Александр Кукаркин - Мифы западного кино

Драматургически фильм сколочен достаточно крепко, его режиссерские и исполнительские качества тоже не вызывают особых нареканий. Но мастерство создателя сатирического произведения предполагает не одно только умение пользоваться теми или иными приемами художественной выразительности. Для него необходимо правильно видеть жизнь, вскрывать сущность явлений, отличать главное, типическое от второстепенного, незначительного. В этом же фильме мы имеем дело с простым анекдотом, с частностями, с отдельными недостатками людей, в общем милых и симпатичных, хотя и заслуживающих, чтобы над ними беззлобно посмеялись. Несерьезность задачи, которую поставили перед собой авторы, их желание только слегка кольнуть, но — боже упаси! — не поранить сильных мира сего, проявились и в выборе материала, и в построении сюжета, и в образах.

Фильм «Семь грешников» принадлежит к числу произведений, где подлинная сатира, для которой обязательно отражение глубоких и социально значимых противоречий действительности, подменяется видимостью сатирического обстрела, холостой стрельбой.

В «Семи грешниках» проявилась скрытая, но совершенно определенная тенденция авторов примирить зрителя с существующим строем, несмотря на его изъяны и недостатки. Вовсе умалчивать о них трудно, так пусть уж лучше зритель добродушно посмеется над человеком-грешником — кто из нас не грешен! — чем задумается над грехами общества, «отцы» которого повинны отнюдь не в таком сравнительно безобидном лицемерии.

Приведенных примеров достаточно, чтобы убедиться, что к буржуазной комедии никак не применишь излюбленный тезис ее создателей: «Смех, да и только!» Будет правильнее сказать: «Смех, но не только!..».

Если комедия — любимое детище коммерческого кино, то подлинной царицей его всегда была мелодрама.

Сколько зарубежных мелодрам насмотрелся на своем веку каждый из нас! И не так легко выбрать из этой массы какой-нибудь типичный образчик, особенно потому, что все мелодрамы во многом похожи друг на друга. Похожи хотя бы уже тем, что почти в любой из них действуют однотипные персонажи: обиженная судьбой героиня, преследователь-злодей, благородный защитник.

Вспоминается, в частности, американский фильм 1937 года «Мадам Икс», по образу и подобию которого была выпущена египетская картина «Неизвестная женщина». Поскольку фильм «Неизвестная женщина» был у нас в прокате и памятен советским зрителям, мы будем говорить здесь об этой копии, — голливудский подлинник был отнюдь не лучше.

В «Неизвестной женщине» присутствуют чуть ли не все непременные атрибуты мелодрамы. Есть тут и романтическая любовь с первого взгляда, и несчастная судьба героини, и способные выжать слезу у зрителя переживания. И судьбами людей правит здесь слепой случай: полиция случайно арестовывает героиню в доме у преступника; через двадцать лет адвокатом героини случайно оказывается ее собственный сын и т. д. Есть в фильме и нелогичность в поступках действующих лиц, отсутствие элементарных психологических мотивировок и убедительности: безмерно любящий свою жену герой сразу, без всяких доказательств, верит в измену и, даже не переговорив с ней, бросает ее; ни в чем не повинная героиня считает, что «опозорила» своего сына и потому не должна показываться ему на глаза; на суде, обвиненная в убийстве, она не хочет ни слова сказать в свою защиту, но под конец вдруг, по воле сценариста, меняет свое решение и рассказывает всю историю, не называя лишь имен.

Много в фильме сцен, рассчитанных на чисто внешний эффект: и эпизод шантажа, и сцена в суде, где «неожиданно» звучит: «Я — муж обвиняемой. А ее сын — этот адвокат, который случайно стал защитником своей родной матери». С не меньшей наивностью и прямолинейностью обрисованы и сами характеры персонажей фильма: сверхблагородная, сверхчестная и сверхнесчастная героиня, преданная ей до гроба подруга, жестокий и страшный злодей и т. п.

Мелодрамы подобного типа не имеют ничего общего с реальной действительностью. А их откровенная мораль, гласящая, что благородство и честность всегда вознаграждаются, несет в себе великую ложь, ибо прямо противоречит принципам, на которых строится породившее такое искусство буржуазное общество.

Лживость морали и этических норм мелодрамы прослеживается во всех без исключения ее разновидностях, будь это фильмы из городской или сельской жизни, музыкальные картины, экзотические «колониальные» или библейские боевики.

Механическое деление героев на хороших и плохих, изображение преувеличенных чувств и эмоций (без всяких тонкостей и оттенков), слезливый сентиментализм — им до предела напичкан любой фильм такого рода — все это свидетельствует о том, что мелодрама рассчитана на «упрощенное восприятие», предназначена для «незрелого ума».

