Газета Завтра Газета - Газета Завтра 944 (1 2013)

В.И. Это правда, потому что ансамбль выражает идею честного пения и настоящих песен. За двадцать пять лет жизнь, конечно, в нашей стране изменилась очень сильно. Но те ориентиры, которые были приняты ансамблем на момент создания, оказались настолько устойчивы и верны, что не изменились за эти годы. Страна поменялась, а мы остались прежними. Поэтому творческое время внутри ансамбля бежит не с той скоростью, как меняется историческое время в нашей стране. Да, потребовалось десять лет для того, чтобы создать "Азовское сидение". Ведь создать его можно было только тогда, когда ты прочувствуешь, что пелось, как эти люди жили, чего они хотели и против чего они боролись. Утвердить то главное, о чём сказано в "Азовском сидении", в литературном памятнике XVII века. 

"ЗАВТРА". Что всё-таки такое "Казачий Кругъ"? Есть ощущение, что вы нечто большее, чем просто творческий коллектив. 

В.И. Я считаю, что главным в "Казачьем Круге" для его участников является желание и возможность петь вместе. Внутреннее желание петь в каждом заложено, но возможностей петь в городе очень и очень немного. Тем более, петь коллективно. Казачья песня воздействует на какие-то бессознательные центры ощущения, понимания. Сам звук, сама техника пения очень многое рождают в человеке. Пробуждают какую-то память. Поэтому неминуемо создается особое взаимопонимание между поющими. Народное пение воспитывает внимание к психологическому состоянию товарища, к его физическому состоянию, что он может спеть, а что не может. Достаточно сказать, что мы ощущаем, кто в какую секунду вздохнет, уже не говоря о том, кому и как надо помочь, кого нужно исправить по высоте звука. Так создается хорошее пение. 

"Казачий Кругъ" — больше, чем музыкальный ансамбль, потому что вместе осуществляется погружение в культуру и в то счастливое состояние казака в родной стороне. Все становится понятно, проясняются причины и следствия. То, что хорошо, становится ясно и хорошо. То, что плохо — воспринимается плохо. Самое главное — появляется сила принимать хорошее и спокойно отвергать плохое. Это у поющих казачью песню проявляется и проясняется очень чётко за пять-десять лет пения. Человек становится цельным и его очень тяжело спихнуть на какой-то ложный путь. У него есть правильное понимание жизни, и он спокойно живет.

"ЗАВТРА". То есть, песня вас фактически перестраивает?

В.И. Песня настраивает. Современный человек может много читать, знать, но песня она конкретизирует эти знания. Она их соизмеряет, сопоставляет. Нельзя рассказать на практике, как человеку плыть или как ехать на велосипеде. Если говорить о мужских взаимоотношениях, то пение их воспитывает. Амбиций в пении очень-очень много. На сколько ты можешь притушить свои амбиции и насколько ты можешь вытерпеть амбиции поющего. Ведь мы вместе создаем произведение. Человек многое узнает и о себе, и о людях, с кем поет. Потом двадцать пять лет с некоторыми участниками мы фактически прожили. С кем поём по три-четыре года — относим к молодёжи, хотя это заслуженные люди. Самому старшему нашему участнику, Николаю Никифоровичу, года семьдесят три, а самому молодому — тридцать пять лет.

"ЗАВТРА". Где проходит граница "Казачьего Круга", кто входит в состав, как пополняется ансамбль? 

В.И. Есть объединение "Казачий Кругъ". В него входят люди, которые занимаются боевыми искусствами, и те, кто занимаются коллекционированием и изучением костюма, и художники, и наездники. 

Однако, пение — дело тонкое. Для того, чтобы петь хорошо, нужно знать человека. Когда человек приходит в ансамбль, сначала он не поет. Какое-то время сидит, прислушивается. Потом начинает петь на репетициях, к нему привыкают. Проходит время — не месяц и не два, а год, два, три, четыре — он постепенно становится участником ансамбля.

"ЗАВТРА". Как вы выбираете свой репертуар? Что точно не будете петь?

 Н.Т. Материала много, но то, что ложится на сердце, то и делаем. Песня приносится в "Казачий Кругъ", её пытаемся, как говориться, попробовать на язык, на слово, на чувства. Постепенно привыкаем, пытаемся воспроизвести. 

