Темная история нефти - Андрей Всеволодович Остальский

это определение включают также и природный газ). Так что, вполне возможно, первой «нефтью», которую познали древние греки, было именно горючее вещество, получаемое из камня. Хотя более распространено мнение, что термин придумал в 1555 году немецкий минералог Георг Бауэр, писавший под псевдонимом Георгиус Агрикола. Он явно питал слабость и к камням, и к звучным наименованиям на античных языках.

Так или иначе, но существует такой слегка рыхлый камень черного, коричневого или красноватого цвета, напоминающий по фактуре каменный уголь. И называется он сланец. Или горючий сланец. Горючий – потому что, в отличие от угля, может загореться от вспыхнувшей спички, настолько высоко в нем содержание этого самого «масла».

В штате Колорадо все от мала до велика рассказывают историю о жителе, переехавшем в район Зеленой реки издалека, построившем уютный домик и в последний момент вдруг решившем устроить в нем камин из темного камня. Тем более что его сколько угодно валялось вокруг. И камень был красивый, с необычным красноватым отливом, но при этом какой-то не слишком твердый, легко подвергался обработке. Друзья и соседи собрались на новоселье, но когда хозяин разжег в очаге огонь, то очень быстро сгорел не только камин, но и весь дом – гости еле ноги унесли.

Понятно, что темным красивым камнем был как раз сланец, которого в бассейне Зеленой реки немереное количество. Если попытаться все же измерить в нефтяных баррелях, то окажется, что здесь источника энергии больше, чем в Саудовской Аравии. Весь вопрос в том, как ее извлечь.

Сланцы называют иногда «недоделанной нефтью». То есть создается впечатление, что классический процесс образования нефти загадочным образом прервался на каком-то этапе. И этакий полуфабрикат остался залегать в районах бывших озер (хотя есть залежи и морского происхождения). Самый важный элемент в нем – это тот же самый прародитель нефти и газа кероген, образовавшийся, как считается, из перегноя выпавшей на дно первобытной жизни. Если сланец – «недоделанная нефть», то человеку приходится ее «доделывать». Что делают с полуфабрикатом? Правильно, суют в печь. Вот и сланцы, чтобы выделить кероген, тоже нагревают – до 500 °C.

Сланец, кстати, стал объектом пусть кустарного, но достаточно крупного производства уже в эпоху Возрождения. Судя по всему, весь итальянский город Модена в конце XVII – начале XVIII века полностью освещался ламповым маслом, полученным из сланцев. В первой половине XIX века целая сланцевая промышленность принялась было вовсю разворачиваться во Франции, Шотландии и США и, вне сомнения, достигла бы серьезных масштабов по всему миру, но тут произошло событие, надолго отодвинувшее сланцы на периферию мировой экономики: «полковник» Дрейк в Пенсильвании продемонстрировал возможность получать куда более дешевый энергоноситель, к тому же бьющий фонтаном из-под земли.

Только после арабского нефтяного эмбарго 1973 года государства и капиталисты снова обратили внимание на сланцы и принялись за инвентаризацию: достаточно ли горючего заперто в этих камнях, чтобы оправдать необходимые для их разработки большие инвестиции?

И долго-долго не могли прийти к определенному выводу.

У «Эксона» есть горький сланцевый опыт. В начале 80-х компания вложила огромные деньги – почти миллиард долларов – в освоение «нефтяного камня» в американском штате Колорадо. Посреди пустыни как по мановению волшебной палочки возник достаточно большой город – со всеми коммунальными службами, магазинами, ресторанами, школами и больницами. Почти две с половиной тысячи жителей обитали в нем. Жизнь кипела.

И вдруг, по новому мановению волшебника, она замерла. Посетившие тогда те места были поражены, увидев настоящий город-призрак. Будто из фантастического рассказа Брэдбери – дома стоят целехонькие, будто минуту назад покинутые жителями, но вокруг мертвая тишина…

Но это не инопланетяне похитили людей, а невидимая рука рынка в одночасье закрыла огромный проект. Цены на нефть опять резко упали, возиться со сланцами стало невыгодно…

Но вот в последние годы интерес к так называемой «тугой нефти», то есть нефти, добываемой из сланцевых пород, снова резко вырос. Особенно больших успехов добились именно США. Там зачастую применяется тот же метод – фрекинг (гидроразрыв пласта), что и при добыче сланцевого газа. И метод этот вызывает бурные протесты людей, опасающихся тяжелейших последствий для окружающей среды. Прочитав немало материалов на эту тему, я понял, что серьезные ученые видят только одну реальную проблему: что делать с остающейся после фрекинга сильно загрязненной водой? Вопрос требует принципиального решения, в противном случае столь многообещающий метод может стать причиной экологических катастроф – больших и малых. Но так же, как в случае с песками Альберты, главным фактором остаются вовсе не экологические, а экономические соображения. Цены на нефть-сырец пока еще диктуют всё. Скорей бы уж перевалили за тот самый «пик Хабберта», что ли… Может быть, ясность тогда наконец появится… Или нет?

Скорость научно-технического прогресса кажется иногда безумной – не успеваешь следить за тем, что умеют делать все новые и новые модели «умных телефонов», лэптопов, планшетов, роботов, что творит Интернет, чему учится и чему уже научился искусственный интеллект. Стоит закрыть глаза, перенестись мысленно лет на двадцать назад – и ничего этого в повседневной жизни не существует. Мобильный телефон – неудобная, громоздкая штука, удел эксцентриков; совершенно не кажется фактом, что хоть когда-нибудь он сможет стать массовым продуктом, привычным, заурядным предметом быта. Интернет? Хорошая будет штука лет через сто, думал я, а к тому моменту я видел его в действии в одном институте. Персональный компьютер? Да, слыхал о таком, у моего знакомого есть знакомый, который им уже пользуется, если не врет.

Прошло каких-то двадцать лет, и мир перевернулся, даже страшно делается. Представьте, какой шок случился бы с людьми начала прошлого столетия, если бы их взяли да и без всякой подготовки перенесли в наше время.

Но вот в одну отрасль земной экономики их можно допускать без опасений за последствия психологического шока. Томас Эдисон наверняка бы удивился, сказал бы: и что, неужели за целый век ничего нового не придумали? Какой я эту штуковину создал, такой вы и пользуетесь? Разве что масштабы шире. А так по сути – то же самое.

Речь идет о сети электроснабжения. Для нее научно-технической революции как не бывало. По крайней мере, до самого последнего времени.

И вот теперь многие убеждены, что в ее фундаментальной реконструкции и кроется ответ на великий вопрос современности: чем заменить кончающиеся нефть, газ и прочее. Причем не просто заменить, а одновременно еще и планету спасти от отравления продуктами углеводородной цивилизации, исхитриться при этом не утратить высокого качества жизни населения развитых стран и роста численности бедных на Земле тоже не допустить. Наоборот, еще его и уменьшить!