Сергей Аксаков - Статьи и заметки

Note8

Прерванное пение баллады было бы очень хорошо, если б было нужно по ходу пиесы; если б это было единственным средством возбудить в старике подозрение, но здесь и без баллады можно было все рассказать, как впоследствии и сделалось.

Нам показалось, декорация не та, которая была в конце второго действия.

Эти прятанья нам кажутся слишком однообразны и сходны с такими же в втором действии и вообще утомительны.

Мысль прекрасная, но, кажется, не сообразная с обстоятельствами: Твердовский, раб злого духа, не может уже повелевать стихиями и умереть повелителем его.

Кажется, падением Твердовского надобно бы кончить оперу; зрители отгадали бы последствия. Финал хотя и очень хорош, но не мог уже произвести никакого впечатления на пораженного зрителя.

Эта часть требует улучшения.

Мы со временем скажем, как в роле Данвиля г. Щепкин достигает общей цели верно, — в частности неверными путями; этому причиною его физические средства.

Г-н Щепкин очень часто играет пустые роли, которые чем лучше сыграны, то есть ближе к истине, тем менее заметны: он лично теряет для того, чтоб целая пиеса выигрывала. По-настоящему, ему должно бы играть раза четыре в месяц, а не три раза (а иногда и пять) в неделю. Что часто видим, то теряет цену — таков человек!

Вскоре после представления «Отеллы» Иван Афанасьевич Дмитревский, в одном дружеском обществе, доказал торжествующему г. Яковлеву, что он не понял роли в первом действии и в сенате представлял не великого человека, всегда благородно-скромного, но какого-то буяна (так выразился И. А. Дмитревский). Все без исключения и сам Яковлев были убеждены в истине его слов.

Мы говорим о спектакле удачном. К сожалению, г. Мочалов играет не всегда одинаково, и, восхищаясь им сегодня, нельзя твердо надеяться того же удовольствия в следующем представлении той же пиесы.

Впрочем, должно было сберечь себя для конца четвертого акта.

Покойный отец его один раз так произнес их, что они остались на целый век в памяти у многих.

Водевильные куплеты слабы в отношении к целой пиесе, потому что она вся исполнена замысловатой остроты и веселости.

Слова: «Москва не мать ли мне?» — были сказаны довольно удачно.

Искусному произношению г-жи Синецкой надобно приписать, что каждое ее слово слышно даже на большом театре.

Теперь следуют вопросы: какую публику надобно для подобного спектакля? чему дивиться, что театр был пуст? что «Ябеда» считается здесь пиесою, написанною для черни? Сама дирекция признает ее такою, ибо обыкновенно дает по воскресениям и праздникам.

Это писано до несчастной кончины г. Далеса. Французский театр много потерял в нем.

См. «Московский телеграф», 1828, № 22.

Говорят, что причиною этому была передача ролей другим актерам за болезнию прежних.

О другом Михеиче сказать этого еще нельзя; что будет далее — увидим и наберем. (Замеч. наборщика.)

Князем А. А. Шаховским, М. Н. Загоскиным, Д. М. Перевощиковым и пр.

Сколько мы могли заметить, перевод показался нам старый и всем известный. Неужели почтенный переводчик сам позволил сократить пиесу?

Сии стихи читаны в публичном заседании Общества любителей словесности при Московском университете и напечатаны в трудах оного.

Представление этой комедии по особенным обстоятельствам отложено на некоторое время.

Кроме, однако, г. Бантышева, который, вероятно, мог бы не говорить теперича и держать себя не столь дурно.

Надобно признаться, что хотя Юрий предобрый, и благородный, и храбрый человек, но слишком горячо к нему не привязываешься. Как скоро он действует с кем-нибудь вместе, он уже играет второклассное лицо; в нем ничего нет славного, сильного, увлекательного, самобытного. Его спасают, посылают, освобождают, не слушают, разрешают и венчают. В своем роде Кирша нравится гораздо более. Лучше всех написанный и выдержанный характер это юродивый, за ним следует Туренин.

Быть может, некоторые из читателей спросят: не подражание ли это Вальтер-Скотту? Вот наше мнение: если б не писал знаменитый шотландец, быть может, не существовал бы и «Юрий Милославский» или явился в свет под другою формою, но вот все влияние Вальтер-Скотта, какое только можно допустить. Подражания мы решительно не заметили.

* С дипломатическою точностию списываем афишку.

Хотя должно сказать, что г. Браун предпочтительно заслуживал особого вызова, если вызов что-нибудь значит.

Найдутся люди, которые упрекнут нас в излишестве требований и скажут: и без того водевиль стоит дорого; можно ли еще бросать тысячи для новых волшебных чертогов, для костюмов Истины, Нереиды, рек и речек!.. — Милостивые государи, вы правы, но зритель не хочет знать расходов и приходов дирекции, требует целого в исполнении, очарования полного.

Это говорилось о Н. И. Надеждине, в грубых критиках которого всегда было много и дельного; впоследствии он сознавался мне не один раз, что был неправ перед Пушкиным. (Позднейшей примечание С. А.).

Вместо слова «щитом» стояло «лбом»; но издателю показалось это уже слишком резко. (Позднейшее примечание С. А.).

В это же время написаны им и другие замечательные пиесы; водевили: «Езоп у Ксанфа», «Волков» и «Евфратский пеликан». Первый заслуживает внимания по необыкновенному искусству в языке разговорном, второй — горячим чувством народности, живостью и верностью характеров, третий — остроумием.

Эта и следующая статья служат убедительным доказательством, что значит двадцать восемь лет в нашей словесности. Я сам не могу без улыбки перечитывать некоторых выражений. (Позднейшее примечание С. А.)

Все напечатанное курсивом взято из 9-й книжки «Телеграфа» (см. стр. 130, 131 и 132).

Карикатурные роли вредны для детей, начинающих играть: они убивают самообразность дарования.

«Выбранные места из переписки с друзьями», стр. 12.

«Московские ведомости» 1852 года.

«Московские ведомости» 1852 года.

«Отечественные записки» № 2, 1853 года.

При составлении этой статьи я основывался, особенно до 1815 года, на записке, сообщенной мне братом покойного, Маркелом Николаевичем Загоскиным. С 1826 г., живя постоянно в Москве и находясь в самых близких отношениях с автором «Юрия Милославского», я уже рассказываю то, что видел и слышал сам; разные документы и письма были доставлены мне сыном Загоскина, С. М. Загоскиным.

Известный псевдоним Алексея Алексеевича Перовского»

В 1830 году я написал самый строгий разбор «Юрия Милославского» и напечатал его в «Московском Вестнике». Я помещаю мою тогдашнюю критику в. Приложениях, предполагая, что для некоторых читателей будет интересно сличить мнения одного и того же человека, об одной и той же книге, написанные через 22 года, одно после другого.

Указ этот, как теперь дознано, никогда не существовал.

С. И. Клименков, почтенный и всем известный в Москве врач, который 15 лет был медиком, и другом покойного Загоскина и всего его семейства, но которого, по несчастию, он не слушался в последние два года, призванный только за три дня до кончины Загоскина, полагает, что она произошла вследствие истощения сил больного, сначала гидропатией, потом средствами горячительными и раздражающими, наконец четырехмесячным употреблением Цитманова декокта; что наследственная подагра, гнездившаяся в нем издавна, несмотря на трезвую и правильную жизнь, при существовавшей тогда эпидемии в Москве кровавых дизентерий, бросилась на пищеварительные органы и произвела воспаление и антонов огонь.