Алексей Иванов - Ёбург

В 2007 году «Гринвич» официально признают лучшим ТРК страны. В 2009 году откроется третья очередь комплекса, в 2012 – четвёртая, и «Гринвич» станет самым большим магазином России. К открытию пятой очереди «Гринвич» будет сообщаться напрямую с метрополитеном собственным отдельным переходом.

На линии миллениума компания «Малышева-73» в Екатеринбурге оказалась самым мощным агентом глобализации и форматором consumer society. В переводе на русский это означает, что компания начала строить по городу торговые центры и продавать их управляющим фирмам, которые потом предоставляли площадки сетевым брендам. ТЦ Corteo Fashion Mall, «Гермес-Плаза» и Girls-маркет «ГринГо» со страшенной чугунной бабой, разбивающей стену, – проекты «Малышева-73». Мегамаркеты стали дредноутами победившего общества потребления.

В 2006 году компания взяла под свой контроль ЦУМ – не просто большой магазин, а некий символ, которым владеет сразу весь город, а не отдельный хозяин. Город насторожился. И, когда «Малышева-73» затеяла разработку проекта нового грандиозного комплекса на базе Пассажа рядом с ЦУМом, город загудел.

Общество решит, что застройщики задумали вырубить сквер и снести старый Пассаж – товарную биржу 1910 года, памятник архитектуры. На месте Пассажа и на знаменитом «пятаке», где художники торгуют картинами, злодеи-буржуины якобы возведут безликий ангар – «баню турецкого султана», как обозвали проект мегамаркета острословы. Это чудище подавит собой пешеходную улицу Вайнера.

В ноябре 2009 года мэр Аркадий Чернецкий подпишет документы по Пассажу. В 2010 году концепция обновлённого Пассажа будет представлена в Экспоцентре на Красной Пресне в Москве. А потом в Екатеринбурге начнутся бурные протесты.

Погребинский и Завадовский тщетно будут объяснять, что никто не вырубит сквер и не застроит «пятак», а те элементы Пассажа, которые объявлены охраняемыми, будут сохранены – их вмонтируют в конструкцию нового здания. Новый Пассаж нарастёт над старым на шесть этажей плюс ещё на четыре технических этажа уйдёт под землю, сцепившись тоннелем с метрополитеном.

В ответ на объяснения неистовые горожане в феврале 2011 года заминируют «Гринвич», а потом устроят демонстрацию несогласных. Власть остановит работы у Пассажа. Однако Погребинский и Завадовский не пожелают смириться. Понятно ведь, что не в Пассаже дело. Горожане в принципе недовольны отношением власти к исторической среде. Пассаж – просто способ потрясти мэрию за грудки.

21 марта 2012 года компания «Малышева-73» инспирирует демонстрацию в защиту своего проекта перестройки Пассажа. Четыре тыщи человек во главе с Завадовским и Погребинским пройдут от «Гринвича» к мэрии, потом к резиденции губернатора, потом к зданию полпредства. Демонстранты будут нести лозунги на поднятых деревянных лопатах. Противники объявят шествие проплаченным, но не смогут отрицать аргументы лозунгов: «Мы хотим чемпионат мира по футболу! Нам нужен новый Пассаж!» И власть дозволит продолжать перестройку Пассажа.

Битва за Пассаж станет очередной схваткой города, который порождает пассионариев, и пассионариев, которые преображают город. Правы все. Нельзя оставлять город в неизменности: город должен развиваться; но и развитие не должно быть огульной самоцелью. Однако любое решение вызовет недовольство. Как же тогда быть? Делать такой выбор, какой будет двигать жизнь вперёд.

«Коляда-Театр»

В пятницу 14 июля 2006 года в подвал «Коляда-Театра» ворвались вандалы: распластали реквизит, побили аппаратуру, сломали мебель и сцену, размалевали всё, потом заперли подвальчик и написали снаружи на стенах: «Ремонт». Николай Коляда и актёры пролезли в свой театр через окно и поняли, что это рейдерский захват помещения. Проводится он под прикрытием Молодёжного центра поэзии, который типа как сдавал подвал «Коляда-Театру» в аренду. Коляду уведомили, что он со своей труппой может убираться на все четыре стороны.

Но Коляде и актёрам некуда было идти. 17 июля актёры притащили к дверям своего театра столики и стулья из летнего кафе, расселись и объявили голодовку. Примчалась пресса, и скоро телезрители увидели нечто вроде цыганского табора – ярких, цветастых артистов, сидящих или вповалку лежащих у железной двери. Россель пришёл в ярость. К Коляде приехала Наталья Ветрова, министр культуры. Конфликт быстро погасили. Коляда получил гарантии, что до осени он сохранит за собой помещение на Ленина, 69, а потом город подыщет театру новый домик.

