Михаил Зыгарь - Война и миф

Финны, как бы соглашаясь, энергично размахивали своими флагами. Сербы праздновали до утра.

А утром произошло что-то невероятное. Сербские демократические партии, которые не могли договориться о формировании коалиции почти полгода, вдруг договорились. Стало известно, что националист Томислав Николич уходит в отставку. «Соседи Сербии – Хорватия, Босния, Черногория и Македония – отдали Марии Шерифович максимальные 12 баллов, а Россия – только 5. И это достаточная причина, чтобы сменить Николича», – заявил один из депутатов на заседании сербского парламента под общее одобрение.

Политики, естественно, уверяли, что все важные договоренности были достигнуты еще перед «Евровидением». И правда, было бы несерьезно признаваться, что судьба страны решилась под впечатлением от пошлого конкурса популярной песни.

– Если в этот раз политическая целесообразность и победила музыку, то это очень кстати, – делилась со мной финская журналистка Яана. – Все это действительно выглядит, как будто вся Европа сговорилась, чтобы помочь сербам. Ноя все равно не пойму: как зрители в 42 странах могут сговориться? А кстати, скажите, Россия собирается наложить вето на резолюцию о независимости Косово?

Среди всеобщего праздника в Хельсинки этого вопроса я ожидал меньше всего.

– Это смотря кого спросить. Если поговорить с российскими дипломатами, они уверяют, что да. А западные уверены, что Россия блефует и никакого вето не будет. А почему вдруг такой вопрос?

– Ну, знаете ли. Для нас это очень важно. План урегулирования разработал наш бывший президент Марти Ахтисаари. Все финны очень следят за Сербией и Косово. Это, знаете ли, для нас вопрос национальной гордости.

«Коммерсантъ ВЛАСТЬ», 21.05.2007

Последние дни на Тынисмяги. – Кто первый русский оккупант Эстонии. – Бронзовый солдат проигрывает выборы. – Доктор Франкенштейн из Малого Кисловскиго. – Последний приют Бронзового солдата

Вся история с таллиннским бронзовым солдатом произошла в России – со временем это становится все яснее и яснее. Частично в Малом Кисловском и Калашном переулках, частично в Кремле, но по большей части – в Останкино. Иногда у меня даже возникают сомнения: а существовал ли в действительности бронзовый солдат, видел ли я его на площади Тынисмяги?

– А почему вы приехали к нам? Откуда такой интерес? – постоянно спрашивали у меня жители Таллинна. И, подумав, я отвечал что-то вроде этого:

– Все, что происходит в Эстонии, очень важно для нашего телевидения. Они все время что-то показывают про Таллинн, поэтому мне приходится работать здесь, чтобы рассказать, что здесь происходит на самом деле.

Виртуальная война, прогремевшая на российском телевидении, имела очень много последствий только в самой России: заслонила все марши несогласных, сорвала саммит Россия – ЕС. Эта виртуальная война вдруг доказала, что настоящих новостей не существует.

Есть только выдуманные события. Кто-то их надувает, а кто-то сдувает. Кто-то раскручивает до уровня всемирного скандала, а кому-то приходится снова и снова докапываться до самой сути и вновь опровергать слухи о существовании дьявола.

5 марта 2007 года

Вчера в Эстонии состоялись парламентские выборы, ставшие кульминацией многомесячного скандала вокруг памятника советским воинам в Таллинне – Бронзового солдата. Партии, входившие в правящую коалицию, как могли использовали этот скандал и в итоге выиграли выборы. Я же пытался понять, кому была нужна эта шумиха.

– Почему в России все так волнуются о Бронзовом солдате? Мы же не спрашиваем у российских властей, почему они сносят какой-нибудь дом в Москве. Вообще не вмешиваемся. Вон, у вас в Ставрополе демонтировали стелу, посвященную погибшим во Второй мировой. И ничего, никто не возмущался, – втолковывает мне Урмас Паэт, министр иностранных дел Эстонии. Мы с ним находимся в музее советской оккупации. Он стоит почти напротив Бронзового солдата.

– Вы должны понимать чувства эстонцев. В ходе оккупации у нас погиб каждый четвертый. Красный флаг для эстонцев – это не символ освобождения. Памятник оккупантам не может стоять на таком видном месте. Его нужно перенести. На менее видное место.

В музее советской оккупации богатая экспозиция. Здесь выставлены две телефонные будки советских времен. Множество страшных радиол на ножках. Два уродливых автомобиля. А в центре зала – стоматологическое кресло.

Урмас Паэт специально пришел в музей накануне выборов, чтобы рассказать, почему его правительство требует демонтировать Бронзового солдата. Его партия – Реформистская – возглавляла правящую коалицию и наверняка будет формировать следующую.

