам, изобретенным биржевыми маклерами. Невыносимо видеть, как англичан дурачит горстка жалких торгашей, готовых обратить всю честную торговлю в лотерею и уподобить биржу игорному столу, засыпанному игральными жетонами, с чьей призрачною ценностью, когда они лежат там, приходится считаться как с доподлинной. Мнимая торговля будет вестись посредством плутней и мошенничества и управляться с помощью бесстыдства и глумления.

Шесть-восемь человек, вступивших в сговор и прикинувшихся, будто они скупают или распродают акции Ост-Индской компании, начнут вздувать или снижать курс акций, дабы, сообразно своей выгоде, склонить иных к их купле или продаже. Ни с истинной их ценностью, ни с положением дел в компании они не посчитаются, так что во времена убытков курс будет расти, а в пору прибыли и ожидания судов с изрядной партией товаров курс будет снижаться, то падая до тридцати пяти, а то взлетая до ста пятидесяти фунтов.

Должно быть, среди крупных маклеров не сыщется такого, который не скупил и не распродал бы подобных акций больше, чем есть в наличии у двух компаний, вместе взятых.

И потому пускай сии мошенники торгуют, жульничают и друг друга надувают, пусть оставляют с носом легковерных, но, ради бога, джентльмены, не допускайте, чтобы в их грязные руки попадали дела особой государственной важности!

Не дозволяйте им готовить парламентские акты и подбирать членов в палату общин, которые за них проголосуют.

Если нас подстерегает папистский заговор, если нам угрожает союз католических стран, давайте будем биться с ними сами, без посредников, вооружившись честными законами.

Не разрешайте, чтобы нами торговали, и наши выборы, законы, вольности и земли стали предметом барыша. Многие из наших маклеров — французы, и, если таковые подкупы на

выборах не прекратятся, достанет краткого обмена письмами между французским двором и кофейней Джонатана, для вящей убедительности подкрепленных луидорами, чтобы

вызвать в Англии разительные перемены.

Парламент Англии — наш правящий совет. Лишь людям высших целей и несомненной мудрости, отобранным с великим тщанием, дозволено входить в сообщество, столь замечательное своей властью и влиянием, ибо оно вселяет дух в закон, и этим духом все мы направляемся по воле всеблагого провидения. Тогда как все эти купцы и маклеры, лишенные и здравомыслия, и совести, которых норовят впихнуть в палату общин, способны только расшатать и подорвать благополучие страны, и надо удивляться, что оные бесстыдные попытки не вызывают отвращения у всех наших сограждан.