В.И. У "Казачьего Круга" достаточно много проектов, которые стоят на очереди. Мы постепенно подбираем песни, разучиваем, примерно раз в два года выходят диски, ставятся спектакли. Поём песни, которые принадлежат казачьей культуре и культуре русского народа в самом широком понимании. Не поем стилизации, не поем авторские песни, но не потому, что жанр плохой. Просто у нас нет времени заниматься такими вещами — там своя есть наука о том, как их петь. Нам очень многое пришлось бы в себе изменить для того, чтобы начать петь эти песни. Все же, когда поется стилизация или авторские песни, все ансамбли стараются каким-то образом понравиться или зрителю, или автору. У "Казачьего Круга" одна цель — это спеть глубоко, правильно, достоверно, чтобы не мы понравились, а чтобы песня дошла до слушателя.

"ЗАВТРА". То есть, вы себя воспринимаете как проводники?

Н.Т. Да, мы проводники. Еще не будем петь песни а-ля рюс, которыми грешат некоторые коллективы и исполнители. Недавно нас попросили выступить на празднике около станции метро "Варшавская". Устроители спрашивают: "У вас есть минусовка?". — "Нет у нас минусовки, у нас акапельное пение". Звукорежиссер говорит: "У всех других ансамблей будет только под минусовку, получится разница звуковая между вашим пением и всеми остальными". Уже идет некоторая подмена. А зачастую просто — всё записано. Я был на одном таком концерте в Кремлевском дворце съездов, который устраивала Надежда Бабкина. Чистая фанера, которую слушать просто невозможно.

В.И. Есть технологические моменты, когда без этого обойтись нельзя. Если ты согласился на телевидение — придётся соответствовать. Или не ходи, или принимай правила игры. Иногда бывает сложно сделать акустику. Тоже — не ходи на эту сцену. 

Можно так понять, что любим, а что не любим. Любим правдивое исполнение песни, правдивую ситуацию. С меньшим интересом относимся к постановочным моментам. 

Хотя ансамбль состоялся в какой-то мере как театр. Стилистика подачи песни и видеоряд, когда все участники ансамбля в разных костюмах — позволяет зрителю ощутить, с одной стороны, достоверность, а с другой — многоплановость явления. Если бы мы надели форму одного времени или какого-то конкретного войска, это сильно ограничило бы наши возможности по исполнению песен. Как мучается, допустим, "Кубанский хор". Они — кубанские казаки, в этом амплуа состоялись, и им же ограничены. 

"Казачий Кругъ" — ансамбль более широкого плана. Мы поем песни — от былинного пласта до фактически современных. Песни бывают и терских казаков, и донских, и кубанцев. Однако при этом это не винегрет, не ассорти. Каждую из традиций мы изучаем очень пристально. Не то что взяли одну песню и исполнили. На самом деле мы знаем их сто, прежде чем мы исполним одну. К счастью, у нас есть "проверяющие" — участники других коллективов, которые сразу заметят фальшь. 

То, что "Казачий Кругъ" сумел сохранить свою марку, свой уровень пения — следствие, в том числе и нашего внимательного подхода — как и что петь. 

"ЗАВТРА". Как вы находите материал — идёте в библиотеки, сидите в архивах или общаетесь с какими-то носителями традиций?

В.И. Когда всё начиналось, само пение было неизвестно для городского человека. Хотя оно было хорошо известно фольклористам и тем людям, которые профессионально занимались собиранием казачьей песни. Сейчас интерес к казачьей песне набрал силу, архивы открыты, многие фольклористы опубликовали песни. Нет дефицита на песни, есть недостаток правильно поющих. Если вы откроете Интернет, то без труда найдёте несколько сот песен казаков, но далеко не всё равноценно. 

Когда мы начинали, песни были не опубликованы, и приходилось много ездить, самим записывать. Сейчас песни без проблем можно получить в городе. Но если вы хотите понять, как и зачем они поются, стоит напитаться местным воздухом. Стоит посидеть где-то на берегу реки, поездить на коне, попеть песни в тамошних условиях — чтобы было понятно, что такое казачья песня.

Н.Т. Лучше, конечно, общаться с народными исполнителями. От кого эта песня пришла.

В.И. Вспоминая о фольклоре, городской человек говорит: "Бабушки поют". Дедушек редко кто упоминает. Образ, что существует умирающая народная культура, хранительницей которой являются бабушки, — очень живой для городского человека, культивируется, на моей памяти с середины семидесятых. А ведь прошло более тридцати лет. Уж не знаю, те ли это бабушки. Либо они очень долгоживущие, либо это уже другие бабушки. 

Культура обладает внутренними возможностями выживания. Ансамбли "Бузулук", "Станица", Юрий Щербаков и другие широко известные исполнители — люди, которым нет и пятидесяти.