– Стоял он, – говорю я, – пятнадцать лет совершенно спокойно. И вдруг вы решили его убрать. С чего вдруг?

Из-за занавески слышится веселая музыка. Это в кафе музея оккупации молодежь что-то празднует.

– Такая ситуация. У нас приближались выборы. А Россия всегда хотела влиять на политику в Эстонии. Ее цель – показать, что у нас проблемы, что у нас не все в порядке.

– То есть протесты против переноса памятника организованы Москвой?

– Напрямую.

Подхожу к Бронзовому солдату. Рядом с памятником мужчина в черной кепке собирает деньги со своих более юных товарищей на турпоездку в Россию. Это Дмитрий Линтер, один из лидеров «Ночного дозора» – так называли себя молодые люди, которые начали в мае прошлого года дежурить у памятника, после того, как премьер Андрус Ансип пообещал его убрать.

– Мы же теперь как девушка на выданье. Все про нас знают, все зовут нас к себе. Недавно побывали на съезде «Единой России», а потом сразу – на съезд «Справедливой России». Вот сейчас нас в Псков зовут, тамошняя организация «Последний рубеж», – Линтер поворачивается к товарищам. – Давайте сдавайте деньги на билеты, вам потом возместят.

Сейчас Линтер и его товарищи, защитники памятника, пытаются пройти в парламент: год назад они создали для этого Конституционную партию.

Прихожу в офис партии. Ее лидер Андрей Заренков жалуется мне, что «Единая Россия» поддерживает не его партию, а центристов министра экономики Эдгара Сависаара. Более того, намекает, что делает это «Единая Россия» небескорыстно.

– Ты смотрел «Бандитский Петербург»? – спрашивает лидер Конституционной партии.

– Нет, – говорю, – не смотрел.

– А помнишь, как там Антибиотик говорил: мы с чухонцев получаем. Вот так и у «Единой России». Она с чухонцев получает. Поэтому и поддерживает Сависаара.

Я пытаюсь выяснить у Андрея Заренкова, почему большинство русскоязычных жителей Эстонии поддерживают не его, а Эдгара Сависаара.

– Во-первых, каждый день по телевизору крутят ролик, в котором Грызлов говорит: Сависаар мой лучший друг. А во-вторых, понимаешь, в России более честные выборы. Там люди голосуют за того, кто им нравится. А у нас люди все о деньгах думают. Они голосуют за того, кто им денег больше пообещает.

– Да, странные люди, – говорю.

– Российским властям нужно выработать концепцию своей внешней политики. Понять, что она хочет и за что ей нужно бороться, – продолжает Андрей Заренков. – В Москве не понимают, что им нужно нас поддерживать. Только мы разделяем позицию Москвы по вопросу оккупации. Все эстонские партии ее признают. Мы только говорим, что никакой оккупации Эстонии не было.

– Совсем?

– Вообще. Было свободное добровольное вхождение в состав СССР. Его одобрил тогдашний президент Эстонии Константин Пятц. Они тут его, кстати, предателем считают, а у меня, видишь, его портрет на стене.

– А пакта Молотова – Риббентропа тоже не было?

– Ну, он был. Ну и что? Понимаешь, Эстония сейчас – это плацдарм. Эта проблема специально раздута американцами, чтобы эстонцы сильнее боялись русских и согласились с вводом сюда американских войск.

– А помогает им, – спрашиваю, – американский агент, президент Томас Хенрик Ильвес?

– Американский ставленник. Он ведь работал на радио «Свобода». А те, кто там работал, наверняка прошли через фильтры ЦРУ.

С Владимиром Вельманом я встречаюсь в ресторане своей гостиницы.

– Да вы позавтракайте спокойно, а потом поговорим, – предлагает он. Владимир Вельман – один из самых известных в Эстонии русских политиков. Он идет четвертым номером в списке Центристской партии Эдгара Сависаара, которая ориентируется в основном на русских избирателей. Она входила в прошлую коалицию и, возможно, останется в будущей.

– Эстонцы многого не понимают. Они, например, никогда не пьют на кладбищах. А русские – наоборот. У нас принято. Их раздражает красный флаг. А девятого мая прошлого года как раз около памятника стычка произошла между русскими с красными флагами и эстонцами с эстонским. Это была наша ошибка. Таллиннские власти дали разрешение на два пикета: и эстонцам, и русским. Конечно, не надо было этого делать. И пошло-поехало. С одной стороны, эти ребята из Конституционной партии, у которых нет другой идеи, кроме защиты русскости, стали раздувать шумиху. А с другой – премьер взъелся. Закусил удила – и вперед.