Вообще «Коляда-Театр» существовал с 4 декабря 2001 года. Поначалу он ставил спектакли на Малой сцене драматического театра или в театре «Театрон». В 2004 году Коляде отдали в аренду крохотный зальчик в подвале краеведческого музея – тот самый, на Ленина, 69. Артисты Коляды обустроили его своими руками.

После захвата и погрома губернатор Россель определил для «Коляда-Театра» особняк по улице Тургенева, 20 – дом Маева: столетний бревенчатый теремок ропетовского стиля высотой в полтора этажа. На десять лет Коляду освободили от арендной платы. Вскоре артисты превратили свой домишко в нечто вроде районного краеведческого музейчика со старинными комодами, ходиками, половичками-дорожками, самоваром и чаем для гостей. «Коляда-Театр» – камерный, приватный, какой-то тактильный и даже интимный. Здесь зал на 60 мест, и актёры буквально топчутся по ногам зрителей. Коляда поясняет: «Когда расстояние маленькое, обманывать не получается».

«Коляда-Театр» – частный. Здесь примерно 35 артистов плюс 25 работников. Всех надо кормить, а Коляда – Карабас-Барабас ответственный. Он говорит, что в провинции для артистов нет халтуры вроде телесериалов; театр – весь заработок, вся жизнь. По слухам, Коляда каждый год на месяц запирается у себя на даче в деревне Логиново, это полсотни кэмэ от Екатеринбурга, и пишет пяток весёлых пьес. Их раскупают театры всего мира, и на эти доходы живёт «Коляда-Театр». Скандальный и вредный Коляда подарил своим сотрудникам шесть квартир.

«Коляда-Театр»

Коляда признаётся, что любит актёров за самоотдачу, с которой они выносят идеи драматурга «городу и миру», но и злится на них за лень, за «узкий кругозор, когда, кроме себя, на сцене никого не видят», за малодушие. Коляда сам артист, и в «Коляда-Театре» он выходит на сцену в «Ревизоре», в «Гамлете», а в «Короле Лире» он играет главную роль – могучего Лира, совершившего роковую ошибку.

Николай Коляда ведёт в театральном институте курс актёрского мастерства и некоторых выпускников забирает к себе. На репетициях Коляда кажется весёлым затейником: «Я на сцене бегаю, пляшу и пою, как маленький. Я придуриваюсь, падаю, кувыркаюсь, и артисты тоже впадают в детство – от зависти, наверное». А на самом деле Коляда – деспот. Он всё придумывает, всё выстраивает сам, актёры должны играть и не умничать. Поэтому, кстати, в своё время Коляда рассорился с актёрами драмтеатра. У Коляды каждая репетиция как мастер-класс, присутствует вся труппа полностью. Ведущий актёр – Олег Ягодин, герой-неврастеник, сразу и брутальный, и пластичный, какой-то инфернальный люмпен со страшными глазами, будто он кого-то зарезал и теперь в него не вмещается бунтующая душа.

«Коляда-Театр» не просто частный, а ещё и вызывающе авторский. Эстетика его эпатажна, здесь всё очень фактурно и рельефно. Режиссёр Коляда превратил бедность театра в шекспировское средство выразительности: Коляда изобретает реквизит из мусора со свалки, из китайского ширпотреба, из секонд-хендовского барахла. В «Женитьбе» герои ходят с самоварными конфорками на головах, в «Клаустрофобии» сцена засыпана пивными банками, Ромео и Джульетта играют цветами из конфетных фантиков. У Коляды есть место ободранным игрушечным павлинам на лампочках, резиновым собачьим костям и мещанским коврикам с лебедями и оленями. В спектакле «Гамлет», жутком, как «Молот ведьм», в этом шедевре «Коляда-Театра», в руках у героев отрубленные свиные ноги с копытами, а вместо корон – железные ошейники-строгачи: тут дикое Средневековье. Яркий «Годунов» карикатурен до китча: бояре кособочатся в громадных шубах, обшитых булыжниками-самоцветами, и с горбами, которые можно снять на время монолога.

Постановка «Гамлета». Справа – Гамлет Олег Ягодин. Рядом с ним – сам Коляда, тень отца Гамлета

И реквизит спектаклей, и театральный домик-теремок, и все прочие «близкие контакты третьего рода» создают ощущение, что «Коляда-Театр» – эдакий театр hand-made, рукотворное чудо. Коляда – сразу импрессионист, экспрессионист и гипнотизёр. Его спектакли – групповое камлание и завораживающий ритуал. Сцена в театре тесная, а потому в спектакле всё крупно и значительно. Всё красочно, плотно и как-то взаимозависимо. У зрителя создаётся ощущение, что он находится рядом с огромной, могучей и допотопной паровой машиной, у которой вращаются её хищные зубчатые колёса, двигаются шатуны и кривошипы, ходят в поршнях рычаги, бьют струи пара, и рядом – пылающая топка. Эргономика художественного механизма вся продумана, ничего случайного, всё компактно и динамично, короче, не влезай – задавит. И бывало, давило: люди сбегали в шоке.