Жанр этот — специфичный для буржуазного искусства. Свои отличительные черты кинематографическая мелодрама унаследовала от театральной, которая зародилась около двух столетий назад. Вначале мелодрама в европейском театре имела известную прогрессивную направленность, поскольку она содержала в себе элементы протеста против феодальных форм классового угнетения и классовой несправедливости. После того, как буржуазия пришла к власти, мелодрама утеряла это социально-общественное звучание, ее содержание было сужено рамками семейных, личных, любовных отношений.

В кинематографе мелодрама быстро завоевала прочные позиции прежде всего потому, что даже ограниченный, индивидуалистический протест ее героев против той или иной житейской несправедливости создавал видимость демократической и гуманистической направленности. Пускай борьба за справедливость, которую вел герой такого фильма, неизменно носила личный и внесоциальный характер — она все же обеспечивала симпатии и сочувствие зрителей, безуспешно жаждавших встретить справедливость в окружавшей их действительности.

За десятилетия своего существования киномелодрама создала длинную галерею собственных героев и героинь, которым обыватели поклонялись с большей фанатичностью, чем древние греки олимпийским богам и богиням. Но если бы в этом густонаселенном целлулоидном Пантеоне провести конкурс по примеру, скажем, конкурсов красоты, то «мисс Мелодрамой» была бы избрана, без всякого сомнения, актриса немого кино Мэри Пикфорд. Ее фильмы могут служить неким олицетворением тех канонов и той морали, на которых строится почти любая мелодрама.

Мэри Пикфорд играла чаще всего роль «золушки» — бедной девочки-подростка, достигающей счастья скромностью, добротой, трудолюбием. Пуританская нравственность и вера в провидение всегда приводили ее к победе при столкновении с любой житейской несправедливостью.

Во всех мелодраматических фильмах с участием Пикфорд — как, впрочем, и любой другой актрисы или актера — такая победа достигалась легко, иначе ведь можно бросить тень на существующий строй жизни, на его порядки. Эту победу, как правило, приносил на своих крылышках Амур, который пронзал стрелами любви к бедной красавице сердце какого-нибудь богача (сколько раз та же Мэри заставляла жениться на «золушках» прекрасных, то бишь богатых принцев!). В других вариантах жертвами Амура — этого поразительного невежды в вопросах социального неравноправия — бывали дочка миллионера и предприимчивый, но безденежный юноша.

Коммерческое кино стремится угождать самым разнообразным вкусам своих многомиллионных зрителей. Одновременно с Мэри Пикфорд на экранах появился своеобразный женский вариант злодея — «вамп» Теда Бара. Чувственное лицо этой «роковой женщины» с страстным, магнетическим взглядом из-под тяжелых век изображалось на рекламе по соседству с черепом и скрещенными костями. Кино «открыло, что у человека есть пол» (Терри Рэмси), но сразу же использовало это «открытие» в извращенном, сексуальном плане с целью вызвать у зрителей повышенный, скандальный интерес. Эротизм фарисейски прикрывался здесь морализирующими финалами, которые гласили, что «грешная любовь ведет только к могиле». Как и положено по законам мелодрамы, в конце каждого такого фильма соблазнительница оказывалась наказанной, заблудший муж возвращался в лоно своей семьи и нарушенный было правопорядок восстанавливался.

Амплуа «золушки» и амплуа «вамп» были продолжены в дальнейшем полькой Полой Негри, шведкой Гретой Гарбо, немкой Марлен Дитрих и немалым числом других кинозвезд, снимавшихся главным образом в Голливуде.

Изобретенная некогда для посрамления злодейства и для воспевания добродетели, мелодрама постоянно претерпевала на Западе сильные изменения. Разница между ранними и современными киномелодрамами, конечно, большая (они стали, может быть, несколько менее наивными и прямолинейными), но основные их характерные черты — сентиментализм, изображение преувеличенных человеческих чувств и страстей, культ случая и рока как вершителей судеб людей и т. д. остаются незыблемыми. Даже при переделке классических произведений мировой литературы буржуазные кинематографисты ухитряются все сводить к какой-нибудь тривиальной сентиментально-любовной истории. Так неоднократно случалось, например, с романами «Анна Каренина» Толстого, «Мадам Бовари» Флобера, «Американская трагедия» Драйзера, «Добыча» Золя и т. д., из которых тщательно выхолащивалось их социально-общественное содержание. В результате они выглядели на экране до удивления бездумными, опошленными, пустыми.